Армянское древо - Гонсало Гуарч

В географическом отношении Армения представляет собой огромную горную крепость, омываемую семью реками, в том числе полными мифов Тигром и Евфратом. Эта крепость имела Укрепления, которые казались неодолимыми, а на самом деле это было не что иное, как церкви, скиты и соборы в больших городах.

Эти неутомимые священники перемещались с одного места на другое и казались вездесущими. Они помогали родить крестьянке где-нибудь в глубинке на мельнице или оформить покупку мула. Хотя для них, естественно, самой важной оставалась религия. Та религия, которая помогала им выжить. Тексты таинственных писаний, выгравированные на камнях с незапамятных времен, подтверждали, что эти упрямые люди были не только хранителями христианской веры, но и обычаев и традиций, которые отличали их от других народов.

Эти люди в длинных сутанах непоколебимо хранили свою веру. Они были оплотом христианства на Ближнем Востоке и сохранили его в многовековой борьбе, которая велась в окружавшем их мусульманском мире.

Но это совсем не означало, что они чувствовали себя потерянными, какими чувствуют себя терпящие бедствие мореплаватели среди окружающего их безмерного океана. Напротив, постоянное давление, которое они испытывали на себе, держало их в напряжении, в постоянном внимании к сигналам, поступавшим «от других».

Именно армянские священники первые давали сигналы тревоги. Они без устали обходили приходы пешком, объезжали их на телегах или на мулах. Потому что армянам было запрещено ездить на лошадях, хотя некоторые, самые зажиточные, главари сообществ, время от времени ездили верхом, как бы бросая личный вызов турецким властям, а иногда просто подчеркивая разницу между собой и остальными членами общины.

В таком мире жила Нора Азатян. В мире, границы которого со всех сторон и постоянно обозначали турки. Для новых поколений армян эта атмосфера стала удушающей, и надежды на то, что с новыми временами наступят перемены, таяли.

Неожиданно весь этот мир разрушился. На пороге дома показалось несколько жандармов. Они пришли арестовать отца, но против их ожидания его не оказалось дома. Отец был в своем небольшом саду на берегу реки, где ухаживал за фруктовыми деревьями. Нора знала, что он должен был быть там, и, когда жандармы, ворча и угрожая ее матери, ушли, она побежала сломя голову к отцу, чтобы рассказать об этом событии.

В тот день Нора узнала, что ее отец занимал важное место среди армян. Когда она сообщила отцу о приходе жандармов, он, похоже, совсем не удивился. Он знал, что когда-нибудь это произойдет, и это событие не застало его врасплох.

Он попросил Нору проводить его до старой, почти полностью развалившейся постройки. К ее удивлению, он отодвинул там несколько камней и показал ей большой ящик из ржавого железа. В ящике хранились старинные рукописи, считавшиеся в армянской среде исключительно ценными. Согласно этим рукописям, армяне жили на этих землях намного раньше, чем пришли турки.

Ее отец хотел, чтобы она знала, где были спрятаны эти старинные рукописи, — он опасался, что с ним может что-нибудь случиться. Кроме того, он полностью доверялся мудрости Норы. Потом он попросил, чтобы она вернулась к матери. Он же попытается уйти в горы, где находились армяне, создавшие небольшую группу сопротивления. Он предупредил, что последние события — лишь начало и что следует быть готовым к немедленному бегству в сторону Трапезунда, Там им надо было найти его племянника Аведиса Джамбазяна, который должен вывезти их на рыбацком судне за границу. Он поцеловал ее в щеку и исчез среди деревьев. Это был последний раз, когда Нора видела живым своего отца. Когда она бежала назад по лесу домой, ее не покидало предчувствие, что ее отец умрет.

Когда она пришла домой, она не поверила своим глазам. Всего несколько часов назад она ушла из дома. То, что всегда было прекрасным домом (так, по крайней мере, ей всегда казалось), сейчас превратилось в груду дымящихся головешек, некоторые из них еще горели. Она почувствовала глубочайшую тоску, она не смогла удержаться, и ее стошнило. В отчаянии она стала громко звать свою мать. Она не нашла ее, хотя и искала везде, даже заглядывала под камни.

Она не знала, что делать. Ей казалось невероятным то, что здесь произошло. Все это было бессмысленно, и впервые она поняла, что означает слово «злодейство».

Все случилось так неожиданно. Всего несколько часов назад, когда день только занимался, она думала о том, как скажет родителям о своем желании стать учительницей. Сейчас же она чувствовала себя настолько разбитой, что ее единственным желанием было найти мать и бежать в Трапезунд, как велел им ее отец.

