Победитель - Андрей Волос

Слушать было довольно противно (хоть Плетнев и не мог не признать определенной его правоты), но пробка наконец-то рассосалась, они пролетели набережную и скоро выбрались на проспект Дар-уль-Аман.

— Черт! — спохватился Архипов. — Ребята арбузов просили привезти! Давай-ка высади меня, а сами сгоняйте.

— Я к Симонову должен зайти, — возразил Плетнев, взглянув на часы. — Срочное дело.

— Ничего, пять минут потерпит твое дело. Срочнее будет!..

Плетнев резко остановился у ворот.

— Ты — старший! Потом машину поставишь.

Архипов беззаботно захлопнул дверцу и направился к КПП.

— Ну что? — пробормотал Плетнев, неприязненно глядя ему в спину. Как дать бы по башке! — Куда?

— Давай назад, — предложил Пак. — Через перекресток. Там базарчик есть.

* * *

Майор Симонов сидел за столом в майке и форменных брюках. Поэтому расположившийся напротив него капитан Архипов, одетый по форме, выглядел особенно собранным и озабоченным человеком.

— Я так считаю, Яков Семенович. Боец не должен забывать о нашем здесь положении. Чужая страна, чужой народ. Вражеское, можно сказать, окружение. Бдительность и бдительность!.. А Плетнев — будто в родной деревне. Идет на контакт. Легко идет. Кроме того, своим поведением зачастую дискредитирует положительный образ Советского Союза. Поэтому я как офицер, как коммунист и как…

— Ну понятно уже, понятно! — раздраженно сказал Симонов. — Что уж в третий-то раз твердить одно и то же! Все ясно!

Помедлив, Архипов поднялся со стула.

— Разрешите идти?

— Давай, — буркнул Симонов. — Дверь закрой.

Архипов закрыл дверь, прошел коридором, сбежал по ступенькам школы, бросил взгляд на часы и, насвистывая, направился по дорожке в сторону поликлиники.

Через две минуты он постучал:

— Разрешите?

Кузнецов сидел на своем месте, а Вера стояла рядом, оперевшись рукой о стол, и оба они рассматривали кардиограмму.

— Здравия жела-а-аю! — протянул Архипов. — Добрый денечек, Вера Сергеевна!

Врачи подняли головы.

— О! Заходи, — довольно безрадостно бросил Кузнецов. — Присядь… В общем, ничего страшного. Но знаете, как: береженого бог бережет.

— Вера Сергеевна, позвольте вам доложить, — сказал Архипов, подходя к столу, вместо того чтобы, как было предложено, присесть. — Вы сегодня просто ослепительны!

Вера сложила ленту кардиограммы и пошла к двери.

— Спасибо… Не буду вам мешать.

Архипов посмотрел ей в спину, громко крякнул и сел перед Кузнецовым.

— Ну и ладно. Как говорится, леди с пони, дилижансу легче… Ну что? Надумали?

Кузнецов откинулся на спинку стула и шумно выдохнул: фу-у-у-у!

— Ох, Архипов! Доведешь ты меня до греха! Честное слово, доведешь!..

— Как хотите, — легко согласился Архипов. — Только вы же сами говорили: квартиру покупать. На чеки-то надежнее…

— Да понимаю я, понимаю! — Кузнецов мучительно сморщился и начал барабанить пальцами по столу. — Ну куплю я эти двести чеков несчастные, дальше что?

— Если каждый месяц по двести чеков — это ого-го! Курочка по зернышку клюет.

— Ага, — уныло отозвался Николай Петрович. — А весь двор в говне!.. А курс какой?

Архипов пожал плечами.

— Обычный.

Кузнецов несколько секунд тупо смотрел на канцелярский стакан с карандашами, потом страдальчески махнул рукой, со вздохом выдвинул ящик и вынул кипу афганских денег.

Архипов извлек из кармана пачку чеков и отсчитал двадцать десятирублевых.

Затем он принялся считать афгани.

— Да вы не сомневайтесь, — добродушно говорил он при этом. — Нормальный курс… Больше вам нигде не дадут…

Именно эти его слова услышал Князев. Он стоял у раскрытой двери кабинета и видел все сразу: чеки на столе, пачку афгани в руках Архипова, взволнованное лицо Кузнецова.

Архипов вскочил, отшвыривая от себя деньги.

— Товарищ полковник, я… мы…

* * *

— Товарищ майор, разрешите войти!

Нахохлившись, Симонов сидел за столом, изучая какую-то ведомость.

— Заходи…

Плетнев переступил порог учительской. Посреди комнаты стояла застеленная раскладушка, сверху лежал автомат и офицерский ремень с кобурой.

