Восход над деревом гинкго - Елена Кондрацкая

узоры. Она не могла выбирать цвета кимоно – принцессе было позволено носить лишь определённые оттенки. Единственное «неправильное» кимоно – с рыжими карпами кои и красным поясом – ей втайне ото всех подарила Кёко. Как она сказала, дорогое, но не слишком – чтобы сойти за состоятельную горожанку, но не более того. В нём Сацуки и сбегала из дворца.

Из магазина выглянула старушка в тёмно-коричневом кимоно и, поклонившись, сказала что-то Сацуки. Та смущённо рассмеялась и замахала руками, едва не выронив свёртки с едой. Щёки её покраснели, а глаза засияли. Должно быть, старушка сказала что-то приятное. Поклонившись ей, Сацуки развернулась, чтобы поспешить дальше, но столкнулась с каким-то господином. Свёртки всё же упали на землю, а по кимоно господина размазалась сладкая бобовая паста.

– Ой, простит…

– Смотри куда идёшь! – гаркнул он. Судя по одежде, выбритой макушке и аккуратному хвостику на затылке, это был самурай.

– Сам глаза разуй! – гаркнула в ответ Сацуки, наклоняясь за свёртками.

Лицо самурая побагровело, глаза округлились – он не ожидал подобной наглости. Люди стали останавливаться, чтобы понаблюдать за происходящим.

– Ты как смеешь со мной разговаривать так, женщина?! Ты хоть знаешь, кто я?! – Он занёс ногу в высоких гэта и с размаху наступил на один из выпавших пирожков.

– Смерти захотел?! – закричала Сацуки и пнула его по лодыжке. Самурай охнул, не ожидая нападения, и поджал ушибленную ногу. Сацуки подняла уцелевшие свёртки и ткнула пальцем самураю в грудь. – Быстро верни мне деньги за всё, что тут испортил!

– Ах ты маленькая дрянь! – Самурай замахнулся. Ханзо рванул к нему, готовый защитить Сацуки, но та вдруг со всей силы метнула свёрток в лицо мужчине. Самурай отшатнулся, взревел, будто безумный, и потянулся за вакидзаси на поясе.

Ханзо подлетел к Сацуки, схватил её за руку и поволок за собой сквозь толпу.

– Ханзо?! – вскрикнула Сацуки.

– Уходим, – коротко отозвался тот.

– Нет! – Она попыталась его остановить, но чуть не упала и побежала дальше. – Вернись и заставь того придурка вернуть мои деньги!

– Господин Хидэо велел не ввязываться в драки. Защищать, но не сражаться.

– Что?! Пусти меня! Пусти немедленно! – Она задёргалась, пытаясь вырваться и, не сумев, просто упала на снег, как кошка, не желающая никуда идти. Ханзо от неожиданности остановился. Они уже покинули рынок и теперь стояли посреди узкой улицы. Вернее, Ханзо стоял и держал за руку Сацуки, которая лежала на животе и хмуро смотрела на него исподлобья. Прохожие удивлённо оборачивались и при виде Шинокаге ускоряли шаг.

– Госпожа Сацуки…

– Отпусти. Меня.

Помедлив, Ханзо всё же разжал пальцы. Сацуки поднялась с земли, отряхнула кимоно и выпрямилась, гневно глядя на Ханзо.

– Ты следил за мной по приказу Хидэо?

Ханзо кивнул.

– Как давно?

Ханзо не ответил.

– Как давно? – повысила голос Сацуки. – Отвечай. Это приказ.

– С тех пор как вам было десять.

Краска сошла со щёк Сацуки.

– Пять лет?!

– Кроме тех дней, когда вы ходили в город в сопровождении госпожи Кёко.

– Сияющая Богиня, как он мог! – Сацуки всплеснула руками. – Голову ему оторву!

– Боюсь, я не смогу этого позволить.

– Тебе тоже оторву!

