Черно-белое знамя Земли - Вячеслав Шалыгин

– Есть. – Воротов дал отмашку, и офицеры побежали следом за первой группой. – Нырять будешь?

– Как обычно. – Борода кивнул. – Поработаю тут, разомнусь, а потом уйду под водой. Туда они не сунутся. Хоть и смелые черти, а в ледяной воде купаться вряд ли станут. Ну, а мне не привыкать. В Урсуле вынырну, за Онгудаем под мостом, да на вторую базу двину. По бережку, вверх по Кургайре, через перевал... за сутки дойду. Так что, если опять прижмет, милости прошу. Помнишь координаты?

– «Кедровая заимка»? Помню. Но не хочу засвечивать все твои «базы». Удачи.

– Это тебе удачи, Декабрист. Тебе она нужнее.

К тому моменту, когда группа оказалась на борту, шаги приближающихся врагов стали слышны всем, даже Чижову. Более того, ровно через секунду после того, как закрылся люк, по броне челнока стукнуло несколько пуль. В связи с этим никто из членов группы не открыл рта до того момента, когда Воротов включил автопилот и откинул спинку кресла, готовясь к экстренному старту на орбиту.

– Взлетаем на отметку «семьсот семьдесят», – сообщил командир. – Боевая станция «С-54» готова принять нас на борт.

– Наконец-то, – с облегчением вздохнул Чижов. – Наша станция, конечно, не заповедник с горной речкой, но к ней внезапно не подкрадешься.

– Кто он? – придвинувшись к командиру, тихо спросил Вакидзаси. – Я много видел, знаю много секретов, но никогда не слышал о людях с такой уникальной подготовкой.

– Это не моя тайна, Вакидзаси. Но поверьте, Борода – хороший человек. Если, не дай бог, рухнут все святыни и сгорят мосты на берег цивилизации, в наступившем хаосе он останется последним человеком закона и порядка. Последним из нас и первым среди тех, кто выживет.

– Это я понял, – кивнул офицер. – Но кто он? В результате каких экспериментов или особых программ подготовки он овладел своими навыками?

– Не знаю. – Воротов развел руками. – Просто мне повезло его встретить и еще больше повезло, что он позволил мне стать его другом. Трудно поверить, но я даже не знаю его настоящего имени. Как-то так получилось. Есть такие люди, Вакидзаси, везде есть и во все времена. При всей своей уникальности как явление он вовсе не уникален, простите за примитивный парадокс. Не каждому выпадает удача встретить такого человека, но...

– Я понял, командир. – Офицер задумчиво взглянул на фронтальную проекцию вида «прямо по курсу». Атмосфера истончилась, и навстречу челноку теперь неслась густая россыпь ярких звезд. – Когда-то и я дружил с похожим человеком. Он тоже делал то, что считал верным и справедливым, без оглядки на лукавые законы и однобокие правила.

– Он ошибался?

– Нет. Его справедливость была истинной. За это ему и отрубили голову.

– Печально.

– Вовсе нет. Он был готов к такому финалу.

– Что это меняет? – Воротов пожал плечами. – Готов, не готов... без головы не постоять за справедливость.

– Боюсь, вы не поймете, командир, но я постараюсь объяснить. Каждый человек живет для чего-то конкретного. Тот, кто имеет мужество поднять взгляд на цель своей жизни, обязательно попадет в нее. Все остальные будут до старости бродить вокруг и не обнаружат даже рубеж, с которого следует стрелять. Отсюда их неудовлетворенность жизнью и страх перед смертью.

– А тот, кто попал в цель, – обретает своего рода просветление?

– Просветление приходит раньше, когда ты поднимаешь глаза на цель. Не всегда удается попасть в яблочко с одного выстрела, но это уже дело техники. Человек, который лишился головы, попал в десятку, именно когда меч коснулся его шеи.

– Кажется, я понял вас, офицер. Ему было больше нечего делать в этом мире?

– Вам нужен конкретный вывод, потому что вы – гайджин, командир. Нихондзин не нуждается в конкретной концовке истории. Нам важно найти путь. Если это истинный путь, он бесконечен.

– Командир, вижу станцию! – прервал их беседу возглас Чижова. – Вот она, красавица! Лучшая орбитальная база ВКС. База моей родимой бригады.

– Еще одна банка, на этот раз консервная и полная военных! – фыркнул Джейсон. – Сгущенная тупость без срока хранения. Пейте охлажденной до космической температуры.

На его ворчание больше не реагировал никто, даже Чижов. Чу оставалось только еще раз фыркнуть и умолкнуть.

– Приготовиться к стыковке, – сказал Воротов.

– И к очередным неприятностям, – вдруг добавил Вальтер.

– К чему?

– Вы что, командир, не смотрели «полицейские боевики»?

– Нет, ни разу. – Воротов обернулся к капитану. – Кто-то идет на перехват?

– Верно. – Грайс кивком указал на экран радара. – Около десятка перехватчиков орбитальной полицейской группировки идут к той же «С-54». Мы опережаем их минут на десять, не больше. Если не пристыкуемся с первой попытки, фора исчезнет. В общем, нас не оставили в покое.

