Дикая магия - Джуд Фишер

К тому времени, когда село солнце и малиново-красный свет окрасил все вокруг, команда уже была в веселом настроении. Огромный костер трещал и рассыпал вихри искр. Рыба пузырилась и шипела на вертелах. Одна бочка пива была уже опустошена и перевернута. Белла и Сильва Легкая Рука демонстрировали кувырки, сальто и кульбиты. Флинт Эрсон выполнял кувырок за кувырком, пока не врезался в Мин Кодфейс, которая заорала на него и загнала по колено в воду, где он упал и окунулся с головой. А один из жонглеров пытался безуспешно научить Йенну подбрасывать и ловить три цветных мячика, набитых сушеными бобами.

Мортен Дансон сидел отдельно от всех, бросая сердитые взгляды на любого, кто проходил поблизости. Но аппетит к нему вернулся: скелеты по меньшей мере трех макрелей валялись возле него, и их полосатые головы смотрели в сторону моря.

К тому времени, когда совсем стемнело, Катла осушила уже пятую кружку пива и начала чувствовать приятную расслабленность. Кто-то отбивал руками танцевальный ритм на барабанах, и музыканты, притащившие с корабля свои трубы и рожки, начали играть. У костра кружились в танце люди. К своему удивлению Катла заметила, что все они были в театральных костюмах. Тэм Лисица всегда был в этом отношении строг со своей командой, и костюмы после представлений тщательно заворачивались в некрашеный лен, а потом еще в промасленный холст, чтобы уберечь от сырости и непогоды. Их складывали в огромный, обитый медью сундук, в котором хранился и меч с сердоликом, выкованный Катлой. Этот меч составлял значительную часть платы за участие труппы в деле.

Кто-то нацепил огромную красную голову от костюма Дракона Вена и гонял одного из певцов, еще кто-то, в балахоне цвета морской волны с изображением Матери Морей, занимался тем, что соблазнял Леди Огня. Катла снова налила себе полную кружку пива и прислушалась к ощущению тепла, разлившегося по телу.

— Эй, полегче?

Она повернулась слишком резко. Мир кувыркнулся, и она рухнула на брата.

— Опа, — сказала она, опустившись на землю и криво улыбаясь. — Привет, Халли.

Халли сел рядом.

— Ты напилась, — ответил он с укором.

— Нет. Это неправда. — Катла помотала головой. Ощущение было не из приятных. — Только немножко тошнит. Я еще будто на корабле.

— На корабле! — рассмеялся Халли. — Ладно, пусть будет по-твоему. Я пришел, чтобы передать тебе привет от Тэма Лисицы и приглашение отужинать в его компании.

— Я ела. Кажется.

Ела она или нет? Она помнила, как жарили скумбрию, помнила, что собиралась угоститься одной из них, но потом отвлеклась, потому что принесли пиво. Она нахмурилась, понюхала руки. Они пахли солью, но другого и нельзя было ожидать после нескольких дней таскания просоленных канатов. Однако на руках не было ни чешуи, ни рыбьего жира. Она пожала плечами, прищурила глаза, пытаясь отыскать Лисицу. Его не было видно у костра среди актеров, хотя от света языков пламени у каждого вокруг головы сиял такой рыже-красный нимб, что трудно было с уверенностью сказать, кто из них кто. Прохладный бриз неожиданно принес отчетливый запах жарящегося ягненка, и ее желудок бурно выразил свое одобрение. Ягненок! После стольких дней на мясе угрей и акул это показалось ей настоящим деликатесом.

— Ну ладно, отведи меня к нему.

Она встала и неуклюже качнулась в сторону. Халли подскочил и поймал ее, прежде чем она успела снова упасть.

— Я думаю, тебе было бы неплохо чего-нибудь поесть, — сказал он, — пока совсем не развезло.

Катла наклонила голову набок и посмотрела на него. Но у нее никак не получалось сфокусироваться: он превратился в двух угрюмых молодых людей, глядящих на нее в четыре глаза. Под таким испытующим взглядом она почувствовала себя неудобно, совсем как маленький ребенок, который описался. Максимально сосредоточившись, она смогла соединить две фигуры в одну.

— Иногда ты такой… занудный, — заявила она, едва выговаривая слова. — Такой взрослый.

— Кому-то же надо быть взрослым, — сердито ответил Халли, подумав о своем своенравном отце, сумасшедшем брате и безответственной сестрице. Тэм был прав: ее замужество — это всего лишь вопрос времени.

Лисица разжег свой собственный костер на некотором отдалении, и именно оттуда доносился пьянящий запах жареного ягненка. Тэм соорудил просторное укрытие из большого куска парусины, натянутого на ветки и весла, и довольно уютное сиденье из нескольких мешков, набитых тряпьем и накрытых мехом. Тут он и развалился с фляжкой вина и полной тарелкой мяса в руках. Мясо было не до конца прожаренным: кровь вытекала из него на блюдо. Отсветы огня играли на лице Тэма Лисицы, озаряя его широкие скулы, высокий лоб и десятки косичек на голове и в бороде. Пламя играло на серебряном шейном обруче, превратив его в золотой, и фонтаны искр кружились в его глубоко посаженных зеленых глазах. Он выглядел великолепно, как огромный кот, охраняющий свою добычу: рыжий, томный, грациозный и сильный. У Катлы захватило дух от такого зрелища.

Его собеседница была одета богато, как королева. Просторное белое платье окутывало ее, подол и рукава были расшиты серебряной парчой с замысловатым рисунком. Вырез платья был настолько открытым, что виднелись прекрасные белые груди. Катла узнала это платье: его надевал вместе с чудовищным париком из желтой соломы Флинт Эрсон на Камнепаде, выступая в роли Розы Эльды. Но Тэм Лисица сидел вовсе не в компании волосатого Флинта. Катла не могла ошибиться. Однако это не была и кочевница-королева.

Катла сильно изумилась, узнав Йенну Финнсен.

Щеки Йенны пылали. Она накручивала на палец локон своих золотистых волос, громко смеясь над тем, что ей рассказал вожак труппы. Но увидев Катлу и Халли, она неожиданно притихла.

— Ах, Йенна, — пробормотала Катла, — ты платьице переодела, вижу…

Йенна покраснела еще гуще.

— Могла бы и сказать мне, что оно все заляпано птичьим дерьмом! — ответила она, защищаясь. — Тэм любезно сообщил мне и попросил Сильву постирать его. — Она улыбнулась лениво разлегшемуся мужчине. — Он заботится обо мне: сказал, что я выгляжу бледной и изнуренной и мне нужно хорошее мясо и красное вино, чтобы вернуть цвет лица.

— Еще я сказал, что ей нужен мужчина, который оценит ее красоту, наполнит ее своим семенем и сделает ей десяток хорошеньких, пухленьких малышей.

Йенна стала давиться от смеха, и капля вина скатилась с губ вниз по подбородку. Она закрыла руками лицо.

— Это возмутительно! — воскликнула она, поглядывая на него сквозь щелки между пальцами. — Ты самый грубый из мужчин, которых я знала!

Тэм посмотрел на Халли, желая подбодрить его.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});