Часы любви - Меган Маккинни

– Его там уже нет, мисс, – сказал ей англиканский священнослужитель Драммонд, заметив, что она повернула металлическую защелку на двери кареты.

– Где… где же он? – неуверенным голосом пробормотала Равенна, глядя на старика. Неужели его уже унесли? Сохранить жизнь, находясь при этом в худшем состоянии, чем Симус, просто немыслимо. Значит, его положили у дороги. А кто-нибудь сейчас находится возле него? И держит за руку… За руку, которая скоро превратится в лед?

Паника овладела Равенной. Она же не любит Тревельяна. Она же поклялась никогда не иметь с ним дела.

Быть может, причиной всему является Симус, или пролитая кровь… или горькая уверенность в том, что Малахия, даже если он не нажимал на курок, прекрасно знал человека, превратившего мирный сельский пейзаж в юдоль страдания. Но в душе своей она понимала, что дело совсем не в этом. Тревельян, Тревельян. Имя его заклинанием, песней друидов звучало в ее ушах. Она должна найти его.

– Поглядите туда, мисс. – Драммонд показал за ее спину – в сторону таверны Дойля.

Она повернулась. Взгляды их встретились мгновенно.

Тревельян стоял прямо под вывеской таверны вместе с отцом Ноланом. Правую руку граф прижимал к боку, и Равенна заметила кровь на повязке. Пустяковая рана явно не обеспокоила графа, ибо глаза его горели не от боли, а от ярости. От бешенства. Она пожалела тех, кто посмел обойтись с ним подобным образом.

Все в толпе – мужчины, женщины и дети – умолкли, глядя на них. На секунду отвернувшись от Тревельяна, Равенна обнаружила, что все глаза устремлены на нее. Неужели все обитатели Лира знают об этом вздорном, нелепом гейсе? И они осуждают ее за случившееся? Или, может быть, Тревельян сам поверил в гейс и считает ее косвенной причиной случившегося несчастья.

Резко отвернувшись, она пошла из городка, сдерживаясь, чтобы не побежать. Непонятное желание броситься к Тревельяну, коснуться его, ощутить теплоту рук, увидеть живые и чистые сине-зеленые глаза жгло ее словно огонь… сущности которого она не знала. Теперь она стремилась домой. Картошка и О'Ши были забыты, Равенна хотела теперь забыть свои страхи и смутившее ее волнение, разбушевавшиеся при мысли о гибели Тревельяна… Ей не следует впредь даже вспоминать обо всем этом.

– Тебе жаль, что они промазали?

Тревельян говорил ровным голосом, быть может, лишь чуть отдававшим злостью. Сильная ладонь его легла на руку Равенны. Прямо посреди дороги граф вынудил ее повернуться к нему лицом. Ей хотелось бить и бить его кулаками; пережитый страх за него и позорная радость заставили Равенну заново возненавидеть Ниалла.

– Я не имею никакого отношения к случившемуся, и вы знаете это. Вы знаете это! – Равенна кричала.

– Я знаю.

Эти два слова обескуражили девушку. Поглядев на Ниалла, она едва не бросилась к нему: ей хотелось уткнуться в грудь Ниалла и выплакаться.

– Кто это сделал? – прошептала она, опасаясь ответа, но тем не менее желая все знать.

– Не знаю. Я не видел их, – прошептал Тревельян, привлекая Равенну к себе.

– Но это не Малахия. Я знаю, он не мог…

– Замолчи. В твоих извинениях он не нуждается. – Гнев вновь вспыхнул в глазах Ниалла. – Если это сделал Малахия, я позабочусь, чтобы он ответил за все.

Равенна глядела на графа, не имея сил думать об оправданиях. Она не сомневалась в том, что Малахия знает, кто именно устроил засаду.

Девушка поглядела на удерживающую руку и в смущении проговорила:

– Пожалуйста… пожалуйста, отпустите меня. Я рада, что вы живы, а сейчас мне хотелось бы помолиться за Симуса. Позвольте мне вернуться домой.

Равенна попыталась высвободить руку. Граф отпустил ее и поглядел горящими глазами ей в глаза.

– Гриффин рассказал мне кое-что о твоем отце. Ты этого не знаешь.

Слова эти остановили Равенну.

– Что же он сказал? Расскажите мне! – задохнувшись от неожиданности, заторопилась Равенна.

Вредная улыбка искривила рот Тревельяна.

– Все в свое время. Я буду ждать тебя в замке к обеду, вечером мы все обсудим.

Изобретательная уловка. В замок она могла вернуться лишь ради того, чтобы услышать что-нибудь о своем отце, и ни для чего другого.

С трепетом и разочарованием Равенна поглядела на Ниалла. Он только что перепутал все ее планы. Она-то клялась никогда не видеть его. Она безразлична ему. И тем не менее она не откажет, ибо готова пойти хоть на край света, чтобы только выяснить, кем был ее отец.

– Милорд, я не хочу больше видеть вас, – проговорила Равенна, напряженная и беспомощная.

