Изумрудное золото. Тень (СИ) - "Стефнклэр Аманди Джоан"

Попятившись, Тень исчезла.

Хотя не сама Тень, а слепок, оставленный внутри мира иллюзий для полноты картины и контроля за порабощёнными людьми. И своим исконным.

Ия бросила печальный взгляд на мужчину, который некогда искренне любил свою недужную и дочь Калин. Но не справился с горем, когда умерла мать Фэра, ибо и к ней питал светлые чувства.

Тень горечи одна из опаснейших. Постепенно погружая в тёмное забвение, она отводит взгляд от всего светлого, притупляет радостные моменты. Пока не остаётся скрюченный в углу человек, лишённый воли к жизни и даже не подозревающий, сколько боли невольно причинил своим близким и не только им.

Оставив прошлое позади, Ия маленькой девочкой вернулась в гостевой домик Вистов. Присела на кровать, наблюдая за беспокойным сном матери. Коснувшись её лба, удовлетворённо кивнула, ощутив скорое пробуждение. Осталось немного и они все выберутся из ловушки, устроенной Гастингом Арже.

* * *

Смерть Калин Вист стала ударом для высшего света. Многие стремились выразить соболезнования, но Гастинг Арже, в отсутствии герцога, быстро организовал и провёл похороны, для «семьи» резюмировав свою поспешность необходимостью скрыть самоубийство и защитить репутацию двух родов. Для этого он самолично создал слепок тёмного порождения и окружил им тело дочери. Так пришедшие для расследования служители магистрата резюмировали убийство. И по миру разнеслась весть, что Её Светлость стала жертвой отступников от Чёрных.

Орланд Вист не стал вмешиваться в дела «безутешного отца», позволив тому позаботиться о насущном. На данный момент его больше занимала иная напасть. Необходимость удержать младшего внука взаперти. И не только из-за проявления Тени, которая, несмотря на сдерживающие печати, бесновалась и искала высвобождения, но из опасения банального суицида.

И в этом нелёгком деле ему помогали иномирцы. Особенно их участие требовалось, когда седовласый гигант отлучался из закольцованной защитными письменами комнаты.

Обычно в отсутствии хозяина за Серго следила фамильяра кошачьего племени Гринда, чаще спящая и с виду безобидная. Но, открыв глаза, она могла превратить в ледяную статую кого угодно. Под таким надзором сидеть смирно — лучший выход. И младший Вист томился в заточении, пока полностью не осознал значение фразы «Калин мертва».

И тогда он ринулся в окно…

Гринда пресекла трагическое следствие, временно обездвижив человека и вернув на кровать. Не помогло. Через сутки паршивец стал бормотать заклинание и «обмазываться» проклятьем изгнивающего заживо. Ей пришлось повторно сковать его изморосью. А когда удумал щепкой от кровати вскрыть себе вены — заморозить на полдня.

И так раз за разом, пока горестный пыл несостоявшегося самоубийцы не угас.

Через несколько суток болезненных метаний и отчаянных попыток присоединиться к своей почившей любви, парень, наконец, выдохся. Безвольным он лежал на кровати, уставившись в потолок. Чувства притупились, а разум потонул в созданном самим собой иллюзорном мире, где ни потерь, ни лишений, а любимая женщина сидела рядом, смеясь его шуточкам.

Молчаливая агония страшнее всего. Обычно в ней растёт монстр истинного безумия, что в подсознании поглощает реальность и исподволь издирает личность в клочья. Но Серго повезло. В нём просто выгорал слепок проклятья Калин, которым её подчинял отец. И пусть на сердце парня остались рубцы, внутри шло медленное исцеление от тёмной магии.

На рассвете одиннадцатого дня младший Вист вышел из оцепенения. Поднявшись с кровати и пройдя через комнату, он злобно пнул белую с золотистым орнаментом дверь и громко ругнулся:

— Чтоб нечестивые побрали!

В чью сторону прозвучало проклятье неизвестно. Возможно, он проклинал Калин.

