Воспоминания старого капитана Императорской гвардии, 1776–1850 - Жан-Рох Куанье

счет поляков, которые хотели уморить нас голодом, поскольку в течение всех пятидесяти дней пребывания на наших зимних квартирах мы ни разу не ели хлеба. Они все просто покинули свои дома. Остались только те, кому поручили присматривать за тайниками. Когда мы просили их дать нам чего-нибудь поесть, в ответ звучало только «Нет!». Это совершенно бесчувственные люди, они хотели, чтобы мы умирали от голода у их дверей. Слава немцам, которые всегда смирялись с судьбой и никогда не покидали своих домов!

По возвращении в лагерь я был торжественно встречен всем полком. Рис поделили между гренадерами, а пшеницу смололи для хлеба. Это открытие вдохновило нас на новые поиски, прощупывание земли стало новым видом охоты. Все амбары были тщательно осмотрены, их полы, а также полы других построек были сняты, и повсюду обнаружилось множество тайников с провизией. Русские тоже голодали, они приходили просить у наших солдат хоть немного картошки. Они больше не думали о войне и совершенно не беспокоили нас. Много горя и страданий причинила нам эта страшная зима.

Заметив, что один крестьянин каждое утро осматривает свой сад, я проследил за ним, а потом пошел туда и прощупал землю. Я нашел нечто мягкое, и сообщил об этом своим товарищам. Мы немедленно приступили к работе, и нашли две туши совершенно разложившихся коров. Воняли они просто невыносимо, но под этой мертвечиной лежали большие бочки с рисом, салом, ветчиной и всевозможным крестьянским инструментом: пилами, топорами, лопатами и кирками — словом, со всем тем, в чем мы так нуждались. Имелись также разные варенья из винограда и груш для нашего десерта. Я прыгал от радости от того, что сумел настоять на удалении этой падали (это было омерзительная работа). Мы рассказали об этом тайнике нашим офицерам и вытащили из него полторы тысячи фунтов риса и очень много свинины.

Когда начал таять снег, Император приказал своим инженерам устроить лагерь в прекрасном месте у Финкенштейна.[56] На земле был размечен огромный квадрат. В его центре предполагалось построить из кирпича дворец для Императора.[57] После разметки мы отправились на поиски досок для наших казарм. В этих местах сады и огороды огорожены большими столбами и сосновыми досками, каждая длиной в двадцать пье и шириной в один пье. Мы отбивали эти доски от столбов. Целых двадцать фургонов имелось в нашем распоряжении. Мы загружали их, они уезжали и снова возвращались. В радиусе трех лье все ограды были уничтожены. Через две недели наши казармы были полностью закончены и дворец Императора почти готов. Более красивого лагеря никогда не существовало — его улицы были названы в честь выигранных нами битв. Наши офицеры жили в великолепных квартирах, да и солдатам было тоже хорошо. Император интересовался всем и всегда присутствовал на наших учениях. Из Данцига по его приказу для офицеров его штаба привезли коньяк и другие продукты. Все солдаты выглядели очень счастливыми. Он часто посещал нас во время обеда, чтобы поесть с нами супа. «Не беспокойтесь, — говорил он, — я очень доволен своими „ворчунами“ — они построили мне превосходный дворец, а моим офицерам — комнаты с дощатыми полами. Поляки смогут превратить их в город». Из нескольких найденных в тайниках отрезов ткани мы пошили себе панталоны и большие, длиной в 6 пье, спальные мешки. Поляки со своими прекрасными дамами в каретах специально приезжали для того, чтобы полюбоваться нашим деревянным городом.

Май месяц пролетел очень быстро для нас — свежих и напудренных, как когда-то в Париже. Но 5-го июня нашего отважного маршала Нея внезапно атаковали русские. Прибывший курьер сообщил об этом Императору. Лагерь был тотчас свернут, и мы приготовились к выступлению. В шесть часов утра 6-го мая мы отправились на воссоединении с нашей армией. По прибытии в тот же день в назначенное место, нас и нашу артиллерию сразу же отправили на боевые позиции. Это было недалеко от Эйлау, мы пошли вправо и шли до самого места встречи с русскими на прекрасной равнине у Фридланда, недалеко от брода. Они расположились очень выгодно — на холмах редуты, а позади них мосты через реку.

Из Варшавы, весьма раздраженный поляками, прибыл храбрый маршал Ланн. Когда стоя перед гренадерами он разговаривал с Императором, мы услышали, как он сказал ему: «Кровь одного француза дороже всей Польши». Император ответил: «Если вам что-то не нравится, уходите». «Нет, — ответил Ланн, — я нужен тебе».[58]

Этот великий воин был единственным, кто осмелился сказать «ты» Императору. Пожимая его руку, последний сказал: «Немедленно отправляйтесь с гренадерами Удино, своим корпусом и кавалерией. Цель — Фридланд. Я пошлю к вам маршала Нея».

Этим двум великим воителям противостояли силы более чем вдвое превышавшие их собственные. Они держались до полудня. Гренадеры, вольтижеры и кавалерия сдерживали противника до нашего прихода, более ничего они сделать не могли. Император галопом пронесся перед своими марширующими войсками. Когда он ехал по лесу, через который проходили раненые Удино, они кричали ему: «Скорее на помощь нашим товарищам! Русские побеждают!» Обнаружив их у реки, Император, захотел разрушить их мосты. Он поручил это дело бесстрашному Нею, который тотчас галопом помчался туда. Наконец собралась вся армия. Император дал им час отдыха, потом объехал все позиции, вернулся к своей гвардии, сменил лошадь и дал сигнал атаковать русских со всех сторон. Русские сражались как львы, они предпочли утонуть, но только не сдаться.

Это славное сражение продолжалось до самого позднего вечера, уже при свете пламени пылающего Фридланда и нескольких соседних деревень, затем она закончилась, и воспользовавшиеся ночной темнотой русские, отступили в Тильзит. Наш Император, как обычно, спал на поле битвы, чтобы лично видеть, как ухаживают за ранеными, а на следующий день он преследовал русских до Немана. Нашим солдатам удалось догнать их арьергард и других отставших. Они взяли в плен нескольких дикарей именуемых калмыками — людей с большими носами, плоскими лицами, большими ушами и полными стрел колчанами. Их было 1800 — все на конях, но наши «железные жилеты» взяли их как простых овец. Ими командовали русские офицеры и сержанты. Нам разрешили посетить их лагерь и посмотреть на этих дикарей. Им выдали мясные пайки, и они моментально проглотили их. 19-го июня наши войска догнали русских — они перешли Неман и уничтожили все мосты. Река в этом месте не очень широкая, она течет вдоль красивой, широкой и пролегающей через весь Тильзит улицы, которая в конце упирается в казарму, где размещалась гвардия русского государя, а сам он