Икосаэдр - Андрей Валерьевич Скоробогатов

сделал два шага в сторону леса, но яркая вспышка света в метре от Ивана заставила его инстинктивно свалиться на снег и по-пластунски поползти в сторону. От снега повалил пар и запахло чем-то жжёным. Военная тренировка оказалась кстати — похоже, чужак был жив и, к тому же, вооружён.

С востока послышался шум пропеллеров.

— Уходи, землянин, — послышался властный мужской голос. Казалось, что говорящий находится совсем рядом, но вокруг было пусто.

— Ты кто? — спросил Иван, приподнявшись.

— Называй меня Безымянным, — ответил голос. — Я разговариваю с тобой удалённо. Вставай и иди обратно, в дом. Лучемёт иноземца ничего не сделает с тобой. Ты неуязвим, но это всё не твоё дело, оператор не должен контактировать с войнами Содружества.

— Кто вы такие? Почему я здесь? — закричал Ваня.

Ответа не было. Вертолёты «местных» зависли прямо над головой; яркие столбы света коснулись обломков шара, и обломки поплыли наверх. Со стороны леса послышался бессвязный, визгливый голос на непонятном языке, который затем перешёл в крик, затерявшийся где-то наверху.

Быкову стало страшно, что он может попасть под забирающий луч, он поднялся со снега и широкими шагами пошёл в сторону избушки, смирившись с мыслью, что ни одна из тайн местного мироздания на этот раз не будет разгадана.

Ложечки (часть 3)

10.

Шесть недель минуло с тех пор, как Ваня оказался на Хаелле. Прошло четырнадцать смен, число сбитых дезертиром шаров шло за две сотни. В последний раз Иван Филиппович даже не выходил на смены из избы, полностью доверяя своему ученику. Вечерами дед долго расспрашивал Ваню про Россию начала двадцать первого века, никак не мог поверить в то, что СССР больше нет. Про своё прошлое рассказывал скудно, а дневник учителя почему-то убрал в сундук и велел больше не трогать. Котяра, почуяв весеннее потепление, убежал куда-то. «По кошкам лесным бродит, — пояснил дед. — У него каждую весну такое».

Четырнадцать раз приходила Ирина. Как и раньше, она приносила землянам подарки и угощения. Несколько раз они оставались с Ваней одни — старик, похоже, всё знал и понимал, но препятствовать не пытался, лишь один раз пробормотал: «Будь осторожен, да береги её, а то бросит она нас».

Когда сошёл последний снег, а поле перед избушкой стало покрываться травой, в день перед вахтой Савельев взял ружьё и ушёл в лес. Иван, увлекшись чтением одной из книг, не вспомнил о старике до тех пор, пока не пришла пора ужинать.

Во дворе деда не было. Накинув на плечи принесённую на днях Ириной новую, прочную куртку, он поднялся на пригорок и крикнул оттуда:

— Иван Филиппыч! Дядя Ваня!

Прождал — ответа не последовало. Внезапно залаял Бим. Начав беспокоиться, вернулся в избушку, достал свой АК-74 и выстрелил одиночным в воздух. Пёс заголосил ещё громче.

— Тихо, Бим, всё хорошо, — сказал он псу. — Сейчас дед услышит и вернётся.

Пёс никак не мог успокоиться, а когда Ваня хотел вернуться в избу, он преградил ему путь, схватил за рукав и потащил в сторону восточной тропинки.

«Что-то стряслось с Филиппычем, — взволнованно понял Быков. — Собаки — они всё чувствуют».

Бим пошёл по следу, Иван побежал за ним. Через полчаса они остановились, пёс нюхал землю около тропинки, жалобно скулил. Начало темнеть.

— Потерял след? — спросил Ваня. — Бим, ищи, ищи!

Пёс повернул обратно, побежал в сторону избушки.

— Да нет же, там его не может быть!

Собачий нюх не помогал — от Филиппыча не оставалось и следа.

Иван повернул обратно. Обежав весь остров, с востока на запад, понял, что деда, похоже, бесполезно искать. Присев на берегу второго ручья, при свете двух лун, Быков внезапно вспомнил то место, где Бим потерял след — именно там, у кривой сосны, он очнулся после того, как невидимые силы перенесли его умирающее тело на Хаеллу. «Неужели дядя Ваня… вернулся?»

От осознания этого факта стало страшно. Ваня остался один. Один на острове, один в этом мире-западне. В мире, о котором дед так многого не успел рассказать. «Теперь мне одному предстоит нести вахту. Ах, чёрт, вахта!» — он вскочил и помчался к дому, но было уже поздно — обратный путь занимал не меньше сорока минут.

Он помчался через лесную темноту по извилистой тропинке, периодически останавливаясь и глядя на небо, проглядывающее сквозь ветви деревьев. Когда до избушки оставалось меньше километра, небо озарилось вспышкой, и открылось Окно.

11.

Быкову захотелось спрятаться, укрыться где-нибудь в чаще — ведь защиты не было, а он видел, какие обожженные круги на земле может оставлять оружие летающих шаров. Ваня не верил, что земной дезертир может быть неуязвимым для лучемётов пилотов-чужаков.

Он свернул с тропинки, не отрывая взгляда от небес, пошёл наобум, ощупывая руками деревья, ударяясь о них плечами и спотыкаясь.

— Иван! — послышался звонкий женский голос. — Ты где!

— Я здесь! — ответил он и пошёл вперёд.

На тропинке при свете лун стояла испуганная Ирина. Он подбежал, обнял её, не веря происходящему.

— Ты говоришь? Ира, ты… можешь говорить⁈

— Мне запрещали разговаривать с тобой, пока дед Иван тут, потом объясню, идём скорее в избу! — она говорила с небольшим акцентом.

— Там опасно, там много свободного пространства, и защита не установлена! Они расстреляют тебя!

Она схватила его за руку, как тогда, и потащила вперёд.

— У домика оператор и один из администраторов. Детекторы показали, что никого нет на месте, и решено было команду выслать. Идём же!

Когда они выбежали на опушку, Иван взглянул вверх. Шары, вылетающие из Окна, теперь взрывались прямо в небе, это походило на красочный салют, и Ваня невольно улыбнулся, глядя на небесный спектакль.

Перед домом находились два человека, облачённые в серые длиннополые плащи. Один из них наблюдал за небом и небрежно водил пальцами — шары взрывались безо всяких инструментов.

— Зачем… зачем тогда были нужны эти дурацкие ложечки? — спросил Ваня, остановившись перед мостиком.

— Их придумал ещё Василий Кузьмич, первый оператор. Помнишь, ты спрашивал про него? Ему так было удобнее, он сказал, что не может взрывать аппараты простым усилием воли. И треугольник из лопат — тоже он придумал. Идём, я тебя познакомлю с командой.

Оператор, смуглокожий и бородатый, не обратил внимания на подошедших Ирину и Ивана, продолжая неотрывно наблюдать за небом. Второй из мужчин, сидевший на табуретке