Войны Роз - Джек Ландер

После этого король поехал в Сэндвич к тому месту, где был флот графа Уорика, которым управлял бастард, и захватил его вместе с бастардом и снова возвратился к Лондону. И немедленно после этого лорд Динхам, сэр Джон Фогге и ряд других были назначены членами парламентских комиссий [по сбору податей] по всему Кенту, Сассексу и Эссексу и по многим другим областям. Вследствие этого кому-то пришлось заплатить двести марок, кому-то — сто фунтов, кому-то больше, а кому-то меньше; даже самым бедным пришлось отдать по семь шиллингов, но, поскольку у них не было и этого, они были вынуждены продавать всю одежду, какая у них только была, и еще брать в долг, который они потом отрабатывали; так что король получил из Кента много богатства и очень мало любви. Смотрите, какое разорение оставляет после себя мятеж!{138}

Глава IV.

МИР И УСПЕХ: 1471-1483

Всего за несколько первых месяцев после своего возвращения Эдуард потратил огромные суммы денег на приобретение новых великолепных одежд. В эпоху, прославившуюся показным великолепием, блеск одеяний самого, по словам Филиппа де Коммина, «роскошного среди всех принцев мира» стал притчей во языцех, как, впрочем, и его собственная красота. Эдуард никак не рисковал заслужить презрение, которое Генрих VI заслужил своим одним-единственным потертым синим бархатным платьем. Подобную роскошь нельзя рассматривать только как свидетельство непомерного тщеславия нового короля: это было одним из инструментов политики, помогавшим удерживаться на троне. Поддержание великолепия двора стало бесценным вкладом в его политическую копилку — до тех пор, пока король регулярно оплачивал свои счета.

Если верить Джону Воркворту, к 1470 г. авторитет Эдуарда, десять лет занимавшегося подавлением мятежей и выявлением измены вместо того, чтобы посвятить себя исправлению «несовершенств всего хода вещей, тогда существовавших», пал не меньше, чем престиж Генриха VI к 1460 г. Теперь, свободный наконец от разрушительной непримиримости Уорика, он более удачно продолжил политику, которую начал еще на заре своего царствования.

Не имея достаточно сил для успешного управления, опираясь лишь на немногочисленную группу своих приверженцев, посадивших его на трон, он стал приближать к себе бывших противников. Двадцать обвинительных актов по делам об измене были полностью отменены уже в 1470г., еще тридцать между — 1472 и 1475 г.{139}. Даже такого истого врага, как Джон Мортон (одного из наиболее видных сторонников Генриха VI в изгнании, лишенного прав в 1461 г.), Эдуард назначил на один из главных государственных постов. Будучи слишком осторожным, чтобы нарушать закрепленные законом имущественные права, король, проведя радикальную реформу устаревшей системы налогообложения[114], после 1474 г. оставил этот вопрос и скопил значительное состояние с помощью методов, используя которые было меньше шансов спровоцировать объединение состоятельных классов против себя: сбор средств в казну на королевские нужды, проходивший под неусыпным присмотром (те, кто страдал от него, склонны были расценивать такие поборы как непомерную жадность), и демонстративное бряцание оружием обеспечивали ему солидную прибавку к ежегодной пенсии, получаемой от короля Франции, но только до тех пор, пока, как отметил кройлендский хронист, он «никого не боялся».

Накануне победы Эдуарда некоторые из его противников, как, например, граф Оксфордский, бежали; другие же, подобно Джону Пастону-младшему, умудрились получить прощение. Людовик XI Французский, чьи грандиозные планы к тому времени провалились, замыслив, по своему обыкновению, очередную каверзу, тогда же начал вести переговоры. Эдуард мечтал отомстить Людовику, но не забыл и отнюдь не сердечный прием в Бургундии в 1470 г. В течение некоторого времени Эдуард, Карл Смелый и Людовик вели сложные переговоры, пытаясь взять верх друг над другом. Ни один из них так и не смог ничего позаимствовать у Макиавелли из его науки интриг, уловок и обмана.