– Приходи в семь часов. Выпьем шерри в библиотеке, а потом пообедаем. – Зловредная улыбка сверкнула в глазах Ниалла. – А теперь тебе придется простить меня. Я должен выяснить, как там Симус.

Ниалл поклонился ей так, словно она была придворной дамой, не обращая внимания на рваный рукав сюртука и пятно крови на повязке.

Равенна побежала домой. Она бросилась на постель и принялась молить, чтобы Бог даровал ей отвагу и помог узнать об отце. Она знала – и страдала от этого, – что окажется у ворот замка задолго до семи вечера.

* * *

Равенна отправилась в замок по темной и каменистой дороге, хотя она не сомневалась в том, что Тревельян пришлет за ней карету. Подобный поступок выражал ее возмущение, свидетельствовал о независимости. Поцеловав на ночь Гранью, она покинула дом. Но она весьма скоро пожалела о своем решении. Когда до замка оставалось еще три четверти пути, на дорогу, перекрыв ей путь, вышел какой-то рослый мужчина. С востока дул соленый ветер, он бросал на глаза ее волосы и капюшон, и Равенне было трудно понять, кто остановил ее.

Голосом сухим от страха и напряженным она окликнула незнакомца.

– Кто там? Какое у тебя ко мне дело?

– Зачем ты идешь в этот час к замку, Равенна? – спросил до боли знакомый мужской голос.

– Малахия, – прошептала Равенна. Подбежав к другу, она обрадовалась тому, что на небе не было луны, способной выдать подозрения и страхи, легшие на ее лицо. – Что ты делаешь здесь? Все ждут тебя… Они считают, что ты совершил нечто ужасное.

– Я прятался. Но мне нужно увидеть тебя. Наша встреча оправдывает риск.

Он прикоснулся к щеке Равенны, тронув ее своей нежностью. Он так хотел угодить ей – и каждым своим поступком делал обратное.

– Ты знаешь, кто пытался убить Тревельяна, Малахия? – в голосе ее звучал холод. Малахия вздрогнул.

– Я бы не застрелил Симуса, если бы хотел убить Тревельяна.

– Значит, кто-то ошибся, можно не сомневаться. Ты назовешь мне его имя? Ты должен это сделать.

– Я не могу.

От отчаяния у Равенны опустились плечи. Подобная реакция была не столь уж неожиданной, однако она разочаровывала.

– Пожалуйста, Малахия, именем Господним обещай мне не делать таких вещей. Люди, с которыми ты связался, убивают невинных.

– Среди Верхов таких нет.

– А в чем виновата Кэтлин Куинн? – Молчание Малахии сделалось зловещим. – Какое отношение ко всему этому имеет она? – Равенна взяла в свои мягкие руки его мозолистую ладонь. – Я помню, как это было. Она ехала мимо в своей карете. Все мы восхищались ею, но ты… Ты даже не хотел смотреть – тебе было слишком больно. Я сразу поняла, что ты обожаешь ее.

– Я обожаю тебя. Только тебя одну. Так почему же ты идешь в замок, Равенна? Почему?

– Я… – Она прикусила язык. Разве можно объяснить ему все… рассказать об отце, о своем долгом пребывании в замке во время выздоровления и о том, как ей хочется одновременно и бежать прочь, и покориться, когда Тревельян глядит на нее.

– Я не люблю его, – наконец прошептала она. И это было правдой. Она не любила Ниалла. И ощущая это странное, все возрастающее притяжение к нему, намеревалась преодолеть его.

– Тогда иди со мной. Я хочу жениться на тебе. Мы можем уехать в Гэлуэй. У меня там дядя… Стану рыбаком, можно будет забыть обо всем – и о Лире, и о Верхах.

– Скажи мне, кто пытался убить Тревельяна? Их следует отдать в руки правосудия, – уже молила она.

– Правосудие! Здесь его нет! – Малахия погрозил кулаком освещенным окнам далекого замка. – И все потому, что этот человек забрал все, что должно принадлежать нам. Только скажи мне, что он не отберет и тебя. Скажи мне это, Равенна.

– Он может отобрать только то, что я захочу отдать ему.

– Тогда не давай ничего. Пошли. Давай уйдем прямо сейчас.

Равенна растерялась. Дружба ее с Малахией будет существовать всегда, невзирая на все – потому что у них было общее детство, потому что он писал ей в Лондон письма, оказавшие такую поддержку и помощь. Но она не любила его. Как объяснить этому парню, что и она изменилась и более не похожа на знакомую ему девчонку. Образование погубило ее, вознесло над разрядом людей, к которому она принадлежала. Став женой рыбака, она будет несчастной; впрочем, Равенна прекрасно понимала, что надеяться на лучшее будущее такой девушки, как она, не приходится. И тем не менее она не могла принять предложенное. Теперь этого было мало. И ей оставалось только ничего не предпринимать, превратиться в ничтожество, навеки погрузиться в преисподнюю собственного изгнания.