Легкая корона - Алиса Бяльская

— Андреева — русская.

— Аболихина — русская.

— Аконян — армянин. Ой, Максим, — ты что, армянин?

Туг все грохнули от смеха. Бедный Макс сидел за своей партой красный как рак.

— Белова — русская.

— Бялая — еврейка. Эй, Бяша, ты видела, что они про тебя написали?

— Что? — я стояла руки в боки. В душе у меня все бурлило.

— Что-что? Написали, что ты — еврейка. Надо пойти и потребовать, чтобы они исправили. Ты — нормальный человек. — Данила был моим другом, и он не хотел, чтобы меня так оскорбляли.

— А евреи что, не нормальные люди, по-твоему?

— Да евреи — вообще не люди, папа говорит, что они хуже собак. Они убивают детей и кладут их кровь в свою мацу.

Это было уже слишком. Я схватила стул и со всего размаха, высоко занеся руку над головой, ударила Данилу по спине. Обычно, когда надо было мыть пол в классе, этот тяжеленный стул я даже на стол водружала с трудом. А тут так замахнулась. Данила упал. Кажется, я попала ему и по голове тоже, он потерял сознание. В класс вошла учительница и увидела Данилу на полу и всех нас, сгрудившихся вокруг него.

— Что случилось? — в ужасе спросила Людмила, нагибаясь к Даниле.

Все переглянулись. Я подумала, что сейчас меня посадят в тюрьму за убийство.

— Он хотел что-то достать, встал на стул и упал, — сказал кто-то.

— Да, он сам упал, — добавили еще несколько голосов.

Данила слабо пошевелился, потом сел, тряся головой. «Слава богу, я его не убила», — с облегчением подумала я.

Данила несколько дней не ходил в школу, но меня не выдал. И никто из класса не настучал про то, что у нас произошло. Потом, когда Данила вернулся, мы с ним общались как ни в чем не бывало.

Больше у нас в классе никогда, по крайней мере при мне, ничего плохого о евреях не говорили.

БОЛЬШОЙ ТРАМПЛИН

Вечером позвонил Никита.

— Ну вот, я в Москве. Как ты относишься к «ДДТ»?

— Хорошо отношусь.

— Хочешь пойти на их концерт?

— Еще бы! А где концерт? Я ничего не слышала про концерт «ДДТ».

— Ну, это не совсем обычный концерт. Это телемост, они будут играть на площадке на Ленинских горах. Концерт будут в прямом эфире передавать для «Взгляда» или «Программы А». Мне отец рассказал, но билетов у него нет. Там будут люди только по приглашениям.

— Ну, куда мы не проходили без билета?

— Нет, там будут очень серьезно охранять из-за прямого эфира. Чтобы были только проверенные, надежные люди. А то вылезет какой-нибудь панк и покажет средний палец на всю страну. Но у меня есть план.

Как оказалось, его план состоял в том, чтобы попытаться пройти на сейшен с другой стороны.

— Смотри, отец сказал, что там будет смертельный номер, чуть ли не пограничники будут охранять. А погранвойска — это КГБ, сечешь? Поэтому мы туда даже соваться не будем. «Нормальные герои всегда идут в обход». Мы зайдем снизу.

— Что значит «снизу»?

— Ну, ты смотровую площадку помнишь на Ленинских горах?

— Помню. Когда двоюродная сестра выходила замуж, мы туда ездили, фотографировались.

— Ну, и что там внизу, под площадкой?

— Не помню. Типа, вид на город. Панорама.

— Да нет, физически, что под площадкой? Она что, над пропастью? Нет же, правильно? Там такой склон зеленый, вполне себе покатый. Мы по нему и заберемся. Там точно никто охранять не будет.

— Круто.

Мы шли по парку, очень сильно напоминающему настоящий лес. Вдруг перед нами вырос милиционер. За деревьями он прятался, что ли?

— Куда идете?

— Так, гуляем по парку, — ответил Никита и обнял меня за плечи.

— Можно документики ваши?

Мы протянули ему наши паспорта. Было понятно, что в данной ситуации журналистские удостоверения показывать не надо, а то развернут и отправят назад. Он нас отпустил.

— Надо прикинуться, что мы просто гуляющая парочка, которая приехала в парк, чтобы потрахаться, — заговорщицки прошептал Никита мне на ухо. Он так и обнимал меня всю дорогу, для конспирации.

Мы пошли дальше. Деревья стали редеть и перешли в кустарник. Стемнело. Вообще ни черта было не видно.

В небе над нами кружили вертолеты и светили вниз прожекторами.

Никита схватил меня за руку, и мы спрятались в кусты от столба света, упавшего прямо перед нами.

— Какая-то охота на волков просто, — сказала я, — они что, совсем очумели? Это же всего лишь рок-концерт.

— Наверное, таких, как мы, много, вот они и рыщут, — ответил Никита, — а может, это они для съемок освещают сверху. Не знаю, но лучше под эти лучи не попадать.

