Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии - Михаил Диченко

Гораздо труднее было Троцкому объяснить тем же делегатам свое понимание НЭПа:

«Если бы в Германии рабочие захватили сейчас власть, то мы, несомненно, не дали бы им совета все объединить и поставить над всем совнархоз с единым распределением и потреблением… То же и по отношению к Западной Европе: если победит ее пролетариат, первое время (и, может быть, очень и очень длительное) ему придется прибегать к капиталистическим методам…»

Эти фразы Троцкий произнес в речи по обсуждению доклада Ленина. Он словно полемизирует с ленинским объяснением отсталостью и разрухой. Он не акцентировал на этом различии. Оно не важно для начального периода введения рыночных отношений в социалистической стране. Оно приобретало все большее значение с ростом экономики и завершением периода восстановления. Троцкий потом разработал эту свою концепцию во многих статьях и работах, написанных уже после отхода Ленина от политики: сугубо осторожная, эволюционная стратегия перехода к социализму с использованием элементов старой капиталистической формации не из-за отсталости и разрухи, а в силу марксистского понимания вызревания объективных (в том числе материально-технических) условий для нового строя.

Сталину и его сторонникам было проще понять Ленина. Это различие понимания НЭПа потом вместе с теорией социализма в одной стране решит судьбу России.

Интересно, что Ленин, слушая Троцкого, пометил себе только одно: «подготовка воспитания молодого поколения, важная задача (Троцкий)».

Вопрос не из самых принципиальных, которые затронул в своей речи Троцкий. Хотя через полгода Ленин заметил это различие и в письме Троцкому от 22 ноября 1922 г. написал:

«Прочел Ваши тезисы относительно нэпа и нахожу их в общем очень хорошими, а отдельные формулировки чрезвычайно удачными, но небольшая часть пунктов мне показалась спорной».

И в то же время он не считал эти расхождения кардинальными на данный момент:

«Тех, кому вопрос о нашей новой экономической политике, единственно правильной политике, представляется недостаточно ясным, – я отсылаю к речам тов. Троцкого и моей на IV конгрессе Коммунистического Интернационала, посвященным этому вопросу»[129].

Нужно сказать, что эта осторожная политика по отношению к крестьянству была устойчивым убеждением Троцкого еще до введения НЭПа:

«…электрификация, которая может быть осуществлена в течение 10-ти, а может быть и 30-ти лет… С того момента как крестьянин увидит у себя в деревне мастерские, кузницы, которые приводятся в движение электрическим током, как дети его в школах будут обучаться при электрической лампе, он будет завоеван для социалистического хозяйства; но не ранее»[130].

Наконец, к XII партсъезду (апрель 1923 г.), Троцкому было поручено готовить основной экономический доклад – о промышленности. Все это говорит о том, что в те годы, когда большевики пытались нащупать методы восстановления разрушенного хозяйства, определить оптимальную экономическую политику и до того, как Троцкий стал оппозиционером, его влияние на хозяйственную политику было огромным.

То, что произошло в России в конце 1920-х годов, оценивается почти всеми историками как события, следующие по важности после революции 1917 г.

По вопросу об альтернативах в мировой исторической науке существуют три основные точки зрения: альтернатив не было; троцкизм; бухаринизм.

Последняя точка зрения появилась в 1970-х годах после выхода книги о Бухарине американского историка С. Коэна и получила почти монопольное распространение после 1985 г. в СССР (работы Д. Волкогонова, Р. Медведева и др.). Сторонники школы Кара-Дейчера видят единственную реальную альтернативу сталинщине в троцкизме.[131] Однако их труды акцентируют внимание в основном на различиях политических целей Сталина и Троцкого, на несравнимости их культурно-образовательных уровней и интеллектов, способностей как государственных деятелей.

