Хождение во власть. Рассказ о рождении парламента - Анатолий Александрович Собчак

народных умельцев и самородков. Но, послушный "установке", он просто не услышал аргументов Александра Крайко:

"Я по вопросу, который приобрел почему-то противоположное (так! — Прим. А.С.) толкование депутатом Крайко". Травкин призвал разделить партийную и советскую власть:

"Ни в коем случае совмещения постов не может быть".

Думаю, что партийные консерваторы мысленно аплодировали в те минуты уважаемому Николаю Ильичу. Психологическая "установка", политическая негибкость, исходящая из самых благородных и правильных побуждений, — вообще, на мой взгляд, главная беда наших радикал-демократов. Я говорю не об умении идти на компромисс, а об ослеплении правильной целью, о политическом догматизме в его демократическом варианте.

В этот момент председательствующий обрывает дискуссию и ставит на голосование поправку: "Лицо, избранное на пост Президента СССР, не может занимать другие политические и государственные посты". В зале шум, но уже включена электронная система. Проходит минута и 45 секунд. За поправку — 1303. Против — только 607. Поправка тем не менее не проходит. Кворум для ее принятия — 1497. Значит, еще бы неполные две сотни голосов, и спонтанный блок неосталинистов и радикал-демократов одержал бы победу.

Для демократии эта победа была бы пирровой. Ведь впереди были партийные съезды, способные при неблагоприятном для демократии раскладе повернуть общество вспять. И мы знаем, как трудно, по самому краю, они прошли, несмотря на то что Горбачев остался генсеком и на них председательствовал. Более того, ясно, что и инициативный съезд РКП в Ленинграде, и конференция коммунистов России, ставшая Учредительным съездом коммунистической партии РСФСР, и атака консерваторов на XXVIII съезде КПСС — все это зиждилось на том драматическом для Горбачева результате голосования 13 марта 1990 года. "Правым" казалось, что еще удар, еще один натиск — и то, чего в ноябре 1989-го не добился своим "митинговым путчем" Борис Гидаспов, свершится.

Впервые только 607 сторонников оказалось у Горбачева в зале заседаний Кремлевского Дворца съездов. И если бы поправка принималась не двумя третями голосов, в тех политических условиях Горбачев должен был бы капитулировать перед волей Съезда и отказаться от самой мысли о президентском кресле. Но ведь поправка в Конституцию уже внесена, президентство на Руси учреждено, кресло воздвигнуто и свободно…

Горбачев редко допускал тактические ошибки, но непосредственно сразу после того голосования он такую ошибку сделал. Известный космонавт — депутат Алексей Елисеев предложил записать, что избранное на пост Президента СССР лицо не может занимать другую оплачиваемую должность. И Горбачев не нашел ничего лучшего, как пуститься в рассуждения о своей зарплате:

Тут надо разобраться. Ну, к примеру, я сейчас занимаю две должности и получаю, как и получал, зарплату члена Политбюро — 1200 рублей. Зарплату свою, установленную Председателю Верховного Совета СССР, я ни разу не получал и, естественно, не собираюсь получать.

Видимо, Горбачев хотел подчеркнуть, что двух зарплат он не получает, так сказать, "живет на одну зарплату"… Но дело даже не в неловкости такого заявления. О возмущении и шуме в зале, стенограммой почему-то не отмеченных, можно судить по ремарке, которая заменяет в этом месте бюллетеня следующее выступление кого-то из депутатов:

"Не слышно".

Надо думать, что Горбачев и сам смутился своей оплошности. Когда после этого депутат Владислав Шаповаленко едва успел подойти к микрофону и произнести: "Вопрос можно?.." - Председатель Верховного Совета его просто оборвал:

У вас много вопросов. Надо двигаться вперед.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что же хотел спросить депутат. Во всяком случае, у многих и многих на уме было одно: кто же нами руководит? Коммунистическая партия или государственные структуры? Выходит, что нами продолжает править генсек, получающий зарплату в Политбюро и, очевидно, там и числящий себя профессионалом? А работу в качестве Председателя Верховного Совета он сам рассматривает как работу лишь по совместительству, да еще и на общественных началах?

Теперь, перечитывая белые книжечки бюллетеней Съезда, я понимаю, что такую грубую политическую ошибку Горбачев мог сделать тогда только после шока от первого, столь неприятного для него съездовского голосования. Безусловный лидер в той, мало похожей на шахматы игре, которая называется политикой, он привык играть белыми: начинал партию и всегда добивался победного преимущества. Парламентская бестактность по поводу заработной платы члена Политбюро может быть объяснима только одним: он говорил, думая в эти минуты стресса совсем о другом.

О чем? Это тоже нетрудно угадать: если за линию Горбачева проголосовало менее трети депутатов (хотя вместе с 64 голосами воздержавшихся это и позволило отклонить поправку), есть ли у него шанс набрать большинство на выборах Президента?

Вопрос гамлетовский. И не только для Горбачева жизненно важный. Боюсь, что не понимали этого только радикал-демократы. Лигачев "со товарищи" не могли не понимать.

Эта ошибка Горбачева действительно могла дорого ему стоить. Съезд, обидевшись на лидера, почувствовал себя околпаченным. Казалось, что Президиум просто насмехается над депутатами: и эта зарплата члена Политбюро, и это злосчастное голосование, разрешившее совмещение постов, хотя почти две трети зала были против… Что-то детское, уязвленное витало в воздухе того заседания.

Повторю: всего этого можно было избежать, если бы Горбачев согласился на временное наделение его полномочиями Президента до принятия Конституции и всеобщих выборов. Но он хотел быть застрахованным: рейтинг его по стране падал, а рейтинг, скажем, Ельцина рос буквально по часам. За публикацию рейтинга, составленного по читательской почте "Аргументов и фактов", едва не был уволен редактор самого популярного в СССР еженедельника Владислав Старков.

Многие депутаты в те дни III Съезда заняли жесткую по отношению к Горбачеву позицию: мол, наши избиратели не давали нам полномочий выборщиков Президента. Нужно всенародное обсуждение и всенародные выборы.

Говорили зло и аргументированно.

Депутат Борис Крыжков из города Дзержинска (Горьковская область) привел данные мини-референдума, проведенного 4 марта в этом небольшом промышленном городе. Из 17 тысяч человек, опрошенных на избирательных участках, 13 тысяч — за прямые всенародные выборы и только 3700 избирателей — за выборы Президента на Съезде. То есть 75 процентов за выборы всем миром!

"Думаю, что в ваших избирательных участках было бы то же самое, если бы вы провели такую же работу", - резюмировал депутат, обращаясь к Съезду.

Спорить с этим было невозможно.

Это можно было только пропустить мимо ушей, не заметить.

Итак — кризис. Причем тяжелейший.

В тот день я участвовал в работе редакционной комиссии, как юрист просматривал и правил проекты готовящихся решений. Редакционная комиссия собирается за сценой, в комнатах, где в перерыве отдыхают члены Президиума.

Вокруг руководителей высшего ранга всегда целый шлейф помощников, референтов, каких-то людей со знакомыми лицами, ничего не говорящими фамилиями