Месть роботов - Роджер Желязны

— Свобода! После стольких лет заточения — свобода!

Убийцы застыли в изумлении.

— Кто ты, прекрасное создание, вселяющее в нас неведомые чувства? — робко спросили они.

— Я? Я — Надежда! — радостно ответило существо. -В самых мрачных уголках Земли я подарю людям веру в то, что завтра они будут жить лучше, чем сегодня. -С этими словами Надежда взмыла и унеслась прочь...

Когда убийцы повернулись к старцу, он переменился: исчезла борода, перед ними стоял цветущий юноша. Вместо посоха он держал жезл, обвитый двумя змеями.

— Даже боги не смогли помешать этому! — воскликнул он. — Вы сами навлекли на себя беду. Вспомните об этом, когда блистательная Надежда вернется и рассыплется в прах в ваших руках.

— Ну, нет, — сказали они. — Вон идет еще один путешественник. Его кошелек выглядит внушительнее и обеспечит нас надолго.

— Дурачье! — И крылатые сандалии вознесли юношу в воздух, где его приветствовал Геркулес.

КОРРИДА[24]

Его разбудил вой. Ультразвук терзал барабанные перепонки где-то за порогом слышимости.

Ему с трудом удалось встать на ноги.

Тьма.

Несколько раз он наткнулся на стену. Смутно осознал, что болят руки: будто в кожу вонзились тысячи игл.

Звук сводил с ума...

Бежать! Где-то должно быть спасение!

Слева появилось пятнышко света.

Он повернулся и бросился туда. Пятнышко выросло до размеров дверного проема.

Он вырвался из тьмы и замер, щурясь от режущего глаза света.

Голый, весь в поту. Мозг затуманен обрывками снов.

До него докатился гул, похожий на гул людской толпы, но он продолжал щуриться на невыносимо ярком свету.

Вдалеке выросла темная фигура. Преисполненный гнева, он рванулся к ней, не отдавая себе отчета в том, что делает. Горячий песок обжег босые ступни, но он в пылу атаки не почувствовал этого. В какой-то области мозга возник вопрос: „Почему?”, но он его игнорировал.

И вдруг встал как вкопанный.

Перед ним возникла обнаженная женщина — манящая, зовущая: он ощутил хлынувший в чресла огонь. И устремился к ней.

Она удалялась, танцуя.

Он побежал быстрее. Но когда распахнул объятия, обожгло правую руку, а женщина исчезла.

Он бросил взгляд на плечо и обнаружил торчащий алюминиевый стержень. По руке струилась кровь.

Гул толпы нарастал.

... и она появилась снова.

Во второй раз он бросился за ней, и огонь перекинулся на левое плечо. Она исчезла — его трясло, он истекал потом и щурился от света.

„Это ловушка, — решил он. — Не поддавайся!”

Она возникла вновь, но он стоял как вкопанный, делая вид, что не замечает ее. Боль жгла его со всех сторон, но он не двигался в надежде обрести ясность мысли. Появилась темная, высотой более двух метров фигура. У нее оказалось две пары рук. В одной руке что-то было. Если бы свет не резал глаза...

Преисполненный ненависти, он бросился в бой.

Боль обожгла бок.

Постойте!

„Они все сошли с ума! Сошли с ума! — убеждал он себя, припомнив, кто он и откуда. — Это арена для боя быков, я — человек, а это темное нечто... нет. Здесь что-то не так.”

Он упал на четвереньки в надежде выиграть время. Набрал полные пригоршни песка.

Настал черед уколов — будто било током. Он терпел сколько мог, затем встал.

Темная фигура махнула чем-то в его сторону, и он ощутил новый прилив ненависти.

Он сорвался с места и, добежав, замер. Он понял: это игра.

... Его звали Мишель Касиди. Он работал адвокатом. В Нью-Йорке. В фирме „Джонсон, Уимс, Доуэрти и Касиди”. Кто-то остановил его на улице и попросил прикурить. На углу. Поздно вечером. Это он помнил.

... Он швырнул песок в голову твари.

Темная фигура покачнулась, руки вознеслись к лицу, вернее, туда, где оно должно быть.

Скрипнув зубами, он вырвал алюминиевый стержень из плеча и острым концом воткнул в живот твари.

Что-то ужалило в шею, наступила тьма и долгое время он лежал без движения.

Когда он обрел способность двигаться, то вновь увидел темную фигуру в попытался схватить ее.

Он промахнулся, спину обожгла боль, — потекла кровь.

Поднимаясь, он закричал:

— Вы не имеете права так поступать! Я — человек! Я — не бык!

Донесся гул рукоплесканий.

Он бросался на темное существо шесть раз, пытаясь ударить его, обхватить, сжать. Но каждый раз больно было ему самому.

Он поднялся, тяжело дыша, весь в поту. Болели плечи и спина. В голове на мгновение прояснилось. Он сказал:

— Ты, наверное, Бог? Так вот в какие игры ты играешь...

Существо не ответило, и он ринулся в атаку, упал на колени и нырнул врагу под ноги.

Когда повалил на землю эту тварь, почувствовал страшную, обжигающую боль в боку. Дважды ударил кулаком. Боль пронзила грудь. Он почувствовал, как немеет тело.

— Или ты?.. — пробормотал он.

Губы еле двигались.

— Нет, ты не... Где я?

Последнее, что осталось в памяти — боль: ему отсекли ухо.

ФИЛИП ДИК

ВЕТЕРАН ВОЙНЫ[25]