Ради любви и чести (ЛП) - Хедланд Джоди

воздух от этого интимного прикосновения. – Но я надеюсь, что вы дадите

мне шанс доказывать вам свою любовь каждый день моей земной жизни и на

протяжении всей вечности.

Мое сердце трепетало от красоты этого мгновения, красоты этого

человека передо мной и красоты его любви:

– Можно я скажу?

– Можно. – Он улыбнулся.

– Вы позволите мне сказать, что я люблю вас?

– Да.

– Тогда я люблю вас, – прошептала я. – Все это время любила. Я

никогда не переставала любить вас. И никогда не перестану.

– Беннет! – Донеслось с берега. – Как ты?

Беннет поднял голову одновременно со мной, и мы оба выглянули со

дна лодки и увидели, как сэр Деррик обматывает последнюю веревку вокруг

рук капитана Фокса. Сэр Коллин гладил коня сэра Беннета и глядел на лодку, его светлые волосы отливали золотом на солнце. При виде двух наших голов, высунувшихся наружу, он ухмыльнулся.

– Похоже, вы оба в полном порядке. Может быть, нам с Дерриком

стоит уйти и вернуться попозже?

Беннет ухитрился ухмыльнуться и со стоном откинулся. И только тогда

я увидела, что под нами лужа воды окрашивается красным цветом. Я

задохнулась и села, насколько это было возможно в прилипшей одежде и с

перевязанными руками. Кровь пропитала его плечо и бедро.

– У вас открылись раны. – Меня пронзила тревога. – И вы теряете

очень много крови.

– Похоже, вы беспокоитесь обо мне, миледи?

В ярком солнечном свете его лицо внезапно побледнело и снова

напомнило мне о той опасности, которую я должна была навлечь на себя из-за того, что другие считали меня ведьмой. Неужели я и дальше буду

подвергать его риску? Или еще хуже?

– Люди все равно будут думать, что я ведьма, Беннет, – покорно

сказала я.

– Нет, не будут, – ответил он слабым голосом. – Вы утонули сегодня.

Мы позаботимся, чтобы все узнали. И даже если они продолжат обвинять

вас, мне все равно. Мы не можем беспокоиться о том, что другие люди

говорят о нас. Мы оба знаем, что вы невиновна. И это все, что имеет

значение.

– Но я подвергну вас опасности и не смогу жить, зная, что причиняю

вам вред.

– Я рыцарь, Сабина. Я справлюсь с этим. – Как только слова были

произнесены, он закрыл глаза и поморщился.

Я встала на колени и повернула к нему связанные руки:

– Вы сможете меня развязать?

Его кинжал сверкнул на солнце прежде, чем я успела моргнуть. Он

сунул его между моими руками, одно быстрое движение, и веревка упала. Я

размяла свои суставы и взялась за одно из весел.

– Давайте вернемся домой, пока вы не истекли кровью. Опасность это

или нет, но я предпочитаю, чтобы вы были целы и желательно живы.

– О, значит, вы выйдите за меня? – Спросил он с медленной и

убийственно красивой улыбкой. – Значит ли это, что вы согласны с моим

планом позволить мне проводить каждый день моей жизни, любя вас?

Мое сердце снова затрепетало от этой мысли.

– При условии, что вы позволите мне есть плавленый сыр на хлебе

посреди ночи, когда я захочу.

– Я приготовлю для вас это фирменное блюдо, миледи, когда вам будет

угодно. – В его голосе послышалось что-то такое, от чего я загорелась. – Я

буду приносить это угощение, и вам даже не придется вставать с постели.

В тот момент я не могла смотреть ему в глаза. Я была слишком

ошарашена мыслью, что мы будем спать в одной постели.

– Очень хорошо, сэр. – Каким-то образом мне удалось сохранить

спокойный тон. – Тогда вы отвечаете моим самым высоким требованиям. Я

думаю – мы будем красивой парой.

Он пошевелился, и его лицо окаменело от боли, когда он поднялся.

– Ложитесь обратно, – мягко попросила я. – Думаю, что смогу

вытащить нас на берег без вашей помощи.

Он покачал головой и вместо этого опустился передо мной на колени:

– Я хочу сделать это официально, – мягко сказал он, и его глаза

растопили меня.

