Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии - Михаил Диченко

Но процесс индустриализации не был мгновенным. Он растянулся на 100 лет. Ведь еще в 1860 г. доля сельского населения в США составляла 60 %. Из Европы массово приезжали инженеры, механики, квалифицированные рабочие. В то же время начали активно поступать инвестиции из Англии. В виде займов, в виде прямых инвестиций в фабрики, дороги, мосты.

4. Концентрация привела к созданию крупных монополий в тяжелой промышленности и банковской сфере.

5. Ослабление влияния государства на экономику (отмена рабства и ослабление протекционизма) после достижения ею мировой конкурентноспособности.

Большевики создали ту же самую структуру экономики. Предприятия тяжелой промышленности, транспорта и банковской отрасли были объединены в крупные государственные монополии. Сельское хозяйство осталось частным, легкая промышленность – наполовину частной.

Основные идеи данного параграфа были изложены уже давно в моей диссертации на соискание ученой степени кандидата наук в 1988–1992 гг. Там дан подробнейший анализ товарных рынков российской экономики 1920-х годов с многочисленными цифрами, таблицами и графиками. Это была первая в мире работа, открывающая Троцкого как экономиста. Дискуссии по экономике лидеров большевиков в 1920-х годах не были полностью уникальны. Основные параметры концепций так или иначе возникали во всех странах в преддверии перехода от агроэкономики к индустриальной. Возьмем только один пример – США. Спор двух отцов-основателей государства – Джефферсона и Гамильтона. Аграрный изоляционизм против господдержки индустриализации открытой экономики.

Глобальное отличие троцкистской концепции как от бухаринской, так и от сталинской состоит в следующем. Бухарин после 1929 г. стал пропагандировать сталинский курс, поэтому остается единственное, что можно понимать под бухаринизмом: политика периода 1924–1927 годов и его выступления в 1928–1929 годах как «правового уклониста», безрассудно пытавшегося реанимировать эту политику. Это мы исследовали и показали, что теоретической основой бухаринизма являлась недооценка рыночного характера нэповской экономики. Это приводило к тому, что Бухарин и его последователи даже не ставили перед собой задачу выработки методов макроэкономического регулирования, адекватных товарному хозяйству.

Просчеты, накопившиеся за время проведения несоответственной экономической политики до «критической массы», вылились в хлебозаготовительный кризис зимы 1928 года и, как следствие, в срыв НЭПа, породив сталинский курс. Кризис заставил советское руководство снять розовые очки бухаринизма и признать рыночность экономики в самый неподходящий момент: рынок показал свою отрицательную сторону. Не имея концепции макрорегулирования рынка и попав в цейтнот, советское руководство начало проводить курс на уничтожение рынка. Так бухаринизм быстро превратился в сталинизм.

Троцкисты ясно видели рыночный характер НЭПа (отличие от бухаринизма) и вырабатывали адекватные методы регулирования (отличие от сталинизма). Если Бухарин отрицал значимость рыночной конъюнктуры на словах, то Сталин провел это на деле.

Троцкий был противником и того, и другого.

Казалось бы, сугубо теоретико-политический вопрос – возможен или нет социализм в одной стране? На самом деле, противоположные ответы на этот вопрос определили, в конечном счете, разные позиции, которые заняли лидеры большинства и оппозиционеры в определении перспектив НЭПа, и придали глубину, другое звучание их внутриэкономическим разногласиям. «Социализм в одной стране – это было больше, чем лозунг, – писал Ричард Дэй, – или даже экономическая программа: это было психологическим водоразделом в истории революции»[142].

XV конференция РКП(б) (1926 г.) подтвердила возможность победы социализма в одной стране. Этот вывод был далеко не абстрактно-теоретический, а напрямую относился к хозяйственному строительству в Советской России. Итак, фактически в середине 1920-х годов большинство партии сказало, что можно построить социализм и без мировой революции. Тем самым первой ближайшей целью сталинско-бухаринского руководства стала теперь постройка социализма в СССР. А как же представляли себе тогда социализм представители сталинско-бухаринского руководства? Взгляды на существо социализма периода НЭПа у Н. И. Бухарина, И. В. Сталина были, по нашему мнению, классически марксистскими: огосударствление экономики, отсутствие товарно-денежных отношений, единый синдикат.[143]

Аналогично понимали социализм и представители троцкистской оппозиции.[144] Поэтому задача достижения социализма у большевиков превратилась в задачу создания командно-административной экономики, когда все средства производства принадлежат государству, единому центру. Как известно, троцкистско-зиновьевский блок выступал против признания возможности социализма в одной стране. Что это означало тогда? Это означало, что оппозиционеры выступали против возможности осуществления командно-административной экономики (государственной монополии) в нашей стране без мировой революции!