Ханзо нахмурился. Юная принцесса явно слишком часто общалась с госпожой Кёко. В подтверждение этой мысли Сацуки выдала череду отборных ругательств. Заглянула в сумочку, которая висела на поясе, закреплённая с помощью нэцкэ волка из слоновой кости, – тоже подарок Кёко.

– У тебя есть деньги? – осведомилась она.

Ханзо покачал головой, а Сацуки снова выругалась.

– Я потратила почти все, что взяла… – Она резко затянула шнурки на мешочке, грустно вздохнула и оглянулась туда, где остался рынок.

– Нам лучше вернуться во дворец…

– Нет уж! Мы вернёмся на рынок и купим… – Она снова заглянула в сумочку и вытащила монетку. – Один пирожок…

– Вам туда нельзя.

– Я голодная.

– Тогда вернёмся во дворец.

– Нет.

– Госпо…

– Тебе велено приглядывать за мной, а не возвращать, верно?

Ханзо кивнул.

– Вот и приглядывай.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. А потом Ханзо снова кивнул. Самурая на рынке они больше не встретили, а вот продавец пирожков, завидев Ханзо, дал Сацуки не один, а целых два пирожка, и оба – бесплатно. Сацуки это так обрадовало, что она, мгновенно забыв все обиды, похлопала Ханзо по плечу и почти вприпрыжку побежала в сторону речки.

Река почти никогда не замерзала и в тот день чёрной змеёй неслась меж белых берегов. Сацуки стряхнула снег с маленькой скамьи под всё ещё зелёной ивой. Ханзо снял своё хаори и постелил на влажные доски, чтобы Сацуки было теплее. Она тут же села и похлопала рядом с собой.

– Я постою, не буду вам мешать, госпожа.

– Ты мне мешаешь именно тем, что стоишь.

– Я могу отойти туда, где вам не будет меня видно.

– Ещё хуже. Боги, у меня мурашки по коже. Ты же понимаешь, как жутко это звучит?

Ханзо не понимал и поэтому ничего не ответил. Сацуки вздохнула и снова похлопала по скамье.

– Просто сядь рядом и сделай вид, что тоже на прогулке. Так будет лучше всего.

Ханзо молча подчинился. Сел на самый край. Он ещё ни разу не был с принцессой наедине – по крайней мере так, чтобы она знала об этом, – и потому совершенно не понимал, как себя вести. Тени беспокойно скользили под одеждой, принюхивались, будто звери, почуявшие добычу. Сацуки им нравилась, они считали её вкусной, они слышали аромат её тела, солоновато-сладкий, который Ханзо изо всех сил старался игнорировать.

Сацуки развернула бумагу, из которой вырвался клуб пара и тут же исчез, вытащила один пирожок и протянула Ханзо. Тот, помедлив, взял. Тесто мягкое, горячее, почти такое же белое, как снег. С паром от него поднимался приятный и перебивающий всё остальное запах капусты, мяса и специй. Ханзо вдохнул его почти с облегчением.

– В маске есть не получится, – сказала Сацуки с набитым ртом, она откусила сразу половину пирожка. – Она… она же снимается?

Ханзо кивнул, но к маске не притронулся, пирожок в руках остывал. Сацуки продолжала внимательно смотреть на Ханзо.

– Мне со дня на день подарят своего Шинокаге, и я смогу ходить в город вместе с ним, – задумчиво протянула она, доев пирожок. – Я вот гадаю, какой он будет… Молодым или старым, красивым или страшным, как ваш командир. Ты вот выглядишь молодым. Сколько тебе?

– Господин Хидэо говорит, что семнадцать.

– Ого! – Она округлила глаза и стала загибать пальцы, что-то бормоча себе под нос. – То есть, когда тебя подарили Хидэо, тебе было всего семь?

Ханзо пожал плечами.

– Получается, что так.

– Но ты выглядел… старше. Я думала,