Несмотря на то, что из раны на плече сочилась кровь, он потянулся к

моей руке. И когда начал теребить кончики пальцев моей перчатки, я

внезапно поняла его намерение. Я попыталась отдернуть руку, но он держал

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

ее с такой твердостью для человека в его ослабленном состоянии, которая

удивила меня. С нарочитой медлительностью он скатал перчатку с моей

руки. При первом же взгляде на пятно винного цвета я отвернулась, слишком

смущенная, чтобы смотреть ему в лицо, слишком боясь снова увидеть

отвращение в его глазах. От мягкого прикосновения его губ к пятну, я ахнула

и повернулась к нему. Он смотрел на мое пятно почти с благоговением.

Скатывая перчатку, Беннет продолжал следить за ней губами, оставляя

теплый след по всей длине пятна. Я не осознавала, что задержала дыхание, пока перчатка, наконец, не упала в кровавую воду, заполнившую дно лодки.

Поцелуи закончились внизу края пятна прямо над моим безымянным

пальцем. Его последний поцелуй длился дольше всего, глаза светились

обещанием и любовью.

– Я люблю каждую частичку вас, – прошептал он, не выпуская меня из

крепких объятий глазами. – Для меня было бы величайшим благословением

и честью жениться на вас и провести с вами всю оставшуюся жизнь.

Он целовал мою кожу и не испытывал отвращения. И даже наоборот.

Ему нравилось целовать мою руку гораздо больше, чем можно было ожидать.

Страсть во взгляде говорила мне, что период ухаживания будет очень

коротким.

– Вы выйдете за меня замуж, Сабина?

– Да, – выдохнула я со счастьем, которого никогда раньше не знала. –

Да. Да. И да еще раз.

Глава 23

– Значит так, – сказала я бабушке, сжимая ее руку у широких дверей

часовни. – Отныне ты не будешь командовать мной, теперь, когда я нашла

человека, согласившегося делать эту работу за тебя.

– Как будто кто-то может командовать тобой, – криво усмехнулась она, теребя свое элегантное бриллиантовое ожерелье.

– И ты не будешь больше делать что-то за моей спиной, – сказала я, искоса взглянув на милую женщину, которой была всем обязана. Если бы не

ее коварство, я бы никогда не встретила Беннета.

Бабушка смотрела прямо перед собой на резные двери:

– Что за глупости ты говоришь? Я бы никогда не стала что-то скрывать

от тебя.

– Значит, это не ты послала вниз слугу, чтобы запереть меня с

Беннетом вместе в ту ночь в кладовке?

Она фыркнула в ответ. Я улыбнулась:

– И я не сомневаюсь, что все это время ты только притворялась

больной для того, чтобы мы остались.

– Это совершенно нелепо.

– Я полагаю, ты также будешь отрицать, что одевала меня в новые

платья и украшала в свои лучшие украшения, чтобы я привлекла внимание

Беннета?

Взмахнув рукой, бабушка жестом приказала стражникам открыть

двери. Ее губы, дрогнув в улыбке, сжались в форме сморщенного яблока.

Двери открылись, и перед нами предстала часовня, полная прихожан. Я

наклонилась к ней и поцеловала ее в щеку:

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, несмотря на все твои безумства.

– Конечно, знаю. Потому-то и я терплю все твои глупости.

Я поглубже засунула руку ей под локоть, и мы шагнули в дверной

проем. Горничная позади расправила шлейф моего платья в виде зубчатого

веера. Оно было сшито из тончайшего кремового шелка, расшитого мелким

жемчугом, и стоило бабушке целое состояние. Но она настояла. Длинная

вуаль также была отделана мелким жемчугом.

– А теперь, дитя мое, – прошептала бабушка, глядя в длинный проход

между рядами собравшихся, – я даю тебе жизнь, для которой ты была

рождена.

Я проследила за ее взглядом к алтарю, к высокой, величественной

фигуре мужчины, которого я любила. Он держался с благородной осанкой, слегка вздернув подбородок и расправив широкие плечи. Богатая сапфирово-голубая мантия повторяла цвет его глаз, которые завораживали и

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})