Братья. История масонства в России - Наргиз Асадова

Н. АСАДОВА: А как Суворов, будучи набожным человеком, сам относился к этим кровопролитиям?

Л. МАЦИХ: По разному. Он любил славу, и в чем признавался. Он говорил в предсмертных беседах с духовником своим о том, что «…на самом деле от всех житейских соблазнов с легкостью отрекся я, но я всегда очень любил славу». Славолюбие его было беспримерным! Ради славы он мог пожертвовать и жизнью ближнего. Это он понимал. Причем, не только неприятеля, но и своих обожаемых чудо-богатырей, солдат, которые его обожали и шли за ним в огонь и воду. Он сказал художнику Меллеру, который писал портрет его буквально за год-полтора до его смерти, о том, что «…я лил кровь ручьями». Так он сказал про себя. Ручьями он крови не лил, но он воевал. И относился к этому как к необходимости защиты отечества. То есть, без ханжества.

Н. АСАДОВА: Вот вы начали говорить про художника Меллера, который писал Суворова перед его смертью. Была там такая фраза, сказанная Суворовым, известная, про «внутренний червь»…

Л. МАЦИХ: Про внутреннего червя говорил Ньютон. Но Ньютон тоже был в чем-то похож на Суворова. Все великие аскеты в чем-то друг на друга похожи. Суворов сказал, обращаясь к Меллеру: «…вы живописец, и черты лица моего для вас открыты. А вот во мне сидит внутренний человек». Вот это прекрасная фраза! «Внутренний человек» — это чисто масонский термин. Это не душа, это нечто иное, Поскольку душа, это не плотская субстанция, а тут именно человек внутренний, как alter ego. До этого и литература, и психоанализ, и вообще европейская мысль в лучшем своем выражении дойдет только в конце 19 века. Для масонства это уже тогда было вещью вполне очевидной. Потому что внутри каждого есть нечто иное, да? И вот Суворов осознавал этого своего внутреннего человека. И тогда сказал, что «я лил кровь ручьями, но я никогда не подписал ни одного смертного приговора, никого не сделал несчастливым (тут он ошибался чуть-чуть), и ни одного насекомого не раздавил». Вот даже так! Да, это от Гамалеи, такое немножко даже индуистское священное отношение ко всякому живому существу. Нам кажется странным, что человек, который командует армией, движет фронтами, вот так относится к … живому, но это именно так.

Н. АСАДОВА: Но он учил убивать других людей?

Л. МАЦИХ: Вегетарианец, кстати, и почти никогда не евший мяса. Именно из этих соображений. Да, он учил убивать других людей, для того, чтобы на самом деле, по большому счету, потерь было как можно меньше, и … хочешь мира — готовься к войне. И при таких военачальниках, как Суворов очень немногие рисковали бы развязать войну против России. Нападают всегда на слабых. В этом смысле он был абсолютно прав, и деятельность его была в высшей степени гуманна.

Н. АСАДОВА: А состояние российской армии в эпоху Екатерины по отношению к европейским какое было?

Л. МАЦИХ: По отношению к турецкой — превосходящее. Они же разбили Турецкую империю на суше и на море. Они были шведов (я имею в виду войска Суворова), поляков, и с пруссаками он разбирался. И под конец жизни — он был уже пожилой и больной — он разбил даже молодого Наполеона. Правда, Наполеон лично этими войсками не командовал, но это были его блестящие генералы. Он совершил беспримерный переход, который вошел в учебники военного искусства всех стран, и ушел от окружения. И в конце концов разблокировал корпус Римского-Корсакова. За что он заслужил звание князя Италийского. Кстати, Наполеон его очень уважал, и многие принципы его — в отличие, кстати, от многих русских генералов потом — взял себе на вооружение. Например, Наполеон знал имена и фамилии всех солдат и офицеров своей гвардии. Этому он научился у Суворова. Суворов знал по имени большинство своих чудо-богатырей. И когда он спрашивал: «Ну, как, Петрович, батька-то жив еще?», представляете, какое это впечатление произвело на Петровича? Тот за ним бы шел — по отчеству назвал! — в огонь и воду. Многие другие чисто военные установления Суворова Наполеон, потом триумфатор, взял на вооружение себе.

Н. АСАДОВА: Здесь нас спрашивает Флюра из Казани: «А Кутузов? Был ли он масоном?» И сам себе отвечает: «Хотя, вряд ли».