Исключение составляет замечательная работа канадского историка-экономиста Ричарда Дэя.[132] Я не стану приводить массу фактов и выводов этой книги, которые верны. Обращу внимание только на самые досадные ошибки:

«Отраслям промышленности, производящим средства производства, он (Троцкий) в целом отводил второстепенную роль…»[133]

«Троцкий, который в 1920-е годы был одним из самых суровых критиков НЭПа…»[134]

«…в действительности Троцкий стал главным теоретиком экономической изоляции».[135]

Последнее замечание, конечно, относится к взглядам Троцкого в 1920–1921 гг. А к середине 1920-х годов, считает Дэй, «произошли резкие изменения» и Троцкий «полностью отказался» от изоляционистских взглядов.[136] У Дэя получилось, что Ленин выступал за концессии, был за экономическую интеграцию, а Троцкий был против. Однако Дэй не смог убедительно доказать существование изоляционистких убеждений у Троцкого даже в те донэповские и ранненэповские годы. Именно в этот период есть прямое высказывание Троцкого на эту тему, которое он сделал в присутствии Ленина:

«Если у нас, в Центральном Комитете, этот вопрос когда-либо и обсуждался, то только с точки зрения необходимости предоставления в той или другой области той или другой концессии, т. е. в чисто практической форме, и как раз насчет этой практической стороны я был согласен с Лениным… Итак, по этому вопросу у нас нет никаких разногласий. Может быть, цифра 99 % была бы даже скромной количественной оценкой единства в партии по этому поводу»[137].

В общем и целом вопрос об экономической платформе троцкистской оппозиции как альтернативе и сталинщине, и бухаринизму остался в стороне. Кроме того, для многих сам Троцкий – политик, оппозиционер. И если заходит речь об экономических идеях, то не Троцкого, а троцкизма. Экономическое же лицо троцкизма, по утвердившемуся мнению, представлял Преображенский, один из лидеров троцкистской оппозиции, специализировавшийся на экономических вопросах.

Никем ни отрицается тот факт, что именно политика сталинско-бухаринского руководства привела к срыву НЭПа. Никем не отрицается еще один факт, что та самая оппозиция 1923–1927 годов, лидером которой был Троцкий, неоднократно призывала к изменению этой политики, неустанно доказывала ее пагубность и настаивала на проведении другой.

Употребление терминов «троцкизм», «троцкистская оппозиция» здесь противоречит мнению самого Троцкого и желанию его соратников-оппозиционеров, которые отрицали эти термины, считая себя «большевиками-ленинцами», но никак не троцкистами. Троцкий считал неправомерным употребление термина «троцкизм» в отношении его взглядов периода 1920-х годов. Однако мне представляется использование этих терминов оправданным не только по причинам распространенности и «привычности». Непосредственным автором основных положений, вошедших в платформу оппозиции, был Троцкий. Другие тезисы выдвигались и обосновывались при его активном участии.

Кроме того, для определения, к какой концепции больше всего подходит прилагательное «ленинский», нужны аргументы. Одного аргумента о соответствии троцкистского отрицания социализма в одной стране ленинским взглядам, наверное, недостаточно. Все же другие положения троцкистской оппозиции так же логично вытекают из ленинизма, как и бухаринская политика вместе со сталинизмом. Ленин всего один год прожил полноценно после введения НЭПа. В мае 1922 г. был первый его инсульт. С этого момента начался период его болезни и постепенного, но неуклонного отхода от дел. Вполне понятно, почему он не успел оставить разработанной концепции НЭПа, а лишь общие, и порой противоречащие друг другу заметки.

Исходя из этого, я называю систему взглядов Троцкого по его имени.

При такой постановке вопроса различия между понятиями «троцкизм» и «взгляды Троцкого» не существует. Взгляды других людей, которые совпадают со взглядами Троцкого, являются троцкистскими. Иные же взгляды таковыми не являются и к троцкизму отношения не имеют. Именно под таким углом зрения следует читать эту книгу. Мнения других оппозиционеров (Преображенского, Пятакова, Смилги и др.) приводятся только в том случае, если они совпадают с мнением Троцкого. Различия между взглядами этих людей и Троцкого должны быть выявлены специальным исследованием, что не входит в задачу данной работы. Анализ взглядов, например, Преображенского может составить предмет отдельного довольно обширного исследования.

Бухаринизм как альтернативу можно серьезно обосновывать лишь в отрыве от анализа экономических процессов второй половины 1920-х годов, которые привели к срыву НЭПа. Но и при этом условии нужно постараться сделать упор на двусмысленные фразы Бухарина, вырванные из контекста, атмосферы тех лет и игнорировать его многочисленные иные высказывания, прямо опровергающие все последующие попытки приписать ему создание некоей теории «кооперативного социализма». Опровержение этого мифа о рыночно-кооперативном социализме в одной стране приводится в следующем параграфе этой главы.