В 1472 г. брат Уорика — Джордж Невилл, архиепископ Йоркский, — помирившийся с Эдуардом год назад, был неожиданно арестован. Хроника Воркворта повествует:

Также в этом году или немногим ранее Джордж, архиепископ Йоркский и брат графа Уорика, находился с королем Эдуардом в Виндзоре, и охотился там, и пребывал в полной безмятежности, полагая, что король искренне расположен к нему, поскольку тот сообщил упомянутому архиепископу о своем намерении навестить его поместья, чтобы поохотиться и развлечься в его угодьях в Муре; этому архиепископ обрадовался от всей души и, получив соизволение, отправился домой, чтобы сделать необходимые приготовления; и привез из Лондона и других мест все свое столовое серебро и всевозможную утварь, которые ему удалось припрятать после сражений при Барнете и Тьюксбери; и также позаимствовал большое количество разнообразной снеди у других людей и к приезду короля сделал запасов мяса и вина на два или три дня, и подготовил комнаты, столь богатые и приятные глазу, сколь только мог.

И накануне того дня, когда король должен был пожаловать к архиепископу в упомянутое поместье в Муре, купленное и отстроенное упомянутым архиепископом с хорошим вкусом и на широкую ногу, король прислал тому джентльмена с приказом прибыть к нему в Виндзор; и, как только тот прибыл, его арестовали по обвинению в государственной измене якобы за намерение помочь графу Оксфордскому и сразу же бросили в тюрьму.

И тотчас сэр Уильям Паррский, рыцарь, и Томас Воэн (Vaughan), сквайр, в сопровождении многих других джентльменов и йоменов были посланы в вышеупомянутое поместье в Муре и там, по высочайшему приказанию, взяли под управление короля этот манор и все находившееся там имущество стоимостью 20 000 фунтов или более, и все другие английские владения, принадлежавшие упомянутому епископу вкупе со всем его добром и богатствами; его же самого отправили через море в Кале, а оттуда — в замок Хамм (Hammes), где он пребывал в заключении много дней; и все это время король получал доходы с его владений и пр.

И король разломал митру того архиепископа, богато украшенную драгоценными каменьями, и велел сделать из них себе корону. И все другие его сокровища и утварь король подарил своему старшему сыну и наследнику, принцу Эдуарду; поскольку упомянутый архиепископ долгое время был канцлером Англии, то и он, и братья его, правя этой землей многие годы, скопили бесчисленные богатства, утраченные теперь в одночасье; как считали многие, высшее правосудие покарало его за непомерную жадность и за то, что он не пожалел сторонников короля Гарри, став причиной гибели многих людей с целью любой ценой выслужиться перед королем Эдуардом. Добро, нажитое греховно, было потеряно, не принеся ничего, кроме страданий.

Также многие полагали, что он вел двойную игру по отношению к королю Гарри и [специально] удерживал того в Лондоне, когда в Вестминстер ему пришло письмо от короля Эдуарда с повелением не выпускать его, чтобы тот не нашел прибежище в каком-нибудь святом месте; а если бы он был действительно предан королю Гарри, как простые горожане, то король Эдуард не смог бы войти в Лондон перед битвой при Барнете и пр.{140}

Вскоре при дележе состояния Уорика, «делателя королей», между братьями короля — герцогами Кларенсом и Глостером вспыхнула ссора. Сэр Джон Пастон сообщал о разногласиях между ними уже в феврале 1472 г. Кройлендский хронист дает представление о том, как развивались события.

Здесь я хотел бы подробно описать упоминавшуюся уже размолвку, возникшую во время мессы в День архангела Михаила между двумя братьями короля, которую с трудом удалось сгладить. После… того как в сражении при Тьюксбери был убит сын короля Генриха, женатый наледи Анне, младшей дочери графа Уорика, Ричард, герцог Глостер, нацелился заполучить в жены упомянутую Анну. Эти планы, однако, не устраивали его брата, герцога Кларенса, который уже был женат на старшей дочери того самого графа. Посему он повелел молодой женщине скрыться, чтобы его брат не смог разыскать ее: он боялся разделения собственности графа[115], поскольку надеялся, опираясь на права своей жены, владеть этими богатствами единолично и не делить их ни с кем другим. Однако герцог Глостер оказался хитрее и нашел молодую леди живущей под видом простой кухарки в городе Лондоне, откуда и увез ее в церковь Св. Мартина.

В результате между братьями вспыхнула серьезная ссора, и так много весомых доводов было выдвинуто обеими сторонами в присутствии самого короля, сидевшего в Палате совета при решении этого вопроса, что все находившиеся там, включая даже адвокатов, были весьма удивлены тому, что эти принцы смогли найти столько аргументов, подтверждающих правоту каждого из них.