Святилище кровавой луны - Зиан Шафер

мере того как мы приближаемся к Королевству Лодаксо, этого становится недостаточно.

Прошлой ночью она чуть не проснулась и не обнаружила, что свернулась калачиком рядом со мной, потому что тепло моего собственного тела, похоже, единственное, от чего ее зубы перестают стучать. Я растворился, превратившись в дым, прежде чем она проснулась. Я уверен, что маленькая эльфийка подняла бы шум, и я бы просто не вынес, если бы мне пришлось доказывать, что я не желаю ей смерти. Хотя я никогда не слышал, чтобы эльф умирал от холода.

Пернатый со вздохом плюхается на одеяла, что поднимает во мне еще одну волну негодования, и я сосредотачиваюсь на нити, которая связывает нас и ведет меня к ней. Но пока я иду, я понимаю, что слышу клацанье зубов Дэкс еще до того, как вижу ее.

Расстегивая плащ, я ускоряю шаг, пока мне не удается поравняться с ней. Я набрасываю плащ ей на плечи, и малейшее напряжение, кажется, исчезает с ее лица, от ее облегчения у меня в груди что-то трепещет.

– Спасибо, – бормочет она, продолжая свой путь.

Я внимательно наблюдаю за ней, изучая каждый дюйм ее кожи. Она умирала, и я не чувствовал ее боли. Я не чувствовал, как из нее уходит жизнь. Все, что я чувствовал, была ее глубокая ярость, отягощенная изможденностью.

– Вон там есть ручей, – начинаю я. – Попей, переведи дух, и продолжим путь. – Она смотрит на меня с той же досадой, с которой смотрела на Венсена, и что-то во мне щелкает. Я не хочу, чтобы она считала, что не может довериться мне или говорить со мной о вещах, которые ее беспокоят. Она чуть не умерла из-за этого. Будь я проклят, если позволю этому случиться снова. – Твоя сила реагирует на твой страх. Может, твоему ожерелью и удается ее блокировать, но могу предположить, что эльфу удастся ее обнаружить. Так что отдохни, и, когда ты будешь готова, мы сможем продолжить в комфортном для тебя темпе.

Она кутается в мой плащ, но медлит, обдумывая мои слова, прежде чем направиться в сторону ручья. Я осознаю, что ошибся, вода, должно быть, очень холодная. У нее и так зуб на зуб не попадает, а от воды будет только хуже.

Я никогда не делал ничего столь безрассудного и непродуманного. Какой же я жалкий. Время, проведенное в книге, ослабило меня, превратило в какого-то совсем незнакомого мне мужчину. Раньше я ничего не боялся. У меня не было слабостей. А теперь? Меня волнует температура воды и то, насколько тепло смертной, когда она спит.

На самом деле я ведь совсем не такой.

Я отвожу взгляд, когда она опускается на колени перед ручьем. Я слышу, как она шипит, когда опускает руку в воду, но это помогает уменьшить страх, который терзает ее. Она садится, и я следую ее примеру, садясь поближе, чтобы ей было хоть немного теплее.

– Почему ты боишься Лунных эльфов? – спрашиваю я, как только беспокойство внутри нее начинает утихать. Я пристально изучаю линии ее лица, пока они прыгают и извиваются от ее мыслей. Я отвожу взгляд, уже понимая, что это не тот вопрос, на который я получу ответ.

– Мой отец, он, эм… – клокочущий в ней страх пробивается в ее голос, и она отказывается смотреть на меня, вместо этого роясь в земле в поисках ответа. Затем она прочищает горло и выпрямляет спину, прежде чем безразлично выпалить:

– Когда я родилась, мой отец устроил мой брак с очень могущественным, жестоким человеком. Но я сбежала за неделю до своего шестнадцатилетия. Теперь я опозорила своего отца, разозлила своего нареченного, и все, чего я добилась, – это смерти брата и сестры.

Напряжение покидает ее грудь и перемещается в мою. Сила потрескивает под моими пальцами, когда меня ослепляет ярость. Глухие крики теней эхом разносятся по лесу, и я ничего так не хочу, как найти этих людей и показать им, что именно скрывается в тенях. Рычание угрожает вырваться из моей груди при мысли о том, что кто-то поднимет на нее руку.

Пока я жив, я клянусь делать все, что в моих силах, чтобы освободить ее от их власти. И ее отца, и ее жениха. Если они причинят ей вред, я заставлю их молиться своим мертвым богам о пощаде после смерти, и я позабочусь о том, чтобы загробная жизнь привела их прямиком ко мне.

Кто? Хочу спросить я, но знаю, что не смогу удержаться от охоты на них, когда буду свободен. Чертова миссия.

– Понятно. – Я не позволяю голосу выдать свой гнев.

Между нами повисает тяжелое молчание, пока она безучастно смотрит вдаль. Если бы я не наблюдал за ней, я бы пропустил ее слова:

– Пусть женщины возведут троны из отсеченных голов мужчин.

– Твой жених поднял на тебя руку? – я произношу эти слова с большим отвращением, чем намеревался, и мне требуется больше усилий, чтобы обуздать свой гнев. Если этот эльф имел хоть какое-то отношение к ее страданиям, я надеюсь, что он вернется, и тогда она убьет его.

Дэкс качает головой.

– Я встречала его однажды, когда была юна, чтобы он мог оценить свой товар. И вот его друзья…

Сила хаоса ревет, умоляя меня найти этого мужчину, и нездоровое возбуждение струится по мне, когда я представляю способы, которыми заставлю его кричать. Скрипя зубами, я понимаю, что мне нужно сменить направление разговора, потому что меня не должно волновать то, что с ней происходит.

«Она – средство для достижения цели», – убеждаю я себя.

Убей ее сейчас же. Убей ее, и дело с концом, посмеивается злобный голос над моей секундной потерей контроля.

– Кем был тот эльф? – Каждый шепоток вторит, что это не мое дело, но мне кажется, что я не смогу дышать, пока не выясню. Она вздрагивает от презрения в моем голосе, но я держусь твердо. Она знает, кого я имею в виду.

– Я думаю, его можно назвать другом моего отца. – Она отводит взгляд, как будто чувствует свою вину в том, что столкнулась с ним.

Я разрушаю воздвигнутые вокруг себя стены и протягиваю руку, чтобы накрыть ее маленькие ладони своими. Ее кожа холоднее самой ночи, и я сжимаю ее пальцы сильнее.

– Перестань чувствовать вину перед ним. Те, кто поддерживает людей, совершающих гнусные поступки, точно так же причастны к ним. Они плохие люди, если стоят в стороне и не пытаются предотвратить разворачивающиеся перед ними скверности.

Она смотрит на меня так, словно хочет оправдать его, но хранит