Красные цепи - Константин Образцов

— Так, может быть, все-таки поделитесь источником знаний?

Гронский отрицательно покачал головой. Алина резко поднялась со стула. Два типа у стойки, почувствовав движение, одновременно повернулись и уставились на нее.

— Знаете, Родион, всему есть свои пределы. Сначала вы говорите мне, чтобы я не обращалась в прокуратуру, а приняла условия Кобота и устроилась на работу в «Данко». Я вас послушала. Результата, на мой взгляд, ноль. Потом просите организовать встречу с Галачьянцем и провести анализ крови его дочери, причем не считаете нужным сообщить, зачем. Спешу сообщить: результат также нулевой, потому что никаких признаков патологий у Маши Галачьянц анализ крови не выявил. Теперь вы опять срываете меня с места, зовете сюда, показываете какой-то рисунок, якобы с портретом жертвы, которой еще только предстоит стать таковой, и опять молчите в ответ на мои вопросы. Не много ли одолжений с моей стороны, как вы считаете?

Гронский спокойно посмотрел снизу вверх на разгневанную Алину.

— Но я сейчас не прошу вас ни о каком одолжении. Я просто делюсь информацией, исключительно из чувства партнерской солидарности. Вы можете поступать как вам угодно, но я намерен действовать, с вами или без вас. Я знаю, кто попадет под следующий удар убийцы, и намерен этому помешать. Можете присоединиться ко мне в этом или нет — дело ваше.

Алина молчала.

— И сядьте уже, — продолжал Гронский, — пока два этих джентльмена у стойки не решили, что мы ссоримся, и не стали приглашать вас с ними выпить.

Алина покосилась в сторону барной стойки и села.

— И как вы собираетесь действовать? — спросила она.

Гронский положил телефон на середину стола. Рисунок тускло светился на экране, как жутковатое привидение, явившееся из еще не наступившего будущего.

— Во-первых, установить личность девушки. До этого нам было известно только время совершения убийств, но сейчас у нас есть информация о жертве — пусть даже только портрет — и мы можем попробовать узнать имя, телефон, адрес, вообще все, что получится, вплоть до распорядка дня на день предполагаемого убийства. Во-вторых, взять ее под наблюдение. Скорее всего, что эта девушка, как и все предыдущие жертвы, живет в центре города, во дворах, где на нее и нападут. Я буду ждать ее рядом с подъездом и постараюсь захватить убийцу до того, как он успеет сделать свое дело. Если согласитесь мне помочь, то можете проводить нашу подопечную от места работы или учебы до входа во дворы. Я сделаю все остальное.

— Собираетесь использовать эту девушку как приманку? — спросила Алина.

— Я искренне надеюсь, что мне удастся предотвратить фатальный исход.

Алина покачала головой.

— Если вы так уверены в своей… информации, назовем это так, — почему просто не предупредить ее о грозящей опасности?

— Можно предупредить, — кивнул Гронский. — Можно сделать так, чтобы она никуда вообще не вышла из дома в этот вечер: сломала ногу, например. Или руку. Но новолуние все равно наступит. А значит, убийца неизбежно нанесет свой удар — только уже там, где мы не сможем ему помешать. Жертв все равно не избежать, Алина, вы же это понимаете. Но у нас появился шанс не только спасти одну жизнь, но и взять убийцу на месте преступления. А это вам не Кобот — это охотник, который добывает кровь и внутренние органы непосредственно в ночь новолуния и, я уверен, сразу относит своему хозяину. Мы можем одновременно взять исполнителя и организатора всей этой истории. Риск стоит того.

— А обязательно вот это все делать самостоятельно? Может быть, все же обратиться в полицию?

— И что вы им скажете?

— Ну вот если бы вы не скрытничали по поводу своих источников информации, мы могли бы как-то обосновать…

— Алина, — сказал Гронский мягко, — я не говорю об источнике информации не потому, что скрытничаю, как вы выразились. Я просто не хочу очередной раз пытаться уверить вас в том, во что поверить вы пока не готовы. Только и всего. И у меня нет такой аргументации, которая подвигла бы полицию обеспечивать прикрытие неизвестной девушке, возвращающейся домой поздним вечером. Понимаете?

— Я могла бы позвонить кому-то из своих знакомых, — неуверенно произнесла Алина, — у меня неплохие отношения с некоторыми оперативниками, да и со следователями…

— Настолько неплохие, что можете попросить их организовать спецоперацию в центре города, ночью, безо всяких на то оснований исключительно ради оказания дружеской услуги?

