Охота за полярными конвоями. Скандинавский плацдарм Третьего рейха. - Евгений Павлович Гурьев

Важность прибрежных коммуникаций вдоль северо-западного и западного побережья Норвегии и угроза войсковым и грузовым перевозкам со стороны советских флота и авиации вызывали серьезное беспокойство немецкого командования. В Директиве ОКВ № 36 от 29 сентября 1941 г. перед ВМС ставилась задача защиты морских сообщений. В пункте «Б» этой Директивы говорилось:

«…Необходимо, учитывая задачи ВМФ, еще до наступления зимы овладеть по меньшей мере западной частью полуострова Рыбачий и тем самым исключить возможность воздействия артиллерии и торпедных катеров противника на подступах к порту Линнахамари…»[477].

17 октября 1941 г. гросс-адмирал Э. Редер докладывал в Ставке о положении в Норвегии. По его мнению, в это время войсковые транспорты не могли следовать восточнее мыса Нордкап без сильного риска подвергнуться нападению. Так как активность немецкой авиации ограничивалась с наступлением зимы, то угроза со стороны надводных сил возросла, так как англичане располагали базами в Мурманске и Архангельске, и их силы могли превосходить силы ВМФ Германии[478].

Большое военное и экономическое значение северных коммуникаций заставило германское командование предпринять ряд мер, направленных на их защиту. Система обороны коммуникаций изменялась в зависимости от характера действий сил флота союзников и в особенности от подводных лодок и авиации. Основными мероприятиями являлись прикрытие коммуникаций оборонительными минными заграждениями и применение системы конвоев, обеспечивающих непосредственную оборону транспортов от ударов подводных лодок. Оборона от ударов с воздуха осуществлялась прикрытием конвоев силами истребительной авиации.

В начале войны немецкие транспорты ходили вообще без охранения, но по мере возрастания активности советских подводных лодок росли и потери транспортов, что вынудило немецкое командование усилить их охрану. С первых же дней войны оно объявило о том, что прибрежные воды Норвегии минированы. К началу 1942 г. было увеличено количество минных заградителей и переоборудовано для этой цели несколько сторожевых кораблей и тральщиков. В период с 16 марта по 9 июня 1942 г. немцы поставили пять оборонительных минных заграждений на подходах к Порсангер-фьорду, Тана-фьорду и Альтен-фьорду. Всего к концу марта 1942 г. в районе от Вест-фьорда до Варангер-фьорда включительно было поставлено 2800 мин и 16 минных заграждений[479]. Постановка минных заграждений сочеталась с установкой береговых батарей, развитием системы дозоров и постов наблюдения.

Наряду с постановкой оборонительных минных заграждений, немецкое командование принимало меры по непосредственной защите транспортов от ударов с моря и с воздуха. По мере усиления активности советских подводных лодок и авиации возросла и оборона транспортов. Уже к весне 1942 г. соотношение кораблей охранения и транспортов было одинаковым, в среднем на два-четыре транспорта приходилось три-четыре корабля охранения. Летом 1942 г. на каждый транспорт приходилось в среднем уже два корабля охранения[480].

Наряду с организацией обороны путем постановки минных заграждений и эскортирования транспортов практиковались и другие способы обеспечения безопасности движения. Обычно конвои на участке Порсангер-фьорд-Варде в хорошую видимость ходили, прижимаясь к берегу. В плохую видимость они удалялись от берега. Практиковалось движение конвоев и отдельных судов короткими участками, от одного защищенного порта в другой. В 1943 г. состав эскорта возрос еще больше. Из-за недостатка сил охранения немецкое командование с января 1943 г. перешло к системе формирования более крупных конвоев, имевших сильное охранение. В 1944 г. стали наблюдаться случаи, когда на два-три транспорта приходилось до десяти кораблей и катеров охранения, включая 2–3 миноносца и несколько сторожевых кораблей. Охранение строилось в два кольца. Как правило, перед прохождением каждого конвоя на пути движения осуществлялся предварительный поиск подводных лодок противника и производилось бомбометание районов, в которых предполагалось их нахождение. Обнаруженные подводные лодки подвергались длительному преследованию. Над каждым конвоем находилось истребительное прикрытие в составе десяти-двенадцати самолетов. Кроме того, крупные силы истребительной авиации находились на близлежащих аэродромах в готовности к вылету в случае необходимости. Для обеспечения перехода конвоев практиковалось нанесение ударов по советским аэродромам[481].

Британский линкор «Дюк оф Йорк» ведет огонь из орудий в бою у Нордкапа, декабрь 1943 г.

В конце 1944 — начале 1945 г. немецкие военно-морские силы в Норвегии занимались уже не снабжением, а эвакуацией немецких сухопутных частей, отступавших под ударами Красной Армии. В результате подобного изменения обстановки на фронтах союзникам пришлось решать важную дипломатическую проблему в отношении Норвегии, поскольку во второй половине 1943 г. обозначилась перспектива освобождения ее территории союзными войсками. Осенью 1943 г. между норвежским правительством в изгнании и представителями США и Англии проходил целый ряд переговоров о порядке будущего управления Норвегией по мере ее освобождения союзными войсками. В результате этих переговоров 16 мая 1944 г. были подписаны соглашения о создании гражданской администрации в освобожденной стране. Эти соглашения были подписаны представителями Норвегии, Англии и США. Согласно этим соглашениям, командующий союзными войсками имел высшую власть лишь непосредственно в зоне боевых действий в течение первой фазы освобождения (высадка и закрепление на территории Норвегии). При этом он должен был уважать норвежские законы и конституцию и сотрудничать с норвежской миссией, состоящей из военных и гражданских деятелей. Норвежская миссия являлась посредником между союзным командованием и местным населением. На второй фазе освобождения (окончательное освобождение территории страны) вся полнота власти передавалась вновь сформированной норвежской гражданской администрации. В ведении военных властей оставались стратегические объекты (гавани, маяки) до момента окончания боевых действий[482]. В отношении союзных войск это соглашение так и не было реализовано на практике, так как союзники высадились в Норвегии только после общей капитуляции германских войск Западного фронта 8 мая 1945 г.

В январе 1944 г. схожая проблема возникла и в советско-норвежских отношениях, так как в этот период встал вопрос о возможности освобождения части территории Норвегии советскими войсками. Тогда же нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов в ходе беседы с норвежским послом в Москве заявил о желании советской стороны оказать помощь в деле освобождения Норвегии[483]. Несмотря на хорошие отношения между норвежским и советским правительствами и благоприятное общественное мнение в самой Норвегии, это вызвало серьезную озабоченность как в норвежских, так и в британских правящих кругах. Многие политические и общественные деятели опасались экспансии со стороны Советского Союза в отношении Норвегии, оккупации и присоединения северо-восточной норвежской провинции Финмарк. Только многократные заявления советской стороны о неприкосновенности довоенных границ Норвегии позволили склонить ее политические круги в сторону Советского Союза. В связи с этим норвежское правительство в Лондоне поставило перед союзниками вопрос о заключении советско-норвежского договора о гражданской администрации, но последние отнеслись к подобной возможности отрицательно. Тем не менее после ряда переговоров и консультаций со всеми заинтересованными сторонами Советский Союз 16 мая 1944 г. присоединился к соглашению о гражданской администрации