Икосаэдр - Андрей Валерьевич Скоробогатов

верхнем из небес Мансипала, оставив солнцеворот на попечение другим богам.

Это случилось давно, более четырёх столетий тому назад…

Когда монотеизм пришёл и на эти земли, исконные хранители Каменного пояса решили не вступать в битву. Божества рыболовов и охотников не способны долго противостоять натиску единобожия, что кочевого, мусульманского, что городского, христианского. Семейство смирилось с поражением — век мансийских богов прошёл, и большинство из семейства демиургов уснули крепким сном до лучших времён, либо ушли в иные края и вселенные.

Боги приходят и уходят, а срединный мир остаётся.

После пробуждения Седой Старец не встретил никого из родни, обитавшей ранее в верхнем мире. Сёстры ушли с небосвода выше, на самый край небес. Туда, где жили деды, общие для всех земных богов. Самый любимый из сыновей — Мир-Суснэ-Хум, наблюдавший за миром людей, умчался в другие пространства. Пять других сыновей, смотревших с неба за землями от Камы до Оби, и дочь-богатырша Казым-ими уснули в лесных урочищах, и Нум-Торум не знал, разбудил ли их тоже ветер перемен.

Оставалось надеяться, что чья-нибудь душа пролетит мимо его владений и расскажет демиургу, что произошло за все эти годы — ведь сойти вниз ему не позволял запрет, данный после развода с супругой — царицей срединного мира Колташ-Эква.

Солнце взошло — оно оказалось безлико. Никто не сопровождал его по небесам Мансипала, оставив огненный шар катиться самому по себе. Вот тут-то Нум-Торум заволновался — такого не могло быть, ведь хоть кто-то должен же следить за ходом светила — будь то Георгий Победоносец, или пророк Мохаммед, или, на худой конец, славянский Даждьбог. Что-то случилось, вот только что?

Нум-Торум принюхался. Слегка ощутимый запах пепла шёл по небесам откуда-то с северо-запада. Вероятно, снова открылся вход в нижний мир — такое и случалось раньше, но это вряд ли могло быть причиной того, что старец проснулся. Пробудить его могло другое событие, более значительное.

Старец умел ждать, однако молчание и одиночество надоело ему. Он возвратился в свой священный дом, взял рыболовные снасти и свой золотой трон. Установил трон напротив небесной дыры и насадил на тонкий золотой крючок волшебную наживку. Нум-Торум закинул удочку и, оставив блестящий поплавок барахтаться среди перистых облаков, затянул долгую древнюю песню.

… Ты, живущий сегодня, вглядись:

Солнце Господне восходит —

Полнехонька клетка:

Внуки Его, человечки-мышата Его.

Солнце Господне заходит —

Полнехонька клетка:

Внучки Его, человечки-мышата Его

* * *

Перед первой поклёвкой прошло немало дней. Увидев барахтающийся поплавок, небожитель прекратил пение, вскочил с трона и вытянул леску со своей добычей. Выловленная сущность оказалась злой — это был мелкий дух болезней, куль. Чёрный волчонок барахтался и брыкался, пытаясь освободиться из рук небесного великана-старика. Не дать, не взять мелкая рыбёшка-краснопёрка, попавшаяся рыбаку.

— Пусти!

— Пущу, как только скажешь мне, что происходит в срединном мире.

Куль пригляделся к Седому Старцу и раскрыл рот от удивления

— Нум-Торум! Ты ли это? Мы не думали, что ты проснёшься.

Старик кивнул.

— Ты первым попался мне. Неужели ваше племя стало столь велико, что любой из вас так просто клюёт на небесную наживку?

— Нас много! — хвастливо сказал дух. — Нас сотни тысяч в каждом из отравленных городов Мансипала. Наши кормильцы толпами ходит по пыльным улицам, едят то, что не съели бы и крысы. Как и прежде, мы питаемся их болью, плодимся и благоденствуем — вот то, о чём мы мечтали многие века.

— Сотни тысяч, говоришь… Неужели Куль-Отыр, ваш владыка, наплодил так много своих мерзких детей?

— Глава подземного царства ушёл, — огорчённо сказал волчонок. — Зато теперь мы сами по себе, нас никто не может наказать!

Не мог Куль-Отыр уйти. Седой Старец не верил в это.

— Много ли людей живёт сейчас в Мансипале?

— Много миллионов людей! — воскликнул куль. — Они разрезали Парму грязными дорогами, построили людские муравейники. Многие разучились ходить пешком — за них это делают бездушные машины. Ради таких машин они разворотили все горы и перекопали все равнины. А в часть земель на юге Каменного пояса не смеем ходить даже мы. Неведомая доселе болезнь отравила там все слои срединного мира несколько десятилетий назад — виной тому желание людей получить новое оружие, разрушающее землю и камень. От леших с Запада приходят слухи, что в других землях то оружие принесло ещё большую беду… И это хорошо!

Нум-Торум нахмурился и выбросил духа-волчонка обратно, в небесную дыру. Не хотелось больше слушать россказни этого глупого духа.

Насадил новую наживку, забросил удочку и снова затянул старую песню.

Солнце Господне восходит —

Затоптаны в давке:

Воля одних пересилила волю других.

Солнце Господне заходит —

Все та же давильня:

Новая ложь одолела вчерашнюю ложь.

День правит Миром — созвучия нет.

Ночь правит Миром — созвучия нет.

* * *

Прошло две недели, прежде чем на удочку небожителя попалась вторая сущность — реинкарнирующаяся душа-тень исхор, некогда принадлежавшая молодому мужчине.

— Здравствуй, внук, — обратился Нум-Торум, посадив исхор на колено.

— И тебе здравствуй, — душа смотрела на божество осоловевшим взглядом. — Кто ты?

— Люди совсем забыли про меня? — удивился Седой Старец, но решил не сердиться — всё же, не удивительно, столько веков прошло. — Я создатель земли, податель небесного света. Я охраняю мораль и порядок этого мира. Меня звали Нум-Торум, что означает «небесное высшее существо». Когда-то давно, когда народы жили отдельно, и иные божества не знали о Мансипале, я почитался верховным божеством.

— Я слышал о Нум-Торуме, — кивнул дух человека. — Моя бабка говорила что-то в детстве. Но не знал, кто он, и не верил в него.

— А в кого же сейчас верят жители срединного мира? В Иисусу? В Магомета?

— Люди-то? А кто их знает? — пожал плечами исхор. — Кто-то говорит, что верит, кто-то нет, а толку. По сути, ни в кого мы сейчас не верим. Зачем верить, когда исход один.

Старик сокрушённо покачал седой головой.

— Как ты погиб? На охоте, в лапах хозяина леса, или в храбром бою, защищая землю от врага?

— Не, зачем в бою. Водка, огненная вода… От неё много манси померло.

Нум-Торум сокрушённо покачал головой. Потом вспомнил то, что сказал дух-куль и спросил:

— Правда ли, что народа Пармы теперь много миллионов в срединном мире? Правда, что вы построили много городов?

— Манси? Да нас не больше десяти тысяч осталось! Все остальные