Реальная страна Бритопия - Елена Уолш

Симпатичные в основном ребята-волонтеры. Любят свою работу, переживают за обездоленных, но и отдохнуть умеют. Не понравился мне только Надменный Принц Чарльз, как я его называл…Напомнил он мне кота Трима-мореплавателя, который так гордился своей лапкой, словно только что опущенной в снег, но о нём я узнал позднее. Ладно, что Чарльз меня полностью игнорировал. Но при каждом удобном случае он, покуривая свою трубку, повторял: «А у нас все-таки — самая лучшая в мире медицина», или «А у нас — самые лучшие в мире полиция и демократия». Я так и ждал, что он вот-вот скажет: «И коты у нас — самые лучшие в мире». Уж тогда-то я точно бы нашел повод отомстить надменному англичанину.

Помню, обсуждали волонтеры своих друзей с какой-то кошачьей фамилией. Они работали в другом уральском городе, и, похоже, у них были серьезные проблемы с их русскими коллегами. В конце концов им даже уехать в Англию пришлось…Одни волонтеры считали, что они были неправы, что пытались довольно бесцеремонно вмешиваться во «внутренние дела» своих коллег-хозяев организации, вплоть до выставления им ультиматумов и, что правильно Алекс неоднократно предупреждала их о последствиях такого поведения, а другие считали их чуть ли не героями.

Надменный Принц Чарльз защищал их, говорил, что русские не знают основ менеджмента, их надо учить. И, что это недопустимо, что ими, волонтерами, Алекс управляет, а московский офис организации тоже русский возглавляет. Ими, англичанами, только англичане должны управлять. Я, конечно, не знаток менеджмента, но почему-то у меня эти волонтеры, пусть и с кошачьей фамилией, симпатии не вызывали. Да и что уж в них такого героического, в этих волонтерах? Ну, пожили они здесь год-два, испытали зиму уральскую и прочие невзгоды, поработали за свое пособие, и уехали в Туманный Альбион, назад к своей безбедной жизни. Этакий «экстремальный туризм«…А их коллеги такие же невзгоды всю жизнь испытывают, а трудятся за меньшую зарплату, заметьте. Одна радость, что язык родной. Загадочная человеческая порода…

Последним обитателем моей квартиры был чернокожий волонтер, профессор Джонатан Кинселла. Трудно ему было вначале. Люда говорила, что до него всего одного негра в городе видела, он изделиями из малахита торговал на рынке сувениров у Площади 1905 года. Люда — женщина образованная, а для других-то это, конечно непривычно было, негра в ушанке увидеть…Как говорится, культурный шок испытывали, как волонтеры при виде бомжей…Джонатан приехал работать преподавателем социальной науки в университете.

Профессор рассказывал друзьям, что приезжал как-то к нам и раньше с делегацией специальной, изучать, почему у нас в СССР такое низкое число разводов было. Долго они исследования проводили, дебатировали с коллегами. Все только руками разводили — загадочная русская душа…А потом как-то в перерыве между заседаниями старушка- уборщица объяснила дотошному профессору… Жилье-то трудно было получить, вот и не разводились люди, терпели друг друга, жили под одной крышей…

Джонатан обычно репетировал свои лекции, обращаясь ко мне, словно я был его аудиторией. Узнал я, что социальная наука — это наука о человеческих отношениях. Учит эта наука, как с другими людьми обращаться, жить с ними в гармонии, даже если они отличаются от тебя, например, инвалиды. Обращаясь к своей аудитории, то есть ко мне, профессор спрашивал: «Сколько людей в инвалидных колясках видели вы на улицах вашего города?». Очевидно, аудитория видела мало таких людей, потому что лектор продолжал: «Вы не видите их на улицах не потому, что их нет или мало, а потому, что они не могут себе позволить купить инвалидные коляски, и городские улицы и транспорт не приспособлены для их передвижения».

Еще было у профессора словечко любимое, «empowerment», которое даже Люда по началу затруднялась перевести….Постепенно разобрались, что оно означает «доверенность», «поддержка» индивидуума, расширение его возможностей, пока он адаптируется к требованиям общества и сможет обеспечивать свою жизнь. В каждом человеке заложена масса способностей, но не каждый может их реализовать, а если кто-то окажет ему доверенность и поддержку, то он непременно реализует свои возможности. Инвалиды, например, особенно нуждаются в такой поддержке. Иногда эта поддержка заключается в обеспечении их информацией о своих правах.