Вертолет сделал круг и улетел, зато мы успели хорошенько разглядеть дорогу. Впереди показалась поляна, деревья и кусты закончились. Мы шли и шли, пока перед нами не вырисовалось какое-то огромное сооружение.

— Это же трамплин, — ахнула я, — точно, здесь же гигантский трамплин для прыжков, на Ленинских горах. Это что же, нам теперь наверх?

— Конечно, а ты что думала? Давай пойдем по трамплину, так легче будет. Здесь где-то лестница должна быть.

Мы нашли лестницу и какое-то время поднимались по ней. Потом карабкались по трамплину. Потом он стал совсем отвесным, и мы перелезли на склон рядом с ним. Я посмотрела вниз. Отсюда казалось, что мы взбираемся по отвесной стене. У меня всегда был страх высоты. Я замерла на месте, вцепившись руками в землю.

— Никита, давай пойдем вниз.

— Куда вниз? Сейчас наверх ползти легче, чем вниз.

— Вернемся на трамплин.

— Мы с него просто скатимся. Понятия не имею, как мы вообще по нему лезли. Давай, ползи ко мне, тут впереди есть куст, можно за него подержаться.

Уже какое-то время до нас доносились звуки музыки. Судя по всему, концерт начался. Чем выше мы лезли, тем музыка становилась громче. Вертолеты летали и светили на нас прожекторами.

— Смотри, Алиса, до верха осталось совсем немного. Ну, давай, соберись с духом, и полезли. Мы почти у цели.

Мы поползли. Смотреть вниз я боялась, наверх — тоже, так что предпочла зажмуриться, сжать зубы и карабкаться за Никитой. Музыка грохотала уже совсем над головой, и стало светло от прожекторов на самой площадке. Мне под руки попался какой-то кустик. Я вцепилась в него изо всех сил руками и посмотрела вверх. Балюстрада смотровой площадки была от меня меньше чем в десяти метрах. Несколько ментов в форме стояли, опершись на нее, спинами к нам.

— Тихо, замри, — приказал Никита. Он прижался к земле рядом со мной, пытаясь спрятаться за моим кустиком, — они сейчас отойдут, и мы перелезем.

Менты никуда отходить не собирались. Наоборот, к ним подошли еще несколько человек. Они громко перекрикивались между собой, стараясь переорать музыку.

Руки у меня совершенно одеревенели, я их вообще не чувствовала. Последние силы стремительно покидали мое тело.

— Ну ничего, нам и отсюда музыка хорошо слышна! Правда? — Никита, наверное, хотел меня поддержать.

— К черту тебя и твой план! К черту «ДДТ»! Я сейчас упаду! СПАСИТЕ!!! — вдруг заорала я благим матом.

— Ты что, с ума сошла? Тихо!

Но было поздно. Менты услышали мои вопли и повернулись в нашу сторону.

— Эй, кто это? Кто там?

— СПАСИТЕ! — заорала я еще сильнее.

Они начали светить фонарями по склону и наконец увидели нас прямо под собой.

— Ой, смотрите, там люди. — Они не могли поверить своим глазам. — Эй, вы что там делаете?

— Мы на концерт пришли! — заорал Никита. — Девушке плохо, она упадет сейчас.

— А ну-ка, идите сюда! — заорали менты в ответ.

— Пойдем? — спросил меня Никита.

Но я вцепилась мертвой хваткой в куст и не могла сдвинуться с места ни на сантиметр. Он пополз вверх один. Когда он долез до балюстрады, милиционеры протянули ему руки и помогли залезть на площадку.

— Держись крепче! — закричали мне. — Сейчас к тебе спустится спасатель и поможет подняться.

В самом деле, какой-то очень крупный мужчина быстро спустился ко мне, обвязал веревкой и буквально на себе втащил наверх. Через перила меня переносили на руках. Когда я наконец-то оказалась на твердой земле, ноги у меня подкосились и я упала бы, если бы Никита меня не подхватил. Мы стояли, покачиваясь, перепачканные землей, потные и смотрели на ментов. В отделение очень не хотелось.

— Ну вы совсем больные, — сказал нам один из них. — Вы же могли голову себе свернуть. Вы что, так и лезли больше ста метров по отвесному склону?

Мы кивнули.

— А зачем, зачем лезли-то?

— Вот, на концерт хотели попасть, — Никита мотнул головой в сторону сцены, на которой Шевчук общался по телемосту с Владиславом Листьевым и студией «Взгляда».

Милиционеры недоверчиво переглянулись между собой.

— Вот ради этого? Я не понимаю… Ну да ладно, за проявленный героизм и смелость — черт с вами. Идите, слушайте ваше «ДДТ». Ну, бегом, чтобы я вас не видел!

Мы ломанулись вперед и смешались с толпой. Шевчук закончил трепаться с Листьевым, крикнул: