Войны Роз - Джек Ландер

В самом деле, трое этих братьев — король и два герцога — обладали столькими превосходными способностями, что, живи они мирно, такой тройной канат никто никогда не смог бы разрубить. Наконец их любящий брат король Эдуард согласился быть посредником между ними; и чтобы разногласие между принцами таких благородных кровей не могло причинить вред его королевским намерениям касательно взаимоотношений с Францией, недоразумение было в конце концов улажено на следующих условиях: герцог Глостер должен будет жениться на вышеназванной Анне и получить такие и столько из земель графа, как то будет согласовано между ними при помощи посредников; между тем все остальное должно остаться во владении герцога Кларенса. Последствия этого решения были таковы, что истинной наследнице, леди графине Уорик, не осталось почти ничего из благородного наследства Уориков, принадлежавшего ей по праву и которым она могла бы распоряжаться в течение всей своей жизни.{141}

Кларенс быстро забыл урок 1470 г. и в течение следующих двух лет то и дело снова возникали темные слухи, связывающие его имя с заговорами и мятежом. В 1473 г. граф Оксфордский сделал попытку вторжения. Хроника Воркворта сообщает о его действиях.

Также на тринадцатый год правления короля Эдуарда сэр Джон Вер, граф Оксфордский, бежавший с поля битвы при Барнете в Шотландию, а оттуда во Францию, где его приняли с большим почетом, на нескольких судах приблизился к западному берегу острова и с помощью хитрого маневра вступил на гору [в крепость] Св. Михаила в Корнуолле, представлявшую собой хорошо укрепленное место, которое невозможно было бы захватить, если бы его защищали хотя бы несколько человек: уже двадцати солдат хватило бы для обороны хоть от целого света.

Так упомянутый граф с людьми числом до десяти сороков в последний день сентября того года спустился с той горы на земли Корнуолла, где был радостно встречен простолюдинами и пр. Король и его совет поняли, что это может принести много беды и пр., и приказали Бодругану (Bodrugan), правителю Корнуолла, окружить это место, что тот и сделал. И, провозгласив перемирие, каждый день солдаты графа Оксфордского спускались и разговаривали с Бодруганом и его людьми; и когда наконец войско упомянутого графа стало испытывать недостаток продовольствия, то упомянутый Бодруган доставил все необходимое к нему в лагерь, о чем вскоре стало известно королю и что стало причиной низложения упомянутого Бодругана; и Ричард Фортескью, эсквайр, волей короля взял в свои руки осаду этой горы и пр.

И так между Бодруганом и Фортескью возникла вражда, поскольку Фортескью стал шерифом Корнуолла и пр.; и упомянутый Фортескью продолжил осаду на 23-й день декабря того года; и каждый день они сражались друг с другом, и люди упомянутого графа убили нескольких людей Фортескью; и иногда они договаривались о перемирии на один день и одну ночь, а иногда на два или три дня и пр. Во время этих перемирий они вели переговоры друг с другом. Король и его советники отправили тайные послания нескольким приближенным графа Оксфордского, пообещав им прощение, а также богатые подарки, земли и добро, и те постепенно стали переходить от графа к королю; и так в результате при графе осталось только восемь или девять верных ему человек, что было его концом. Ведь не даром говорится, что ни замок, который разговаривает, ни женщина, которая слушает, не смогут устоять: так, если солдаты, находящиеся в осажденном замке начнут вести переговоры со своими врагами и вымаливать для себя снисхождение, то в конце концов сдадут замок; так же и женщина, которая начнет слушать обращенные к ней безумные речи, непременно уступит: не сейчас, так потом. Мудрость этой пословицы была доказана упомянутой историей с графом Оксфордским, который сдался на милость короля: если бы он сам этого не сделал, так его бы непременно сдали его собственные люди.

И так Фортескью вступил на эту гору, где хватило бы запасов еще до следующего лета, 15 февраля того года [то есть 1474]. И так королевскими пленниками стали вышеупомянутый граф, лорд Бомонт (Beaumont), двое братьев упомянутого графа и Томас Клиффорд; и привело ко всему этому их собственное безрассудство и пр.{142}

25 ноября 1473 г. папский посланник Пьетро Алипрандо, с которым довольно пренебрежительно обошлись во время его предыдущего приезда в Англию, находясь на безопасном расстоянии, во Фландрии, отвел душу в злобном письме Галеаццо Марии Сфорце, герцогу Милана.

