Самые знаменитые реформаторы России - Владимир Казарезов

В результате можно говорить, что промышленность в России появилась. Она дала армии необходимое оружие и снаряжение, но больших поступлений в казну не обеспечила.

Не оправдались надежды и на приток денег от внешней торговли, через прорубленное окно в Европу. А насильственный перевод торговли из традиционного Архангельска в еще строящийся Санкт-Петербург лег новым тяжким бременем на казну и не дал значительных результатов, по крайней мере при жизни Петра. Многие считают, что вообще строительство нового города на границе с перенесением туда столицы государства явилось не более чем авантюрой, так дорого стоившей государству.

Даже Платонов, уж во всяком случае не являвшийся недоброжелателем Петра, вынужден был признать, что «…в общем дело внешней русской торговли не изменилось заметно, и русский вывоз оставался преимущественно в руках иноземцев. Не было заметных успехов и в торговле с Востоком, которая очень занимала Петра».

Велико значение просветительской деятельности Петра I, которая важна сама по себе для распространения грамотности и культуры, а также для осуществления предпринятых им преобразований. Ведь по сути, книжное и типографское дело в России началось с него.

Организация книгопечатания потребовала настоящей реформы русского языка. Дело в том, что в России сложилось к тому времени два языка — старославянский, законсервировавшийся, на котором писались (переписывались) православные церковные книги из года в год и из столетия в столетие, и народный русский язык, динамично развивающийся. Российские ученые люди имели дело с тяжеловесным старославянским языком, и им самим нужно было переучиваться, чтобы печатать книги на языке русского народа. Одна эта реформа достойна быть названной целой революцией. Первой книгой, изданной в 1708 г. на русском языке, стала «Геометрия, словенское землемерие». Вначале книги, печатаемые в России, были прикладного содержания, несшие конкретные знания по тем или иным направлениям ведения хозяйства, военного и морского дела, строительства. Естественно, в большинстве своем это были переводные книги.

Любопытны указания Петра книгоиздателям и переводчикам о том, что не нужно переводить все в полном объеме, а извлекать из них только самое ценное, полезное. В одной из записок Синоду о книге по домашнему хозяйству он пишет: «Немцы обыкли многими рассказами негодными книги свои наполнять только для того, чтобы велики казались, чего, кроме самого дела, переводить не надлежит». Указание, вроде бы разумное, таило в себе и большую опасность. Переводчик на свой взгляд мог принимать решение и выбрасывать наиболее значительные фрагменты; была опасность с водой выплеснуть и ребенка. Особенно старался Петр привлечь к работе над переводами книг ученых людей-славян из западных стран — чехов, болгар, черногорцев, сербов, лужичан и др.

Но царь стремился печатать и распространять не только книги прикладного характера. Он поручил русскому ученому Поликарпову написать Российскую историю. Делались переводы из мировой истории — о Троянской войне, Александре Македонском, книг Вергилия и т.д. Были изданы указы (1720 и 1722 гг.) о собирании по монастырям и соборам летописей, хронографов, грамот, писем и других источников с тем, чтобы организовать их хранение, изучение, использование для написания книг по отечественной истории.

Без организации книжного дела трудно было говорить о постановке образовательного процесса в стране. Явились книги, явились и школы. Впрочем, все шло параллельно.

Увеличивающиеся армия и флот; строительство кораблей, крепостей, дорог; создание все новых и новых заводов; книжное дело; расширяющаяся сеть государственных учреждений требовали много грамотных людей, имеющих общие и специальные знания. Потребности исчислялись многими тысячами. Частично они удовлетворялись иностранными специалистами, хлынувшими в Россию «на ловлю счастья и чинов». Частично — через обучение молодых людей за границей. Но этот канал не давал обильных поступлений. Основным источником являлась подготовка на месте. Стали открываться школы специального назначения.

