Страницы Миллбурнского клуба, 5 - Слава Бродский

Эмоциональное и рациональное

Несмотря на многовековое противопоставление эмоционального и рационального в науке и литературе, только в последние одно – два десятилетия стали формироваться подтвержденные теорией и экспериментами взгляды на происхождение и взаимосвязь этих аспектов человеческой деятельности. Одним из наиболее замечательных открытий было, в частности, надежное установление A. Дамацио теснейшей связи между эмоциями и процессом принятия решений – было экспериментально доказано, что люди с поврежденной эмоциональной сферой не в состоянии принять никаких, даже самых простейших, решений. Недавно он в соавторстве с Б. Карвало опубликовал подробнейший обзор современных представлений о том, что такое чувства, эмоции и позывы/побуждения (drives) [6]. Базируясь на этой и других работах, кратко приведу некоторые определения, проясняющие отношения между категориями.

 Вся та область, которую я условно назвал «эмоциональной» на рис. 1, имеет в своей основе физиологическую реакцию центральной нервной системы (ЦНС) на внешние и внутренние раздражения и биологически ориентирована на поддержание организма в состоянии гомеостазиса (равновесия). Внешние сигналы, улавливаемые пятью органами чувств, и внутренние (такие, как изменение давления, пульса и т.д.), воспринимаемые специализированными сенсорами, обрабатываются соответствующими участками ЦНС (включая мозг). Любое изменение «нормы», как внешнее, так и внутреннее, порождает определенную реакцию организма, его следование неким программам. Эти программы делятся на два типа: внутренние побуждения и эмоции (хотя многие авторы называют все их «эмоциями»).

Первые можно назвать «эмоциями, связанными с инстинктами»: голод, жажда (воды и воздуха), либидо, исследование окружения и игра, забота о потомстве, привязанность к партнеру по семье (hunger, thirst, libido, exploration and play, care of progeny and attachment to mates) – я ниже дам некоторые комментарии по этому списку.

«Просто эмоции», согласно [6]: отвращение, страх, гнев, грусть, радость, стыд, презрение, гордость, сострадание, восхищение. Этот список не является каноническим. Первые четыре эмоции входят в авторитетный список «базисных эмоций» Т. Экмана (в котором кроме них есть также удивление и «ощущение счастья» – возможно, близкое к «радости» из перечня [6]). Свой список Т. Экман опубликовал на основе многочисленных исследований разных культур. Однако универсальность эмоций для разных народов подвергается большому сомнению – в частности, потому, что некоторые эмоции вообще не имеют слов для выражения на определенных языках.

В целом вопрос о том, сколько существует эмоций и даже какие из них базисные, породил огромную литературу и, кажется, не находит единодушия среди психологов. Например, другой авторитетный список – С. Томпкинса – пересекается со списком Экмана только в трех позициях (отвращение, страх, удивление), в то время как перечисляет также радость, стыд, гнев, интерес и тоску. Но именно список Томпкинса получил недавно дополнительное физиологическое подтверждение в работе Г. Ловхейма [7], где базисные эмоции непосредственно связываются с комбинациями содержания трех нейротрансмиттеров – сератонина, допамина и норадреналина. В основании так называемого «колеса эмоций» Р. Плутчика – первые пять эмоций из [6], удивление (как и у Экмана и Томпкинса), а также ожидание и доверие. Эти основные эмоции производят в конечном счете в предложенном им «колесе эмоций» еще 24, среди которых – любовь, агрессивность, подчинение и др. Существует даже специальный компьютерный язык EARL, использующий 48 эмоций (http://emotion-research.net/projects/humaine /earl/proposal). В сводке «базисных эмоций» из 14 источников [8] страх приводится 9 раз (в объединении с ужасом – 10), гнев – 7, отвращение – 6, печаль – 5, радость и удивление – по 5 раз. Таким образом, ни одна из «базисных эмоций» не встречает полного одобрения специалистов, однако по поводу отрицательных эмоций в целом общий уровень согласованности мнений выше, чем по поводу положительных. Если учесть, что сводка делалась в 1990 году, в настоящее время степень рассогласованности мнений может только увеличиться.

