Светлейший князь А. Д. Меншиков в кругу сподвижников Петра I - Марина Тазабаевна Накишова

Москве в Военной мундирной канцелярии, которого мне объявляли многия в делах за обыкновеннаго и человека доброго, и сего ради и о сем вашу светлость утруждаю

моим прошением, коли возможно, чтобы оного дьяка ко мне в Полицымейстерскую канцелярию к делам соблаговолили отпустить»[617]. А. Д. Меншиков со своей стороны также вмешивался во внутренние дела Полицеймейстерской канцелярии[618].

Деловые контакты А. Д. Меншикова и А. М. Девиера распространялись на сферу судопроизводства. Чаще всего А. М. Девиер обращался к А. Д. Меншикову в поисках правонарушителей или свидетелей происшествия. В ноябре 1718 г. генерал-полицеймейстер в нескольких письмах просил князя прислать в Полицеймейстерскую канцелярию для допроса находящегося под его командой новгородского полку солдата А. Болотова[619], который «…усмотрел в Котлине острове многие карчемные домы и шинки, в которых торгуют вином и пивом без указу всякого чину люди, а выемок никогда не бывает»[620]. На просьбу генерал-полицеймейстера Александр Данилович отвечал, что «…оное шинков искоренение по Его царского величества указу вручено от нас господину полковнику Блеклому[621], того ради да изволите приказать его, Болотова, для показания тех шинков отослать к нему, полковнику Блеклому, немедленно»[622]. А. Д. Меншиков указал С. А. Блеклому и его руководителю В. И. Порошину, чтобы из шинков, в которых нелегально торгуют, изъяли все напитки на имя государя, а держателям выписали штраф[623]. Чуть позже князь получил от А. М. Девиера копию росписи, в которой были обозначены все объявленные шинки[624]. При этом выяснилось, что полковник С. А. Блеклый находился при доме царя[625], поэтому отослать к нему А. Болотова не представлялось возможным. А. М. Девиеру указывалось послать солдата к князю со всеми реестрами.

В сентябре 1724 г. в Полицеймейстерской канцелярии было заведено следственное дело о драке. Для уточнения обстоятельств происшествия требовалось допросить солдат Ингерманландского полка, стоявших на карауле в доме шведского министра Г. Цедеркрейца. А. М. Девиер, контролируя ход следствия, просил князя прислать солдат к нему[626]. По результатам допросов участников и очевидцев события выяснилось, что лейб-гвардии Семеновского полку унтер-лейтенант Е. Л. Милюков вел под караулом иноземца, который, улучив удобный момент, Е. Л. Милюкова с товарищами побил и сбежал. Во время побега его схватили караульщики, стоявшие у «рогаток» против двора, где поселился шведский министр. Иноземец, имя которого не называется, оказал сопротивление, и завязалась драка. На звуки боя из дома министра вышли гренадеры (якобы по приказу министра) и отбили иноземца у караульщиков. В итоге виновник драки сбежал. Передавая данные обстоятельства и посылая копии с расспросов, А. М. Девиер просил А. Д. Меншикова учинить указ о том, что делать с невнимательными гренадерами[627].

Среди корреспонденции А. М. Девиера и А. Д. Меншикова встречается обратный ход событий, когда князь просил генерал-полицеймейстера найти подозреваемого. Летом 1721 г. Александр Данилович прислал А. М. Девиеру письмо с указанием сыскать и выслать к нему ученика корабельному делу В. Рокотова[628]. Позже генерал-полицеймейстер доносил князю, что В. Рокотов был прислан в Полицеймейстерскую канцелярию из Санкт-Петербургской гарнизонной канцелярии. Он был «…пойман на заставе на крайком кабачке без пропуску, а допросом показал, что ныне тому лет с восемь по указу Его царского величества отправлен он был из Подрядной канцелярии с семьюдесят человек в Галандию в команде от гвардии порутчика Щепотева для науки. И был он в Англии лет с пять, учился кузнечному и инструментному мастерству и ту науку принял и не ведает, за что мастер ево, иноземец Крозберх, напустил на него безумие и страх. И в Санкт-Питербурх прибыл на торговом англиском корабле с товарищи своими, с Василием Юдиным и с товарищи с шестью человек, тому с неделю и, приехав, оные товарищи на Адмиралтейской стороне от него отстали и ныне, где они, не знает, а он, Василей, не явясь нигде и не взяв пропускного письма, пошел было в Москву и на помянутой заставе взят под караул»[629]. Примечательно, что В. Рокотов по определению Полицеймейстерской канцелярии должен был отправиться для вынесения вердикта в Канцелярию иностранных дел (так как был послан в иностранное государство и не имел при себе паспорта), но после получения письма от А. Д. Меншикова его перенаправили к князю[630].

В декабре 1723 г. А. Д. Меншиков ошибочно отсылал к А. М. Девиеру жену держателя кабака из Ораниенбаума Ф. Е. Родионову, которую приговорили за непристойные слова отправить на работу на Прядильный двор. Генерал-полицеймейстер в ответном письме указывал, что Прядильные дворы не состоят под его ведомством и, соответственно, Ф. Е. Родионову он принять не может. Подобными делами занималась Мануфактур-коллегия. А. М. Девиер не мог сдержать недовольства – он уже не раз посылал в Мануфактур-коллегию женщин, осужденных по разным делам, но ни одну из них не приняли. Поэтому он советовал А. Д. Меншикову послать Ф. Е. Родионову от своего имени[631]. Стоит отметить, что данный случай весьма примечателен, поскольку наглядно показывает запутанность распределения обязанностей внутри городской системы управления. Даже сами государственные деятели не могли разобраться, к чьей сфере компетенции относится тот или иной вопрос.

Надо полагать, в некоторых судебных делах, проводившихся в Полицеймейстерской канцелярии, князь имел личный интерес. Так, А. Д. Меншиков обращался к А. М. Девиеру по поводу дела[632] инспектора санкт-петербургской Ратуши, одного из крупнейших купцов в России С. И. Панкратьева, который был обвинен в нелегальной закупке хлеба в поморских городах в 1705 г. Князь просил генерал-полицеймейстера не налагать на инспектора положенного штрафа до личной встречи с ним[633]. Какой ответ отослал А. М. Девиер к А. Д. Меншикову, неизвестно, однако спустя некоторое время князь снова писал генерал-полицеймейстеру о С. И. Панкратьеве письмо с повторными просьбами дать ему отсрочку до своего прибытия в город[634].

Согласно инструкции, данной генерал-полицеймейстеру в 1718 г., к сфере деятельности полиции относился контроль за ввозимыми в Санкт-Петербург товарами и материалами. А. М. Девиер, кроме того, должен был следить за чистотой торговых точек (торговых рядов и дворов, корчем и других заведений), качеством продаваемых населению товаров и ценовой политикой. А. Д. Меншиков, надеясь на исполнительность генерал-полицеймейстера, обращался к нему с указаниями. 28 декабря 1722 г. князь предлагал А. М. Девиеру «…поставить караул по всем дорогам и записывать по числам порознь, сколько обозов и в них возов с купеческими товарами и к здешним жителем с припасами в Питербурх чрез всю нынешнею зиму пройдет»[635] и о том отправлять рапорты еженедельно[636]. Генерал-полицеймейстер, получив княжеское письмо, обратился