Но Нора не могла найти ее, хотя отчаянно искала повсюду. Она вновь заглянула в сарай с сеном, в пещеру, приспособленную некоторыми пастухами для изготовления сыра. Она искала в лесу, но там было боязно громко звать. Нора боялась, что ее услышат и тоже убьют.

На слезы уже не оставалось сил. Она сама удивлялась, почему не плачет. Она, правда, не часто плакала, но в тот момент горькое, неизвестное еще чувство путало ее мысли и мешало думать. Нора обнаружила в себе чувство ненависти, даже не поняв, откуда оно.

Потом она пошла в сторону Эрзерума. До него был всего час хорошей ходьбы. Во рту у нее оставалось противное ощущение рвоты. Она винила себя в том, что произошло. Как она могла оставить одну свою мать! Всему виной только она. Ее мать была маленькой и нежной женщиной, неспособной причинить вред кому бы то ни было. Кто же был настолько низок, чтобы сотворить все это зло? Нора не могла понять, кто мог так ненавидеть ее семью. Ее отец — добрый человек, всегда старался помочь всем, кому требовалась помощь. Когда она дошла до первых домов в Эрзеруме, то подумала, что могла бы отомстить за все, и это как-то успокаивало ее.

Нора дошла до дома тети Сони. Соня Нерсесян жила одна. Она была двоюродной сестрой ее отца и единственной его родственницей в этом городе.

Норе пришлось долго ждать, пока Соня узнает ее голос, и, когда она открыла дверь, они обнялись и заплакали.

Нора, рыдая, как могла рассказала ей, что произошло. Тетя Соня кусала ногти от волнения, но у Норы осталось впечатление, что ее рассказ не очень удивил Соню.

Когда она кончила рассказ, тетя Соня сказала ей, что за последние часы во всей округе произошло много подобных событий. Она была знакома с одним турецким капитаном в отставке, жившим по соседству. Она знала, что этот человек не обманет ее. Тетя Соня ухаживала за его женой, когда она заболела два года назад, и делала это просто из сострадания. С тех пор этот мужчина смотрел на нее с восхищением.

Старый военный знал еще больше. Он продолжал ежедневно ходить в расположение воинской части, и один из командиров, который раньше служил у него в подчинении, радостно встретил его. Он пошел с ним в префектуру и дал прочитать телеграмму, поступившую вчера. Капитан потихоньку списал текст, в то время как его бывший сослуживец хлопал его по спине. Пришло время отомстить. Турки освободятся от внутреннего врага.

Старый военный, не в силах перечитывать эти слова, разрешил тете Соне переписать текст, написанный на кремовой бумаге, оказавшейся очень мятой из-за частых перегибов. Пока она переписывала текст, не веря собственным глазам, старый офицер в ужасе закрыл свое лицо руками.

Тетя Соня передала текст Норе, чтобы она прочитала его.

Руководителю префектуры Эрзерума.

Право армян проживать и работать на территории Турции отменено; правительство, принимая на себя всю ответственность за эту акцию, приказывает немедленно их депортировать.

Правительство приняло решение освободить родину от этой проклятой нации. Недопустимо, чтобы хотя бы один армянин получит содействие или защиту.

Для реализации этого плана следует изолировать и надлежащим образом отнестись ко всем лидерам и влиятельным лицам армянской общины. Остальная часть армянского населения должна быть немедленно переведена в места концентрации, откуда без промедлений депортирована в пустыни на юге страны.

Все оставленное имущество будет временно конфисковано правительством, в том виде и тем способом, которые наиболее подойдут для каждого случая. Оно будет в свое время распродано в пользу патриотических целей Организации.

Военное министерство информирует командиров различных воинских подразделений и частей, что им никоим образом не следует вмешиваться в процессы депортации, за исключением тех случаев, когда это необходимо для ее реализации и достижения поставленной цели.

Строго предписывается еженедельно направлять соответствующие сообщения зашифрованной связью о результатах проводимой работы.

Когда Нора прекратила чтение вслух, тетя Соня заплакала навзрыд, словно ее отчаяние перешло все границы. Нора помогла ей сесть, и они обнялись. Тетя Соня знала, что все это означало конец для большой части ее народа. Нора же могла думать только о своей матери, сходя с ума от того, что могло с ней случиться, и хотя она понимала значение слов, она была не в силах постичь их смысл. Что-то внутри ее мешало ей осознать, что весь этот абсурд был реальностью.