Наука полезная, понял я, но существует ли у людей такая наука, которая учит их жить в гармонии с котами и другими живыми существами? Слышал от одного из волонтеров, что у буддистов учение есть, Большая колесница. Конечная цель этого учения видится его последователям в Пробуждении во благо всех живых существ на основе сострадания и запредельной мудрости. Ежели человек так гордится своей мудростью, то значит, есть у нас, котов, надежда, что мы вместе будем стремиться к достижению этой благородной цели?

Мой квартирант любил Пушкина, считал, что это их, африканский поэт, читал мне про кота ученого, когда русский немного выучил… «У Лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…» Мне стихотворение понравилось, но только в качестве наглядного урока, нам, котам, почему мы должны рот на замке держать. Только прознают люди, что кот ученый появился — сразу на цепь, хоть и золотую.

Я свою ученость на показ не выставлял, но держался с достоинством, и жили мы с профессором практически душа в душу. Как-то раз Алекс появилась у нас в квартире, и из её долгого разговора с Джонатаном я понял, что у нас будет новый, временный, жилец, пока ему не найдут квартиру. Организация, где работала моя будущая хозяйка, посылала в Россию и другие страны не только волонтеров-специалистов, но и волонтеров молодежной программы, которая финансировалась Европейским Союзом. Это были, как правило, недавние выпускники школ, которые еще не определились с выбором жизненного пути.

Они хотели побывать в других странах, поработать, пообщаться с представителями других культур, чтобы лучше понять свое предназначение. Я понял, что обычно эти молодые волонтеры доставляли Алекс и её начальнику в Москве больше хлопот, чем более зрелые волонтеры. Они чаще болели, теряли деньги или паспорта, или с ними случались еще какие-то не менее досадные происшествия. Поэтому мы с Джонатаном по началу были не очень рады появлению Джимми, как звали нашего нового квартиранта.

Но довольно быстро мы поняли, что опасения наши были совершенно напрасны. Джимми сразу взял на себя все обязанности по хозяйству, навел и поддерживал идеальный порядок в квартире, и даже стал готовить вкусные обеды. Работал он в детском доме, мыл посуду на кухне, поскольку у него никакой специальности не было, а в свободное время играл на скрипке для детей, среди которых были и дети-инвалиды. С помощью Джонатана молодой волонтер разработал программу реабилитации детей и даже меня стал с собой брать в детский дом. Стали мы детям показывать различные нехитрые трюки и представления, и всегда были вознаграждены детским смехом и улыбками. А уж с каким нетерпением нас там всегда ждали!

Джимми был настолько увлечен работой, что решил даже стать социальным работником. А я тоже внес вклад в программу помощи детям. То, чем я занимался — фелинотерапия называется. Эту нашу способность врачевания мы, коты, уже тысячелетиями используем, только не знал я научного термина. Сколько раз я и Люде помогал после болезни быстрее поправиться, да и маме моей новой хозяйки после перелома бедра.

Когда Алекс объявила, что программа закрывается в связи с финансовыми трудностями организации, волонтеры очень расстроились. Организация, как я заметил, была благотворительной и финансировалась частично за счет частных пожертвований, частично на правительственные гранты. Правительство как раз и решило сократить финансирование. Она объяснила, что начальство в Лондоне считало, что российская программа требовала слишком больших затрат, в Африке на местные зарплаты волонтеры могут прожить, а здесь — нет, и переводчиков там не надо. Работают волонтеры, в основном, в бывших британских колониях.

А у нас на одну зарплату, даже при наличии участка, прожить нельзя, особенно работникам бюджетной сферы. Это вслед за миллионами Людиных соотечественников один немецкий преподаватель доказал, даже сдача стеклотары не помогла, мы с Людой по телевизору передачу смотрели. Поэтому, учитывая специфику российской жизни, волонтерам приходилось платить пособие. По договоренности организации с работодателями последние были обязаны выплачивать волонтерам зарплаты, соответствующие их должностям. Но эти зарплаты поступали крайне нерегулярно и не компенсировали затрат организации на содержание волонтеров.

Многие хотели остаться после закрытия программы, но остался один Джонатан и решил на свои средства существовать…Договорился с Людой, она согласилась ему квартиру дешевле сдавать. А мне вот тоже пришлось уехать, хотя моим мнением никто не интересовался, как и мнением волонтеров, впрочем.