Я коротко поведаю о том, что случилось со мной недавно у англичан. Утром они столь же набожны, как ангелы, но после обеда, подобно дьяволам, они рыщут в поисках папских легатов, чтобы бросить их в море…

…Говорят также, что они арестовали в Кале того рыцаря, посла короля Шотландии, которому сами дали охранную грамоту. Стало ясно, что они не держат слова — порочные островитяне, рожденные с хвостами…

…Во всяком случае, говорит само за себя уже то, что этой зимой англичане обманывают герцога [т. е. Карла Смелого], каждый день обещая прислать ему людей, тогда как он уже послал им деньги. Но они не решились пересечь [море]; они настолько дурны, что обманывают весь мир, поглощенные лишь своим чревоугодием.

Ныне они заняты тем, что собирают в Лондоне Большой Парламент из представителей трех сословий Англии, дабы усовершенствовать королевство; но пока дальше разговоров дело не идет. Все время они посвящают обжорству.

Там сейчас находятся два посла от короля Франции, вместе с двумя из Бретани и четырьмя из Бургундии.

Они сеют некую смуту, суля Нормандию и делая другие заманчивые предложения. Я думаю, что герцог поддерживает их, и, несмотря на то, что англичан никак нельзя назвать друзьями фламандцам или бургундцам, все же сейчас он готов пообещать им многое, лишь бы они приплыли; но вполне вероятно, что они снова обманут.

Король не может сделать большего, поскольку он лишь вывеска на таверне.

Те люди все еще надеются, что появится новый Уорик, потому что они не любят нынешнего короля, хоть он и предоставил им всевозможные удовольствия, лишь бы получить власть. Сейчас он отменил им церковный налог, с тем чтобы они смогли предоставить ему 20 000 воинов с содержанием на год, дабы в течение шести месяцев он смог добраться до Франции, поскольку король поклялся, что сам возглавит этот поход. Но сначала он должен решить вопрос о регентах и управляющих, на которых можно будет оставить королевство, чтобы его брат, герцог Кларенс, женатый на дочери Уорика, не смог свергнуть его: всё в Англии зыбко и непрочно вследствие самой природы этого государства и по причинам, перечисление коих в письме заняло бы слишком много времени.

Чтобы прийти к какому-либо итогу, они произносят грозные и смелые речи, однако не делают ничего. До окончания этого Парламента нельзя быть ни в чем уверенным. Я слышал, что он продлится еще четыре месяца, возможно, до Пасхи. Пока же в Кале, который находится в трех лигах отсюда, они ожидают лорда-камерария графа Гастингса [т. е. лорда Гастингса] с тремя тысячами человек — не для оказания помощи Бургундии, но для формирования флота с целью очистить море от викингов короля Дании, которые курсируют на шестнадцати больших военных кораблях вдоль берегов Кале и занимаются грабежом…

…Думается, что будет новая большая война, если попытка герцога Бургундии заключить соглашение между королем и упомянутыми викингами не увенчается успехом. Последнее прибежище [те нашли] в Голландии, Фландрии и иных владениях герцога, и даже англичане обвиняют короля в их укрывательстве, ведь в действительности они никакие не добрые друзья, их сдерживают лишь рамки родственных отношений, и король должен делать то, что решат Совет и Парламент.

…Тот король — действительно очень красивый, достойный и величественный принц; сама по себе страна хороша, но люди дурные и извращенные.

…Я останусь при дворе герцога в течение всего января, принимая меры против англичан, которые понимают лишь порку, а не добрые речи. О милорд, когда я говорю об англичанах, Ваше Превосходительство представляет себе тех старых прелатов, аббатов или других жирных священников, которые управляют Советом и подговаривают короля арестовывать всех прибывших из Рима, к большому позору для его двора…{143}

Когда Пьетро Алипрандо писал это письмо, Эдуард уже больше года вел приготовления к вторжению во Францию. Он распространил среди членов Палаты общин «письменную декларацию», убеждающую их одобрить его политику, нацеленную на войну с Францией. В ноябре 1472 г. парламент утвердил специальный налог на содержание 13 000 лучников в размере десятой части от всех земельных доходов. Парламентские свитки сообщают об унизительных попытках Эдуарда ввести этот и другие военные налоги, ввергшие страну в хаос.