Как видно, хотя все мы «понимаем», что такое эмоции, попытки их четкого перечисления пока не привели к консенсусу. Поэтому важно лишь согласиться с тем, каково их общее назначение – являться своеобразным индикатором состояния «что-то не так». В этом смысле эмоции – нечто и универсальное, и «объективное», со всеми выше приведенными сложностями и оговорками. А вот чувства, в отличие от эмоций, – вещь субъективная и классификации не подлежащая. Чувства – это то необходимое звено в цепи, которое информирует организм о восстановлении равновесия (или об отсутствии такового). Вся цепь, соответственно, выглядит следующим образом [6]: стимулус (нарушающий гомеостазис) – коррекционные программы (побуждения и эмоции) – субъективная информация о прекращении состояния нарушения (чувства). Все компоненты цепи тщательно настроены в результате эволюционного процесса и являются совершенно необходимым условием выживания; нарушения в одном из звеньев обычно рассматриваются как болезни. Очень часто инстинктивные побуждения, эмоции (в узком смысле) и чувства смешиваются – не только в обиходном языке, но и в специализированной литературе, хотя, как становится все более ясно, чувства представляют собой малоизученную область, в которой составление карт внутренних реакций организма на комплексные стимулы становится не только психологической, но совершенно практической медицинской проблемой. Авторы [6] особенно подчеркивают значимость таких карт для понимания депрессии – одного из очень распространенных недугов, лечение которого до сих пор проблематично.

В каком отношении к классификации культур находится этот экскурс в теорию чувств и эмоций? Хотелось бы выделить лишь следующие три аспекта.

1. Эмоции эволюционно намного древнее куда более позднего когнитивного аппарата, играющего главную роль в рациональном понимании мира, и имеют фундаментальное значение в сохранении вида (не только человека, но и по крайней мере некоторых животных), что отражается и в структуре головного мозга. Уже этот простой факт корреспондирует с возрастом искусства (возникшего куда ранее науки), которое наблюдалось всю зафиксированную историю человека и во всех известных сообществах.

2. Эмоции появляются как реакция на отклонения от «нормального хода жизни»; искусство, по существу, есть также не что иное, как создание параллельного (отклоняющегося от «нормального") мира, который одновременно и питается (инициируется) эмоциями автора, и нацелен на пробуждение эмоций у его «потребителя».

3. Эмоции как таковые не преследуют какую-то «сознательную цель», кроме фундаментальной цели восстановления равновесия в организме. Можно, конечно, сказать, что «цель» возбужденного мужчины – получить сексуальное удовлетворение здесь и сейчас, но такая постановка цели вытекает из комбинации двух «бессознательных» вещей: полового инстинкта (как общего необходимого условия) и непосредственного (внешнего или внутреннего) источника возбуждения. Можно сознательно «поставить цель» возбудиться, но из этого ничего не выйдет (эмоция не возникнет), если хотя бы одно из условий не выполнено (инстинкт угас или нет источника возбуждения). Сексуальный акт (достижение равновесия) снимает эмоцию на какое-то время. Можно также сказать нечто вроде: «моя цель – получение только положительных эмоций», но для достижения этого требуется сначала вывести себя из состояния равновесия путем какого-то сознательного действия (в котором непременно есть рациональный «целевой» элемент), а уж потом «разница потенциалов» будет восприниматься организмом как искомая положительная эмоция. Человек не может просто сказать: «давай-ка я порадуюсь» или, тем более, «давай-ка я впаду в гнев» – и войти в такое состояние. То есть, по своей природе эмоции реактивны, а не проактивны.

На другом конце шкалы рис. 1 находится рациональность. О ней написано не меньше, чем об эмоциях, но, по крайней мере, самих по себе видов рационального мышления или поведения не много. Различают обычно два типа рациональности: инструментальная подразумевает строгое следование своим целям («не поддаваться эмоциям» для достижения цели); аксиоматическая, или системная, ориентирована на построение непротиворечивой картины мира, в которой все элементы отражают «действительное положение вещей» и когерентны между собой. Другое дело – всевозможные отклонения от рациональности. Их, похоже, больше, чем эмоций в самых длинных списках. Список когнитивных искажений, свойственных людям при принятии решений и при формировании своего мировоззрения, насчитывает около ста единиц (https://en.wikipedia.org/wiki/List_of_cognitive_biases). Большинство из них подтверждены экспериментами. Это косвенно говорит о том, что найти человека, мыслящего рационально во всех случаях, по-видимому, просто невозможно: не одно, так другое нарушение обязательно обнаружится.