Измена. Мой непрощённый (СИ) - Соль Мари

— Да что ты? — от удивления брови взметнулись.

— Ага, — раздражённо повёл он плечом, — Говорит, что дождётся, когда ей исполнится 18, а потом женится. Прикинь? Офигевший вконец!

У меня потеплело на сердце. Бывает же так? Но достаточно редко. И поэтому сердце моё с этих пор неспокойно. Я боюсь, что любовь, вернее, то детское чувство, закончится раньше, чем дочь подрастёт. Я так не хочу, чтобы он её ранил! Но всё, что могу, это просто смотреть и пытаться быть мудрой во всём.

— Динок, ну не злись на Давида. Он очень беспокоится о тебе, — трогаю дочь за плечо. Но она словно ёжик! Не даётся обнять.

— Мне не нужно его беспокойство. Пусть он за себя беспокоится! Мам, скажи ему, чтобы не лез, — фыркает Динка и топчет подтаявший снег.

— Он не полезет больше, — заверяю её, провожаю глазами влюблённую парочку.

Мы отошли от турбазы, от всей этой праздничной кутерьмы. Эльдар пригласил нас втроём. А Машку не стал приглашать. Понимаю, теперь между ними нет дружбы. Вот то, о чём я говорила! Как можно легко всё разрушить одной лишь попыткой сойтись.

Однако на этом празднике жизни нет недостатка в гостях. Здесь много людей, совсем незнакомых и разных. Как я поняла, в основном бизнесмены, партнёры. Родни у Эльдара немного! Мать давно умерла. Ни сестёр, ни братьев. Сын, как известно, не дружит с отцом. Он один. И его одиночество бьёт по больному. Мне так хочется быть рядом с ним. Не любимой, пускай! Но подругой, которая сможет его поддержать.

— Ма! — обращается Динка, когда мы шагаем назад.

Я даю знак Денису, чтобы двигался в сторону домиков.

— А что у вас с дядей Эльдаром?

— В смысле? — хмурюсь я.

— Ну, — дочь теребит капюшон, — Чего он тебя на день рождения зовёт?

— Потому, что мы дружим, — смущаюсь вопросу.

Но Динка с ухмылкой бросает:

— Как мальчик с девочкой?

Я пожимаю плечами:

— Наверное, а как ещё можно дружить?

Она громко вздыхает:

— Ма! Ты что ли не видишь? Он же влюбился в тебя!

Я ошарашенно фыркаю:

— Что?

— Он просто залип! — продолжает дочурка, — Всё время нам яблоки эти привозит. И мёд. А ещё говорит о тебе постоянно. Серьёзно!

— Прекрати, — отмахнувшись, смотрю на пейзаж.

Красота и спокойствие дикой природы порождает какую-то негу в душе. И я невольно опять возвращаюсь в тот вечер, где мы с Эльдаром были вдвоём. Вспоминаю ту рыбу, которую он приготовил. Его поцелуй, теплоту его рук. Нет! Даже, если б не Витя, я не смогла бы представить нас вместе. Он мне дорог, как брат. Которого у меня никогда не было. А спать с братом? Да ведь это инцест!

— Чё серьёзно, не веришь? — усмехается Динка.

— Тебе кажется, — пробую я убедить, — Он просто такой человек! Любит всем помогать. А мы ему как родные, он сам говорил.

Динка снова вздыхает. Смотрит с укором. И тут уже я ощущаю себя виноватой, за свой неумелый обман.

— Мам, когда ты уже повзрослеешь? — копирует дочка мой тон.

Я шутливо толкаю её, утопая ботинками в снежной крупе. С пригорка нам машет Эльдар. Зазывает распахнутым жестом. Он одет не в пример остальным. Потому, что стоит у мангала. Хотя и готовит не сам, но всё контролирует, как ресторатор. На подмогу приехало трое узбеков. Сегодня у нас будет плов! И запах уже вызывает голодные спазмы в желудке.

Мы подходим. И Динка роняет:

— А мы отыскали подснежники! Только мама мне не дала их сорвать.

— И правильно сделала, — кивает Эльдар. Взгляд его тёплый, искристый, провоцирует дрожь. В купе с тем, что Дианка сказала минуту назад. Даже дочка заметила! Значит, и правда, влюблён…

— А ёжики в спячку впадают зимой, как медведи? — интересуется Динка. Ей нравится спрашивать обо всём.

И, подкреплённая девичьим любопытством, его проницательность тут же бросается вскачь.

— Да! Ежи зарываются в норах и лежат на боку. Они спят до апреля. И уже просыпаются. Мы оставляем подкорм на участке. После зимы они очень худые, им нужно много еды.