– И не оставят, – тихо сказала Люси. – Нельзя безнаказанно наступить на хвост дракону. Мы покойники.

– Без паники! – приказал Воротов. – Дракон не хочет нас убивать. Ему зачем-то нужно, чтобы мы бежали куда глаза глядят.

– Вы правы, командир, но у меня есть уточнение, – сказал Вакидзаси. – Золотой Дракон хочет, чтобы мы продолжали его искать.

– Зачем же мешает? – удивленно спросил Джейсон.

– Как раз за этим. Если бы он не мешал, мы давно оттолкнулись бы от первоначальных версий и...

– Продолжили бы поиски в противоположном направлении, – закончил вместо офицера Воротов. – Дракон очень хитер. Я согласен с офицером Вакидзаси. Врагу по каким-то причинам выгодно, чтобы мы продолжили свою охоту, но, конечно, не добились успеха. Поэтому он вынуждает искать там, где его нет. И пока ему это удается. Вернее – удавалось.

– Удавалось? Погоди! Ты хочешь сказать, Дракон на станции? – удивился Чижов. – Командир, я своих ребят знаю, это нереально!

– Противника нет на станции, но ему выгодно, чтобы там оказались мы, – пояснил Воротов. – Вот почему твое министерство, майор, оставило нам эту лазейку.

12. колония Марта, 27-28 ноября 2196 г.

«Второй этап» стартовал двадцать седьмого ноября в полдень. К этому моменту Чжен уже и сам почувствовал потребность в «дозе» – потребность не наркотического характера, а просто надоело ждать. Поэтому, когда ему снова ввели «дрянь», он даже весело хохотнул.

– Ну наконец-то, поехали дальше! Кстати, умники, ваши изомеры – это жалкое подобие, а не пища. Но попрошу к моему второму пробуждению подготовиться лучше, чем к первому. Чтобы я не бегал по этажам, как голодная гончая. Контрактом это не предусмотрено. Людвиг, ты слышал?

– Это не мой вопрос, – пожал плечами доктор Людвиг.

– А чей, мой? Ну тогда ты ложись на стол, а я займу твое место!

– Успокойтесь, Чжен, мы все сделаем, – заверил другой доктор.

– Тебе верю, Клаус. Ты единственный, кто делает хоть что-то хорошее – колешь людям снотворное и наркоту. Давай, вкати мне кубиков пятнадцать самого лучшего... чего-нибудь!

– Хоть двадцать. Закрывайте глаза и считайте до десяти.

– Вслух?

– Вслух.

– Один, два, три... четы...

...»Четыре, пять, шесть... Нет, что-то не так».

Чжен открыл глаза. Считать было поздно. Он снова лежал на койке в своем номере и смотрел на проекцию часов на стене.

«Вечер, но дата прежняя, двадцать седьмое ноября. Странно. Нет, что уже вечер нормально, а вот как пролетел день – странно. Не было никаких неприятных ощущений, и вообще самочувствие, будто выспался в барокамере. Интересно, кого из меня «слепили»? Надеюсь, не урода, вроде Людвига?»

Чжен сел на кровати и заглянул в зеркало. Лицо было тем же.

«Опять странно. Второй этап сорвался? Или этапов на самом деле больше, и физиономию мне будут кроить позже. Нет, я же помню, Анжела говорила о трех этапах. После второго я должен был превратиться в нового человека, а третий этап должен был стать всего лишь «доводкой». Выходит, меня надули по-крупному? Нет, не может быть. Анжела, конечно, врала, но вряд ли более чем наполовину. Возможно, она говорила и вовсе чистую правду, а все мои подозрения – результат обострения паранойи. С другой стороны, я не могу ошибаться. Дрянь в венах бурлит, пища из дряни по вкусу, тело «чужое», но слушается лучше «своего»... все это явные признаки превращения в кого-то другого. В кого? А что, если действительно в человека-Инь? Вариант, если эти существа – люди и в них реально превратиться. Впрочем... Не знаю, как в человека-Инь, а в подобие, пожалуй, можно превратиться. Надо только натренировать ночное зрение, слух, набраться из скрытых резервов бульдозерной силы и... что там еще числилось в арсенале ночного народца... молниеносная реакция? Кого же на самом деле из меня лепит Штейнбок? Шпиона для внедрения в ночной народец? Но тогда он явно проигрывает, мое превращение, похоже, идет с громким скрипом. Хотя... Стоп!»

Чжен замер и медленно обернулся к стене с проекцией часов. Раньше никаких часов на стене не было, это точно. Линфань подошел к стене и провел рукой по изображению. Цифры были спроецированы изнутри. Чжен снова обернулся и поискал взглядом лампы. Они висели на своих местах, по углам комнаты, и... были выключены. Но между тем в помещении было достаточно светло, во всяком случае, для Чжена. Будь в комнате хоть одно окно, этот странный факт имел бы логичное объяснение, но окон в «номере» на пятом подземном этаже не было по определению. Линфань протянул руку к выключателю, немного поколебался – ему почему-то вспомнились типичные проблемы с выключателями во сне – и коснулся сенсора.