Никак - Юлия Прудько

кандидат психологических наук, тренер личностного роста, автор книг по внутренней мотивации!

– Ленивые жопы, я тебе повторяю! Ле-ни-вы-е!

– Ты слишком строга к людям, мне кажется.

– Ну ок, слушай дальше. Я ей говорю, выгорание – ок, уважаю. Только объясни мне наглядно, чем выгорание отличается от «Все достало, пойду поваляюсь на диване с сериалом»?! И она мне знаешь что говорит… Слушай! Она говорит следующее: «Я чувствую, что раньше у меня было так много энергии, было много планов, проектов, и мне в этой энергии было очень горячо, жарко – как если бы я находилась в нагревающейся духовке, где постоянно растет температура, а потом вдруг обнаружила себя обуглившимся, разрушившимся и совершенно непригодным к употреблению зачерствевшим коржом»…

На этих словах Алиса вскочила как ошпаренная! И это не было фигурой речи – мысль о том, что она с утра забыла выключить духовку, ошпарила ее сознание вполне себе конкретным ужасом. Алиса мгновенно и посекундно восстановила в памяти события начала сегодняшнего дня: вот она встает с кровати, вот ставит противень, вот собирает Влада в сад, вот перед выходом отвлекается на его «Дай водички» и не нажимает на спасительную кнопку «off» духовки, где зрел новенький «сумасшедший и слабый» для Теко, его папы и остальной голодной оравы из Кейптауна.

– Я не смогла, прости, я не смогла, я не смогла, – кричала на бегу в телефон Алиса, стремительно оставляя позади всех жаб, лягушек и увлажненно-возбужденные фантазии о переводах бухгалтерии. – Я не смогла там работать, на этом заводе по переработке человеческих душ. А еще я, кажется, спалила дом и лишилась действительно важной для меня работы.

– Алиса я в Сургуте, ничего не слышно, каких лягушек ты спалила? Что опять произошло?

Подземка поглотила Алису, не моргнув ни единым фонарем эскалатора и бесцеремонно оборвав их с Игорем и без того рваную беседу. Повторив свой героический спринтерский забег на переходе между станциями и от метро до дома, все это время Алиса представляла себе трагические сцены полыхающей квартиры и героических пожарных, которые, как ни старались, не смогли спасти ее туфли.

Она ворвалась в квартиру в тот самый момент, когда дым плотной темно-серой завесой равномерно заполнил собой весь объем жилплощади. Останки «Медовика» дотлевали, источая едкий запах гари. Прервав процесс возгорания и выгорания и распахнув настежь все окна, Алиса села на диван и расплакалась. Написала секретарю, что не сможет вернуться на работу (никогда!) по личным обстоятельствам. Мистеру Уолсону – что просит перенести дедлайн по выдаче десерта на завтра. Игорю написала просто «Прости».

Сразу по завершении всех этих действий раздался звонок:

– Алло?

– Алиса, здравствуйте! Владимир Макаренко беспокоит! Владимир Валентинович. Прошу прощения, что не успел лично поприветствовать – задержался с вылетом из командировки. Мы очень рассчитываем на вас, и у нас большие планы, хотел бы завтра назначить с вами совещание и детально погрузить в контекст всех работ. Мы с вами будем работать в плотной связке, и мне хотелось бы сразу наладить теплые доверительные отношения.

Алиса молча слушала голос человека, который до этого по совокупности всех обстоятельств представлялся ей исчадьем ада с нулевой степенью терпимости к окружающему миру… И от неожиданного удивления его обходительностью не могла даже утвердительно мычать.

– Хотел уточнить у вас, – продолжал мужской баритон, – удалось ли уже ознакомиться с задачкой от меня на сегодня.

– Какой из 60? – даже не пытаясь казаться вежливой, металлическим голосом уточнила Алиса.

– 60? Ну что вы! Мы так над сотрудниками не издеваемся, – рассмеялся он. – Вы, наверное, смотрели общий список задач для отдела. Там напротив каждого пункта стоит имя коллеги, который должен ее выполнить. Под вашим именем значилась задача организации 25-минутного кофе-брейка для знакомства со всей командой.

На этих словах Алисе нестерпимо захотелось скомандовать «Занавес», однако дымовая завеса уже и так висела перед ней, и как та ни пыталась разогнать ее руками, используя потоки сквозняка и ресурсы кондиционера, так ничего у нее и не вышло почти до самого вечера.

23. Алиса формирует команду

Сколько ни страдала Алиса, наблюдая пепелище собственной жизни, а все же потихоньку дым начал рассеиваться. В тот же вечер выяснилось, что десерт для сладкоежек из Южной Африки надо было приготовить не в понедельник, а во вторник, и Алиса никого не подвела; что Игорь вовсе не в обиде на Алисин корпоративный бунт; и даже то, что старший менеджер по продаже духового шкафа пообещал заменить перегоревшие детали безвозмездно по гарантии – хоть та уже года два как истлела.

Однако пережитый стресс первого за долгое время рабочего дня не прошел для Алисы бесследно и высыпал на ее душе жгучим зудом тревоги, снять который могли только радикальные решения. И они были приняты усилием воли, вот уже почти полгода трепетавшей в Алисе в предсмертных конвульсиях. В понедельник было решено уйти в отрыв в пятницу. Памятуя о том, что в отрыв, равно как и в разведку, по одному не ходят, Алиса, почесав префронтальную кору, припомнила злосчастного Белбина и его теорию формирования команд, совсем недавно в деталях изложенную ей Игорем, но уже начавшую покрываться туманом забвения.

Список тех, чье участие в пятничном побеге от реальности казалось бы Алисе уместным, получился случайным и неказистым, но с точки зрения канонов менеджмента выверенным как нельзя лучше.

Про себя благодаря Игорю и Рэймонду-Мередиту[82] Алиса знала: ее место в любом коллективе особенно почетно. В какое бы товарищество ее ни забросила судьбина – будь то рабочая группа по открытию нового завода или команда по бегу в мешках, – согласно мнению управленческих светил, она везде будет выступать мотиватором, вдохновителем, гармонизатором, предотвращающим или нейтрализующим конфликты, а посему единогласно принятым всеобщим любимчиком. Как это ее врожденное качество проявлялось в ней в состоянии текущей кромешной интроверсии, постигшей ее в последние полгода, и, главное, как его могли в такой ситуации распознать окружающие, для Алисы оставалось загадкой. Но она привыкла доверять мнению экспертов, особенно если оно ей откровенно льстило. Согласно Белбину, в загашнике отрицательных качеств у Алисы было шаром покати, кроме разве того, что в кризисных ситуациях она обычно впадала в ступор (особенно если они растягивались на годы), а в (редкие) периоды благополучия могла раздражать людей своим излишним пионерским задором.

Осознав свой нераскрытый в контексте командной работы потенциал, Алиса выплеснула первую порцию задора в собственноручно созданный чат. Поразмыслив недолго, как озаглавить сей коммуникационный ансамбль, Алиса остановилась на трудном выборе между «Аппетитными булочками» и «Шепотом штопора». Но, решив не залезать на чужую