Возлюбленная - Питер Джеймс

Она стремительно пронеслась по магазину, рывком распахнула дверь и выскочила на улицу. Теперь она уже сердилась на себя, сердилась за то, что проявила слабость и вообще пошла туда, то есть сделала то, чего твердо решила не делать.

23

Она сообразила, что движется в темноте, хотя никакая это была не темнота, а тень. Она шла между двумя высокими рядами кустарника-изгороди, вдоль раскрошившейся дорожки. Вот она споткнулась об одиноко лежащий камень.

– Проклятье!

– Где вы?

– На дорожке.

– Как вас зовут?

– Н-не знаю.

– Сколько вам лет?

– Н-не знаю.

– Скажите мне, что на вас надето.

– Какое-то платье. Вроде кремовое с узором.

– Какой оно длины?

– До середины икр.

– Какие на вас туфли?

– Коричневые. Каблуки слишком высокие. Мне не надо бы ходить на каблуках.

– Почему?

– Да потому что я беременна.

– А от кого?

– От Дика.

– У вас испуганный голос. Чего вы боитесь?

– Н-не знаю. Неприятное ощущение. Плохое.

Она миновала ферму Тадвелла с ее замощенным булыжником двором и трактором с тележкой для сена в полуразвалившемся амбаре, прошла мимо пруда со стоячей водой.

Какой-то мужчина, которого она признала, сидел на дорожке перед Розовым коттеджем, малюя на мольберте. Когда она приблизилась, он вежливо встал.

– Добрый день, – сказал он решительным военным тоном.

– Добрый день, – пробормотала она в ответ.

– С кем вы разговариваете? – спросил чей-то голос вдали, голос, которого она больше не узнавала.

– Просто восхитительный денек, не так ли? – сказал мужчина.

Она припомнила, что он, кажется, был военным моряком. Вот она добралась до ворот и, остановившись, пристально смотрела на Элмвуд-Милл. Какая-то лошадь в конюшне радостно заржала, словно узнавая ее. Лошадь. Черная туча окутала ее. Она достала из своей сумочки пачку сигарет «Вудбайн» и закурила.

– Вас беспокоит эта лошадь? Что именно вас беспокоит? – произнес в отдалении чей-то слабый голос, вроде радио, оставленного включенным в соседней комнате.

– Джемма – моя лошадь. Она забрала мою лошадь. А он ведь мне обещал.

Ее голос надломился, она заплакала. Нервно затянувшись сигаретой, открыла калитку и прислушалась, высматривая собаку. В стороне, где стояла собачья конура, никаких признаков присутствия пса не было. Она побрела по подъездной дорожке, испуганная, утомленная, с младенцем, тяжело ворочавшимся в ее животе.

Автомобиль был там. Ее автомобиль. Черный «триумф» с опущенной крышей был брошен у амбара. Лошадь снова заржала, и взглядом, затуманенным слезами, она всматривалась в нарядные конюшни и увидела выглядывавшую оттуда голову гнедой кобылки.

Все было свежим, в хорошем состоянии. Амбар был покрыт новой крышей, и двери его недавно покрашены. Деревянные части дома блестели. Она отбросила свою сигарету и пошла по гравию и дальше, вверх по ступенькам. Там она заколебалась в страхе. Она посмотрела на звонок, на полированную медь дверного кольца с львиной головкой, а потом снова на звонок. И нажала на кнопку.

Изнутри дома донесся одиночный глубокий лай, и дверь распахнулась почти мгновенно, как будто ее ожидали. Там стояла высокая элегантная надменная женщина в куртке, сапожках для верховой езды и бриджах. Ее черные волосы с деланой небрежностью были причесаны на одну сторону. Поджав губы, женщина смотрела горящими глазами с испепеляющим гневом.

– Я же говорила тебе, чтобы ты больше сюда не приходила, – холодно сказала она.

– Пожалуйста, я только хочу увидеть его. Пожалуйста, позвольте мне увидеть его.

Жестокая улыбка, полная угрозы, мелькнула на лице женщины. Пройдя через холл, она открыла дверь. Потом прищелкнула разок пальцами правой руки и вымолвила всего одно слово:

– Принц.

Здоровенный мастиф вышел в холл и уставился на нее враждебным узнавающим взглядом. Сердито заворчав, пес опустил голову, его десны заскользили назад. Она отступила, повернулась и побежала, едва не упав со ступенек, слыша рычание пса у себя за спиной. Когда его зубы впились ей в ногу, она почувствовала обжигающую боль.

– Нет! Пошел вон! – завопила она, замахав во все стороны руками и отбрыкиваясь. Собака трясла ее ногу в своих массивных челюстях, словно косточку. Она потеряла равновесие и, защищая свой живот, рухнула на дорожку. Пес вырос над ней.

– Нет! Убирайся! Заберите его! – кричала она, пытаясь откатиться в сторону. – О, пожалуйста, заберите его! Нет! Дик! Нет! Ребенок! Не трогай моего ребенка!

Она видела над собой лицо этой женщины в куртке для верховой езды, внимательно наблюдавшей, сложив руки на груди. Приподнявшись, она попыталась бежать, но собака снова вцепилась ей в ногу и бросила ее на гравий. Она завизжала от боли.

– Принц, хватит. Принц!

Пес отпустил ее. Она лежала, рыдая, ее нога и руки страшно болели. И тут она увидела Дика, в мешковатых брюках и в рубашке без воротничка. Лицо его побагровело от ярости.

– Убирайся, я же сказал тебе! Выметайся! Я не желаю, чтобы ты приходила. Пошла вон!

Она посмотрела снизу на женщину, которая глядела на нее так, словно она была пустым местом, ничем, ну просто совершенно ничем.

– Ты слышала? – прокричал он. – Слышала, что я сказал? В следующий раз я не стану отзывать его.

Она поднялась на колени.

– Помоги мне. Ты должен помочь мне. Ну пожалуйста, ты же должен помочь мне.

Они смотрели на нее в полном молчании.

– Помоги мне! – Теперь она уже кричала. – Ты должен помочь мне!

Их лица стали неясными. В отдалении раздался звук сирены. В стеклах дребезжал ветер. Скрипело какое-то кресло. Кто-то одышливо дышал.

– С вами все в порядке, Чарли. Все хорошо. Вы в безопасности. Вы свободно парите во времени. Оставайтесъ с этим. Продвиньтесь немного вперед, продвиньтесь вперед.

Чарли открыла глаза, увидела лицо Эрнеста Джиббона, почти не узнавая его. С усилием снова закрыла глаза, чувствуя, что проваливается в темноту.

В ее ушах стоял рев воды.

Была темная ночь, запруда громыхала. Она куда-то решительно направлялась, держа в левой руке что-то тяжелое и скользкое. Она шла по траве, по мокрой, покрытой росой траве рядом с гравием. Рычала собака.

– Ш-ш-ш, – прошипела она.

Ее трясло, она боялась собаки, боялась, что та, может быть, не посажена на цепь. Мрачно струился поток воды у мельничного колеса. Снова зарычала собака, и она старалась не испугаться, старалась думать только о своей ненависти. Пес лаял, и цепь дребезжала в железном кольце. Она посмотрела на молчаливый силуэт дома, ожидая, что в любой момент загорится какой-нибудь свет или вспыхнет луч фонаря и упадет на нее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});