Я смотрю на гостей. Все одеты попроще. В свитера и шарфы. Солнышко греет уже по-весеннему. Но если закрыть его облаком, то становится зябко! Эльдар обещал, что не даст нам замёрзнуть. И не отпустит домой, пока всё не съедим. Он намекнул, что в домике шесть спальных мест. А утро в сосновом лесу изумительно ясное. Внутри есть камин и поленья, которые он заготовил специально для нас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Всё это очень заманчиво! Вот только ночёвка с Эльдаром в лесу равносильна предательству. Витя и так отпустил через силу. И, я уверена, Дене поручено зорко за мной наблюдать.

Машин на парковке достаточно много. И все в основном класса «люкс». Подъезжает ещё одна. Номер знаком. Совпадение? Вряд ли! Наружу выходит Никифоров. Владелец торгового центра, которому я «изменила» с другим. И приятель Самойлова. Что ж, мир тесен! И я в этом мире всего лишь песчинка, незримая часть.

— Приветствую, Эльдар! — улыбается он и вручает подарок. Конверт с энной суммой.

— Спасибо, — жмёт руку Эльдар.

— Расти большой! — добавляет Никифоров. Худощавый и светлый, он уступает Эльдару по внешнему виду. Но денег у этого дяди немерено! Говорят, что в любовницах ходит сама «мисс Москва». А новый год он встречает в Швейцарии.

— Да уж, теперь только вширь, — добавляет Эльдар и кивает на «жерло вулкана». Огромный казан, возле которого трутся узбеки, — Ты как раз вовремя! Сейчас будем пробовать плов.

Никифоров смотрит на действо. Они говорят о делах. Он общается с кем-то, знакомится. И, когда наступает черёд познакомить меня, Эльдар произносит:

— А это…

— Самойлова? — опережает его знатный гость. Он удивлён, и даже слегка озадачен.

— Кучинская, — поправляю с улыбкой.

— Вы знакомы? — вступает Эльдар.

Никифоров хмурится, смотрит с укором:

— Эта девица меня променяла на какой-то отстойник. Не пожелала стоять в центре города. Я ей скидку давал, а она ни в какую!

Улыбаюсь. Краснею, кусая губу. Скидка и правда была. И достаточно веская! Но даже она не смогла убедить меня вырвать из сердца тот факт, что Самойлов нашёл это злачное место. Я хотела сама! Без него. Доказать всем, что справлюсь.

— Кстати, как твой отдел? Существует? — ухмыляется он.

— Не отдел, а бутик, — поправляю его.

— Даже так? — восклицает Никифоров.

Пожимаю плечами невинно:

— Да, процветаем.

Его недоверие льстит. Ожидал, что я сгину? Спешу огорчить!

— Уважаю, — роняет Никифоров. И во взгляде его появляется блеск. Теперь я не просто Самойлова Настя. Теперь я сама по себе.

— Конечно, пришлось потрудиться на первых парах. Был значительный спад. Но потом наверстали! Район неплохой, много новых домов. Включили одежду для мам. Вот, думаю, может открыть отдел детской одежды, — рассуждаю я вслух.

А Никифоров слушает. Он высокий, даже выше Эльдара. И я достаю ему лишь до плеча. Возраст на пользу таким мужикам. В юности он, вероятно, был хилым, невзрачным. Но морщинки добавили схожести с киноактёром. Не помню, каким! Скандинавских кровей.

— Люблю деловых женщин, — решает он подбодрить. И тянет стакан. В нём гранатовый сок. Все за рулём, так что праздник у нас без спиртного. Правда, и так очень весело!

Музыка чуть приглушённая звуками леса, жаркий запах еды вперемешку с насыщенным свежестью воздухом. Динка с Татьяной сидят на качелях. Они подружились! А Денис суетится вокруг казана. Тоже хочет быть в теме. На душе так спокойно, что хочется петь.

— За успех! — произносит Никифоров.

Я улыбаюсь, кусаю губу:

— За успех, — говорю и касаюсь стаканчиком звонкого края.

Вижу, что Эль наблюдает за мной. «Он же влюбился в тебя!», — вспоминается Динкина фраза. И мне очень хочется верить, что это не так.

Глава 43. Илья

Самый некрасивый из месяцев — это апрель. Но семнадцать лет назад его скрасил день рождения моего первенца, Деньки, Давида. Я так и не решил, что звучит лучше «Денис Ильич», или «Давид Ильич». И представлял его, сидящим в своём кабинете, в костюме и с мышкой в руках. Но никак не с баллонным ключом! А он не пошёл по стопам. Хотя… Кто б говорил? Ведь я не остался с отцом, предпочёл искать счастье в России.