Во всем остальном это была совершенно обыкновенная учительская. Казалось, стоит лишь закрыть глаза — и ты окажешься в родном городе, в школе, где когда-то учился. И точно так же будут торчать на шкафах два глобуса разного размера и чучело филина, в углу — два рулона карт, в шкафу — заспиртованная лягушка в банке и стеклянная коробка разноцветного гербария… и будет слышен грохот волны, если сегодня шторм!..

Однако он был вовсе не в Сочи. И за окном шумело не море, а проспект Дар-уль-Аман.

— Товарищ майор, я хочу…

Симонов почему-то вдруг швырнул карандаш, откинулся на стуле и закричал:

— Нет уж, погоди! Сначала я кое-что хочу! Сядь!

Плетнев сел.

— Как стрельбы провели? — уже спокойно, но очень иронично спросил он.

— Да нормально вроде. Как всегда…

— Друзей новых не появилось?

Теперь в голосе звучал сарказм.

— Друзей? — удивился Плетнев.

— Ну да! говорят, ты, елки-палки, общаешься вовсю с кем попало! А? Забыл о нашем здесь положении? Уединяешься со служащими иностранной армии! Разговоры с ними разговариваешь!

— Товарищ майор, это вам Архипов напел?

— Кто бы ни напел!.. Что у вас с ним?

Плетнев вздохнул.

— Пострелять Архипов захотел. Продемонстрировать силу советского оружия.

— Ну?

— Ну и продемонстрировал… Рожок спалил, поразил одну мишень. Из пяти.

— И что?

— Пришлось самому… или оставить афганцев при убеждении, что автоматом Калашникова и впрямь только гвозди заколачивать?

— Ну?

— Ну а он, видать, обиделся…

Симонов с досадой стукнул костяшками пальцев по столу.

— Вот, елки-палки, говорил ему — не лезь! Твое дело — теория! Рассказал, как мушку с целиком совмещать, и хорошо!.. Но погоди, а повод все-таки какой был? Он мне такое тут про тебя расписывал!..

— А насчет этого я как раз и пришел. Курсант сообщил важную информацию.

— Какую?

— Якобы Амин готовит покушение на Тараки…

— Елки-палки!

Симонов сделал каменное лицо и молча встал.

— Не нашего это ума дело, — буркнул он, надевая куртку-»песчанку». — Пошли-ка, братец, к начальству!

* * *

Полковник Князев выглядел весьма благожелательно. Тем не мнее, Архипов стоял перед ним навытяжку и ел начальника вытаращенными глазами.

— А сертификаты вы из Москвы привезли? — мягко интересовался Князев.

— Так точно, товарищ полковник, — убито отвечал капитан.

— Какова же, если не секрет, прибыльность таких операций?

Архипов молчал.

— Я вас спрашиваю, товарищ капитан!

— Да какая там прибыльность, товарищ полковник!..

Князев иронично покачал головой.

— Понятно. Себе в убыток работаете. На благо человека… Ну что ж. Воспитывать я вас не буду. Да это и бессмысленно. Вы знали, на что шли. Я бы лишь посоветовал впредь больше следить за собой, чем за своими товарищами. Приказ я…

— Товарищ полковник! Не надо!!

Князев осекся и вскинул жесткий взгляд.

— …Приказ я подпишу сегодня, — продолжил он через секунду. — Рейс в Москву завтра вечером. Предписание получите утром. Свободны.

Архипов сделал шаг к столу.

— Товарищ полковник! Я вас очень прошу! Ведь вся жизнь!.. Меня же уволят! Куда я потом?

— По торговой части пойдете, — пояснил полковник. — Еще, глядишь, недурно устроитесь, — и повторил железным голосом: — Я сказал: свободны!

* * *

Симонов постучал в дверь директорского кабинета.

— Разрешите?

Князев встретил их хмурым, даже угрюмым выражением лица.

— Садитесь! — кивнул он, а потом пробормотал, додумывая что-то прежнее: — Мерзавец!

Они невольно переглянулись.

— Докладывайте, — приказал полковник.

— Григорий Трофимович, тут вот какое дело, — начал Симонов…

* * *

Пак расстелил газету на широком подоконнике и теперь с удовольствием орудовал ножом, нарезая арбуз на ломти.

Первый из них уже держал в руках Голубков.

Отворилась дверь класса, и вошел Архипов.

Пак жестом предложил ему присоединиться к пиршеству.

Архипов потерянно постоял, так отрешенно глядя на серебристо-алые ломти арбуза, будто вовсе не понимал их предназначения, затем горько махнул рукой и побрел к своей раскладушке. Начал копошиться в вещах, да так и замер, задумавшись.

— Ты чего? — спросил Голубков, хлюпая и стараясь не капать на пол.

Архипов поднял тусклый взгляд.

— Ничего. В Москву собираюсь…