Л. МАЦИХ: Флюра, вы зря не доверяете предчувствиям. Кутузов был еще и каким масоном! Кстати, по масонской линии Кутузов намного-намного Суворова превосходил. Мы до него еще дойдем. Вот подлинный расцвет масонства в эполетах — масонства в армии — он был как раз во время войны 1812 года, когда российские масоны внесли уникальный вклад в дело освобождения отечества от французского нашествия. Во времена Суворова Кутузов уже был масоном, но, естественно, он просто по возрасту не мог тогда равняться со своим великим командиром.

Н. АСАДОВА: Еще вопрос нам Тит прислал: «Была ли внутри масонства боевая организация, проводившая акции во благо своих идеалов?»

Л. МАЦИХ: Нет, не было никакой боевой организации.

Н. АСАДОВА: А сколько было масонов в армии во времена Екатерины?

Л. МАЦИХ: Никто же их не считал. Я думаю, не очень много. Вообще, всего масонов по подсчетам заслуживающих доверия историков Вернадского, Сиркова — Вернадский в начале века, Сирков наш современных, самый крупный из ныне существующих знатоков масонской темы — я думаю, в целом в екатерининские времена было 10–15 тысяч масонов на всю империю. Это очень мало, это горсть. Но это соль земли, как сказано в Евангелии. Это была лучшие сыны России, где бы они не служили — на государственной службе, были ли они профессорами, были ли они дипломатами или были военными. Но точной статистики тогда не велось. Во всяком случае нельзя было сказать, что была некая идеология масонская в армии. Нет, это скорее были спорадические такие случаи. И у масонов не было задачи распространить свои идеи. У них не было миссионерской задачи вообще, это им приписывают. Никакие боевые организации они, разумеется, никогда не содержали. Кстати, среди масонов в те времена случались отступники, которые даже и тайны их рассказывали (как же они становились известными?), но нет ни одного случая, когда бы этих отступников так жестоко карали как это, скажем, в масонской торжественной клятве обещается. Все живы были, слава богу, потому умирали своей смертью.

Н. АСАДОВА: Таня опять задает вам вопрос: «А все равно не понятно, как православный человек может быть принят в прусскую ложу, и еще и не одну?». Имеется в виду, что он в немецкой состоял и в шотландской. На какой основе все это объединялось?

Л. МАЦИХ: Масонство — не религиозная, не конфессиональная организация. И Таня, как, кстати, многие, смешивает масонство с религиозными конфессиями. У масонов не было никаких религиозных предпочтений. Скажем, братья в одной и той же ложе могли быть и православными, и католиками, и протестантами. Протестантами разных толков — лютеранами, баптистами, все прекрасно там сочеталось. Никакого противоречия тут не было. Среди российского масонства того времени были люди очень религиозные в православии. Например, упомянутый Гамалея. Были люди более равнодушные к этому. Были люди, настроенные совсем антирелигиозно, в духе Вольтера и Руссо. Во всяком случае, это никак не мешало им быть масонами. Таня зря отождествляет православие с масонством. Если человек православный, он не может креститься в католичество. Да, поскольку он нарушает правила единокрещения. А у масонов же не было такой присяги. Масоном мог — и сейчас может быть — человек любых политических убеждений, любого религиозного исповедания.

Н. АСАДОВА: Валерия усомнилась в том, что Александр Суворов был масоном. Она пишет, что не подтверждается фактами участие Суворова в ложах. А вот Федор Суворов состоял в ложе «Беллона».

Л. МАЦИХ: Федор Суворов, разумеется, состоял в ложе «Беллона». Но состоял и Александр Васильевич. Это как раз документами подтверждается. Можно почитать хотя бы книгу Бакунина или Осоргина, если уж не отсылать вас к архивным разысканиям. А это две художественные книги о российском масонстве, и там приводится полный перечень документов, неопровержимо подтверждающих, что, конечно, Александр Васильевич Суворов в масонстве состоял. Его масонство не было таким ярким, таким самоочевидным, как у Кутузова, о чем мы еще скажем. Но он, разумеется, был масоном, и он был масоном, более непродвигающимся по чинами и ерархии, проделывающим вот эту внутреннюю работу. Вот он, действительно, это осуществил — работу над диким камнем. Он себя сделал. Он был камнем неотшлифованным и грубым, а кем стал? Он же был хил, неказист, тщедушен, а переносил какие испытания! И по снегу босиком ходил. Его не хотели брать на военную службу, а он пробился и какую карьеру сделал? Не хотели принимать его установления воинские, а он доказал это и назвал это «наукой побеждать». То есть, он был человеком, полностью осуществившим в этом смысле масонский идеал — из неотшлифованного, грубого природного камня сделать великолепный отшлифованный камень, который ложится краеугольным камнем в основание ограды храма. Вот он так о себе, видимо, сам рассуждал.