На неожиданный шум Гринда лишь повела ушами, продолжая мерно посапывать. Задумай подневольный очередную попытку суицида, она снова глазками сверкнёт, выполняя возложенную хозяином волю. А пока человек мелко пакостил и больше не проявлял безумной прыти, ничто не мешало ей продолжать дистанционное обучение в Библиотеке Стражей, находящейся недалеко от владений рода Офью. В этом месте, малому числу людей известном, стремящиеся к развитию фамильяры расширяли свои горизонты. Наследницу «ледяной крови» интересовало близкое взаимодействие со своей парой — Львиногривым. Их основная проблема — диаметральность сил. Из-за чего они не могли зачать малыша.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так что с виду Гринда посапывала, хотя на деле вдали от владений Вистов магической проекцией самой себя медитировала у серебряного бассейна.

В библиотеке фамильяров не было книг или свитков, кристаллов памяти. Все сведения таились в подёрнутой рябью воде, что после смерти фамильяра поглощала его эфемерные останки. А вместе с ними накопленными веками знания и опыт.

Хмуро глянув на гигантскую белую кошку, чей загривок и хвост сплошь изо льда, Серго возвратился к кровати и грузно сел. Понурившись, закрыл лицо ладонями. Тяжко. Тяжко ему давалось осознание, что Калин больше нет.

«Сама яд-айху выпила, чтобы оборвать отцовский контроль, или с подачи того с жизнью рассталась? — мучал его вопрос. И терзало стылое недоумение: — Почему боль на сердце так похожа на облегчение?» — Несомненно, что он всем существом горевал. Но и радовался.

— Проклятье! Я умом тронулся? — зло пробормотал.

Дверь спальни открылась и порог переступили трое: дед, брат и малорослая брюнетка в костюме ищейки. На последней взгляд молодого аристократа задержался. Через мгновение сорвавшись с места, он подлетел к незнакомке и ладонью прикрыл верхнюю часть её лица. Резко отступил.

— Шавка! — вылил презрение на Приходящую «Алой Капли», с которой так и не встретился для приватных увеселений. Понял теперь. Перед ним «ручная» брата, связанная с ним магической клятвой верности.

Нэха чуть вскинула бровь. На лице ни смущения, ни вины.

— Меня зовут Кара, — представилась.

— Хоть па… — продолжение не для светских ушей. Презрительно передёрнувшись, Серго повернулся к деду. — Что я опять натворил? Орланд Великий до сих пор не сбежал в неведомые дали, а всё на земле родимой… — процедил сквозь зубы.

Не долго думая, старший наградил паршивца увесистым подзатыльником.

— Мал ещё, гонором кичиться! — произнёс он непререкаемым тоном. И вдруг по молодецки легко свистнув, вызвал своего второго фамильяра. Гигантский огненный кошак мгновенно возник напротив хозяина. — Проверь мальца, — приказал Орланд Вист Львиногривому.

Повалив парня на пол, объятый оранжево-синими всполохами иномирец из раскрытой пасти выдохнул опаляющее до самого естества пламя. Серго закричал, забился. И услышал глубоко в душе противное шипение попятившейся Тени. Она уворачивалась от опасных огненных ручейков, проникающих в самые сокровенные тайники тёмной памяти.

Золотисто-красными глазами иномирец внимательно наблюдал за извивающимся под ним человеком, как и многие до него, переоценивающим свои возможности. Люди часто считали, что происходящее в их жизни блажь. Не допускали мысли, насколько часто гнилое слово или отравленная ненавистью мысль порождала безжалостных чудовищ. Их жертвами становились многие, в том числе представители его мира.

Будь воля Львиногривого, он бы с радостью спалил всех людей и раздавил тщеславных магов, считавших себя выше многих. Только не смел воспротивиться воле своего повелителя. Владыка Рэк не прощал отступников. Все его верноподданные, перешедшие в этот мир, подчинялись незыблемому правилу: «Заключив договор — живи с ним до последнего вздоха!». Посланник огненных чертогов связал себя союзом с Орландом Вистом и пока старик не прикажет, попридержит свои инстинкты.

Отпустив Серго, иномирец оставил на его плече изумрудный символ защиты от нечисти. Так же этот знак дал понять Орланду Висту, что разорвана связь внука с Тенью.

Обнадёживало.

Пока не вмешалось провидение.

Освободившись от треклятого стража, Серго облегчённо выдохнул. Однако в следующий момент, дёрнувшись, прошипел сквозь зубы и схватился за левое запястье. Комнату пропитал запашок палёной магии… На человеческой коже проступил ожёг, ранивший больнее экзекуции иномирца.