— Нет, — призналась Алина.

— Об этом и речь, — сказал Гронский. — И еще одно: несколько оперативных сотрудников во дворах обязательно спугнут убийцу. У него звериное чутье и чувство опасности, он ни разу не попался, даже в том случае, когда его жертва открыла стрельбу. К тому же мы знаем, насколько высокие связи есть у Кобота в руководстве полиции города. Так что нельзя ручаться за то, что, даже захваченный на месте преступления, убийца не окажется вдруг на свободе.

Гронский посмотрел Алине в глаза.

— Нам придется сделать это самим. И надеяться на то, что все пройдет как надо.

Повисла пауза. Алина решительно тряхнула головой и твердо сказала:

— Хорошо. Пусть будет по-вашему. Но у меня есть два вопроса.

— Задавайте.

— Вы хорошо помните описание убийцы? Вы еще спросили у меня, как он может выглядеть, а я сказала: высокого роста, необычайной физической силы. Еще он вооружен тридцатисантиметровым ножом, а на поводке водит двух-трех собак крупных пород. В связи с этим очень интересуюсь: как вы намерены ему помешать?

— Это моя проблема, — сказал Гронский.

Алина скептически окинула взглядом его худую фигуру.

— Никого не хочу обидеть, — заметила она, — но как бы это и в самом деле не стало проблемой.

— Я решу этот вопрос, — твердо ответил Гронский.

Алина пожала плечами.

— Дело ваше. И еще: насколько я понимаю, вот этот рисунок нелучшего качества — все, что нам известно о будущей жертве?

Гронский кивнул:

— Увы, да.

— У нас осталось два дня и три ночи. Этого слишком мало, даже если объявить ее в официальный розыск, потому что, скорее всего, эта девушка не уголовница, не привлекалась к суду, не служила в армии, и в базе полиции или других ведомств ее нет. Как вы намерены ее найти?

Гронский чуть улыбнулся.

— На этот счет не беспокойтесь. У меня есть информационный ресурс.

— Который может установить личность человека за два дня по нечеткому изображению?

— Да, — ответил он. — Это чертовски хороший ресурс.

* * *

— Изображение дрянь, — говорит мне мой чертовски хороший ресурс тонким девичьим голосом. — Я почищу, конечно, как смогу, но степень достоверности через графический поиск будет очень сомнительной. Или вообще ничего не выдаст, или фотографий под полмиллиона. Откуда вообще взялся этот кошмар?

— Из галереи современного искусства, — отвечаю я.

— Вот почему я всегда предпочитала работы старых голландских мастеров. И когда тебе нужна информация?

— Не позднее завтрашнего дня. Имя, телефон, место учебы или работы и адрес обязательно.

— Издеваешься? — уточняет девичий голосок.

— Нет, — улыбаюсь я. — Просто верю в твою гениальность, Селена.

— Льстец, — констатирует она. — Ладно, жди. Придумаю что-нибудь.

И вешает трубку.

Наверное, я единственный в мире человек, который знает, что хакер под ником Селена и хрупкая девушка азиатской внешности, работающая программистом в крупной производственной компании, — один и тот же человек. Когда-то давно, почти три года назад, когда я еще не занимался похоронным бизнесом, мне довелось оказать Селене некую дружескую услугу, значение которой она оценила столь высоко, что с тех пор и мог прибегать к ее помощи, если мне требовалась информация, которую нелегко или просто невозможно найти в открытых источниках. Впрочем, еще никогда мне не приходилось ее просить об этом так часто, как в последние две недели. Узнать контактные данные по имени человека для Селены, конечно, не составляло никакого труда, но теперь задача была посложнее, а цена вопроса неизмеримо выше.

Селена перезванивает мне днем. На заднем плане я слышу эхо голосов и звон столовой посуды: наверное, в ее компании сейчас обеденный перерыв.

— Половинку борща и люля-кебаб с пюре, — говорит она. — Прости, Родион, это я не тебе.

— Приятного аппетита, — отвечаю я.

— Ага, спасибо. Готов записывать?

— Селена, ты чудо!

— Да, я в курсе. Пиши, мне говорить не очень удобно.

Я записываю имя, фамилию, дату рождения, номер мобильного телефона, адрес и даже место работы.

— Надеюсь, я устроила твою личную жизнь, — язвительно говорит Селена. — Девушка хорошенькая.

— Сэл, ты же знаешь, мое сердце принадлежит только тебе, — отвечаю я в тон. — Но вот ей жизнь ты помогла устроить, это точно. Как ты это сделала, если не секрет?