О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы - Юрий Николаевич Безелянский

свои мечтания, кроме Георгия Валентиновича Плеханова, который начисто проиграл политическую борьбу Ленину… (27 января 2019 г.)

И последний аккорд. Если говорить о своём поколении, появившемся на свет в начале 30-х, то у многих жизнь сложилась не очень радужно. Не смогли вписаться в советскую модель, остро пережили распад СССР и вылетели из колеи в лихие 90-е. Адаптироваться к новым условиям жизни – штука непростая. А лавирование (тема эрдмановской социальной комедии «Мандат») – вообще искусство. Как говорят в народе: грудь в орденах или голова в кустах. И закончим остроумным выводом литературного пародиста Зиновия Паперного:

«Да здравствует то, благодаря чему мы – несмотря ни на что!»

И реакция на этот лозунг-девиз: удивление. Аплодисменты. И немного восторга в глубине души среди тех, кто не выпал на крутых виражах истории.

Однако эмоции в сторону и поскользим по хронике лет дальше. Каждый следующий год почти как взрывпакет. (5 марта 2019 г.)

1961 год – 28/29 лет. Первые шаги по журналистской дороге. Первый советский сборник Цветаевой

Из многочисленных событий года выделю лишь три: 1 января – денежная реформа: 1 новый рубль – 10 старых. 12 апреля – Человек в космосе. Первый полёт Юрия Гагарина. 19 сентября – публикация в «Литературной газете» поэмы Евтушенко «Бабий Яр».

Теперь о себе. С января не бухгалтер-экономист, а редактор экономического журнала. «СПК» – первая ступенька. «Журналистика, – злословил Гилберт Честертон, – это когда сообщают: „Лорд Джон умер“, – людям, которые не знают, что лорд Джон жил». А советская журналистика – это нечто особенное, в основном пропаганда советского образа жизни, успехи и достижения и немного дозированной разрешённой критики.

В который раз сожалею, что не вёл дневник и поэтому приходится напряжённо вспоминать, как ЭТО БЫЛО. Поэтому не дневниковыми, а своими словами. Влился в коллектив журнала быстро, освоился и сразу понял, что не боги горшки обжигают. Навык пера, наработанный дневниками, очень пригодился. И в мартовском номере журнала в рубрике «Передовики семилетки» появилась первая моя публикация «Письма о хороших людях», обзор читательских писем, поступивших в редакцию. Концовка в духе советского пропагандизма:

«В письмах читателей рассказывается о многих хороших людях, которые вдохновенно трудятся на своих, пусть небольших, но важных постах семилетки».

Обзор вышел без моей подписи, но главный редактор (пришедший в «СПК» из «Красной звезды») Михаил Максимович Рамзин похвалил мой редакционный опус. Рамзин был хороший человек, но с особым увлечением любил говорить не о журнале и газетах, а о сборе грибов. Заядлый грибник!.. Ну, а я остался заядлым собирателем поэзии и аккуратнейше записывал понравившиеся стихи в маленькие ученические тетрадочки (выпускались тогда такие).

Ты пришла в шоколадной шаплетке,

Подняла золотую вуаль.

И, смотря на паркетные клетки,

Положила боа на рояль…

Это – Игорь Северянин, и он же: «Встречаются, чтоб разлучаться… Влюбляются, чтоб разлюбить…» «В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом…» И т. д. и т. п.

Беру себя в руки, обрываю завлекающего не туда Северянина и обращаюсь к основному занятию – к журналу. В первый же год трижды съездил в командировки. Новый жанр жизни. О них я написал в январе 1972 года в фотоальбоме, сделанном к своему 50-летию. Приведу так, как было написано.

Три командировки

Поездка в Иваново за критическим материалом в сфере общепита, как кормят на селе. Таково было задание для старого, прожжённого, матёрого фотокорреспондента Жаркова и почти юного, робкого, застенчивого Безелянского. Уже спевшаяся парочка: Севидов и Рейнгольд, Рудаков и Баринов, Салтыков и Щедрин.

В вагон поезда Москва – Иваново Жарков вошёл пружинистым шагом столичного льва, уверенно расталкивая металлическими локтями бегемотов. Сзади него, пугливо озираясь, притоптывал Безелянский: для него это была первая командировка в жизни.

В кабинет председателя правления Ивановского облпотребсоюза Жарков ворвался, как тайфун, разбрасывая секретарей и стулья. Мгновенно было созвано совещание. Начальники отделов и управлений жадно внимали словам Сергея Михайловича, а когда его рокочущий бас добирался до верхних нот, трепет проходил по их рядам. Им мерещилось увольнение по 47-й статье КЗОТа, пункт «Г», строгие выговоры и материальные взыскания. Становилось жутко. После обильных словоизвержений и страхов был выбран маршрут Иваново – Пестяки. На предмет проверки и… обеда.

Голубело утро, когда «ландо», а точнее, ГАЗ-69, подкатило к гостинице с чугунными львами. Подтянутый начальник общественного питания мсье Петухов ловко открыл дверцу грозным проверяющим из столицы. Весело пропел гудок – и мы тронулись в путь. По дороге Петухов развлекал приезжих важных персон солдатскими анекдотами. Мимо проносились леса и перелески, деревни и посёлки. Вдруг зоркий, почти орлиный взор Жаркова выдернул из унылого пейзажа премиленькое здание чайной посёлка Мыт.

– Цирик зажигает огонёк! – бодро пропел он. – А ну-ка, извозчик, останови колымагу.

Начальник областного сельского общепита побледнел. Чайная в Мыте явно не входила в показ передовых предприятий области.

– Не надо, – драматическим шёпотом пролепетал Петухов. Но его «не надо» журналисты проигнорировали. Сделали «стойку» и вошли в чайную. И мгновенно нашли то, что требовалось для написания критической статьи, – массу недочётов. После появления в июльском номере журнала статьи «Почему в столовой мало посетителей» в Иваново была созвана расширенная конференция по вопросам общественного питания, прошли кустовые семинары, индивидуальные накачки. Короче, пока гром не грянет, общепит не шевельнётся. И действительно, служба общественного питания сельчан сделала шаг вперёд, чтобы затем откатиться на два шага назад.

В дополнение к этому старому тексту следует добавить, что проездом побывали с Жарковым в Шуе, в городке, где родился один из моих любимых поэтов Серебряного века Константин Бальмонт, который: «Я весь – весна, когда пою. / Я – светлый бог, когда целую…»

* * *

Следующая командировка в Могилёв (Белоруссия) состоялась осенью. Туда поездом, обратно самолётом (614 км). На этот раз без Жаркова, но снова критика и зубодробительная публикация «О покупательском спросе и равнодушии», которая вышла в ноябрьском номере с обложкой «Решения XXII съезда КПСС – „Вперёд, к коммунизму!“».

В Могилёве побывал на горпищекомбинате, а потом ездил в райцентр Белыничи на продовольственный склад райпотребсоюза. В итоге выяснился дефицит макаронных изделий: трубчатых, лапши, вермишели и др. Публикация была проиллюстрирована художником из «Крокодила» Юрием Фёдоровым. В ней я с гневом писал о том, что в магазинах не всегда можно купить макароны, рожки и другие необходимые изделия, хотя на складе они имеются, правда, низких сортов и плохого качества.

По публикации в «СПК» в Могилёвском облпотребсоюзе были сделаны выводы (отклик «По следам наших выступлений»), и многие товарищи, в том числе какой-то т. Грибайло, получили