Троцкий доказывал, что, улучшая далее экономику, равняясь на цены и качество мирового рынка, развивая концессии, не пугаясь развития частного сектора, «мы можем двигаться» все дальше и дальше к социализму, но нельзя его достичь до перехода к социализму развитых стран Америки и Европы.

Однако, поставив своей ближайшей целью достигнуть социализма, советское руководство оценивало успехи каждого года степенью поглощения рынка государственной монополией. На замечания оппозиционеров лидеры большинства с гордостью указывали на «более быстрый рост обобществленного сектора народного хозяйства сравнительно с частнокапиталистическим», считая это «основной предпосылкой успеха социалистического строительства».[145] Наиболее популярный в то время лидер большинства партии Н. И. Бухарин очень часто в своих выступлениях и работах ссылался на «повышение удельного веса всего обобществленного сектора нашей экономики, т. е. нашей социалистической индустрии, наших банков, транспорта и нашей кооперации»[146].

Признание теории социализма в одной стране на официальном уровне давало стимул в уничтожении всех негосударственных хозяйственных структур для приближения к социализму. Неприятие данной теории поневоле удерживало от тотального огосударствления и настраивало на сотрудничество (до мировой революции) с частным сектором экономики.

Итак, результативные тезисы проведенного исследования заключаются в следующем:

1. Представители троцкистской оппозиции стояли за осторожное макроэкономическое регулирование рыночных процессов широкой группой специалистов.

2. Троцкистская экономическая концепция предполагала тесное внешнеэкономическое сотрудничество Советской России с капиталистическими странами, все расширяющееся использование международного разделения труда.

3. Экономические взгляды Л. Д. Троцкого базировались на целостной хозяйственной модели, центральным звеном которой было сохранение макроэкономического равновесия при динамичном развитии страны.

4. Одна из двух имеющих реальные шансы на осуществление экономических концепций развития СССР – троцкистская – была более адекватной экономическим и политическим условиям Советской России 1920-х годов.

5. Троцкистская концепция хозяйственного развития выражала в своих важнейших чертах то, чего требовала объективная рыночная ситуация.

6. Экономическая политика советского руководства 1924–1928 годов имела серьезные и систематические просчеты, которые носили не случайный характер.

7. Одна из важнейших причин срыва НЭПа и перехода к тоталитарному хозяйству заключалась в просчетах экономической политики 1924–1928 годов.

8. Так называемая «бухаринская альтернатива» (сохранение рынка, добровольная кооперация крестьян и национальный социализм) не имела шансов на осуществление.

9. Троцкистская экономическая концепция имела значительные отличия от реально осуществленной индустриализации и коллективизации.

10. Непринятие единомышленниками Л. Д. Троцкого «теории социализма в одной стране» удерживало их от всеобщего огосударствления, настраивало на сотрудничество с частным сектором хозяйства, объективно делая их позицию более реформистской, более умеренной по сравнению с взглядами сторонников этой теории.

Синтетические выводы:

Из 4, 5, 6 и 7 тезисов следует, что корректировка экономической политики в соответствии с троцкистской концепцией хозяйственного развития, осуществленная до 1928 г., позволила бы избежать срыва НЭПа и перехода в конце 1920-х годов к командно-административной экономике. Это же следует из 4 и 9, а также из 5 и 10 тезисов. Из 4, 5 и 8 тезисов вытекает, что троцкистская альтернатива имела шансы лишь до 1928 г. Тезисы 8 и 9 позволяют сделать вывод о том, что любая партийная оппозиционная группа в партии в 1928–1929 годах (троцкисты и бухаринцы), в случае ее прихода к власти, вынуждена была бы проводить ту политику и те меры, которые реально осуществлялись в то время под руководством И. В. Сталина.