Основной контингент учащихся составляли дворянские дети. Царь встретил большое сопротивление — молодые люди учиться не хотели, родители им потакали. Для преодоления саботажа был применен прием чисто в петровском духе, о чем Соловьев пишет: «…дворянин неграмотный и не изучивший арифметику и геометрию объявлен был несовершеннолетним и потому не имел права жениться. Ученики, кончившие курс в московских школах, посылались учителями в области».

Были намерения заняться и тотальным обучением горожан, но потом от этого отказались.

В 1724 г. вышел указ о создании в России Академии, включающей в себя, кроме собственно Академии наук, Университет, Педагогический институт и гимназию. Но реализации этого указа Петр I уже не увидел. Академия была открыта 12 ноября 1725 г. Екатериной I. Следует сказать, что стимулировало решение Петра открыть Российскую Академию наук его избрание членом Парижской академии. Он, в связи с получением от французских ученых столь почетного звания, писал им: «Мы ничего больше не желаем, как чтоб через прилежность, которую мы будем прилагать, науки в лучший цвет привесть, себя яко достойного вашей компании члена показать». На Академию наук возлагалась и задача написания книг, перевод их с иностранных языков, издательская деятельность.

Но книга была доступна лишь незначительной части общества в силу малых тиражей и дороговизны. Кроме того, она не несла информации на злобу дня. И царь-просветитель приказал издавать российскую газету с названием «Ведомости о военных и иных делах, случившихся в Московском государстве и в иных окрестных странах». Это, говоря нашим языком, был мощный прорыв не только в деле просвещения людей, но и пробуждения в них интереса к происходящему в стране.

Петру принадлежит и инициатива изготовления генеральной карты Российской империи. Для чего адмиралу Апраксину было велено подготовить специалистов и посылать их во все края для обследования частей Российской империи и составления географических карт. Работы начались в 1720 году, но первый русский атлас вышел уже после смерти императора.

По сути дела, с Петра начинается и театр в России. Конечно, разного рода представления устраивались и до него, но они являлись уделом царского двора и тогдашней элиты. А Петр организовывал спектакли для всех, в устроенной на Красной площади деревянной «комедиальной храмине». Ставились исторические пьесы, комедии Мольера, пьесы современных авторов.

К мероприятиям Петра по прививанию российскому населению европейской культуры относятся и такие, как обязательное ношение европейской одежды, во всяком случае — дворянами и чиновниками, бритье лица, устройство разного рода ассамблей с участием в них женщин, курения и т.д. Не будем на этом останавливаться, скажем лишь, что все эти внешние признаки европеизации не способствовали, по большому счету, приобщению к мировой культуре, а вот урон национальной традиции наносили. Тем более что внедрение их шло насильно, с попранием человеческого достоинства. Такие приемы «окультуривания» вызывали резкий протест у многих просвещенных людей России и служат поводом для критики Петра в течение вот уже трехсот лет. Хотя, следует сказать, европейская одежда и обиход получили распространение в высшем российском обществе еще при царе Алексее Михайловиче, да и ранее, во времена Бориса Годунова. Так что вряд ли оправдан был столь мощный напор в этом деле.

Однако, признавая большое значение деятельности Петра в области просвещения и приобщения людей к культуре, мы должны оговориться, что многие его начинания не получили логического завершения. Одни — потому что не хватило времени; другие — из-за недостатка средств; третьи — из-за неправильных методов реформатора; четвертые — из-за преждевременности их насаждения на российской земле; пятые — из-за ненужности, чуждости, а то и просто вредности. Не очень лестно отзывался о результатах просветительской деятельности Петра Н.Г. Чернышевский: «…Русским времен Петра была нужна только свобода учиться… Приобрели ль они от Петра хоть маленькую свободу учиться? — Нет; он знал во всем только муштровку; и отправляемых за границу учиться он посылал лишь муштроваться по его инструкциям. Свободы учиться он не допускал… Палка за всякое движение, не предписанное регламентом, была одна и та же в ученом кабинете и на плац-параде».

П. Милюков, в целом критически оценивавший реформаторскую деятельность Петра, писал: «Из 42-х цифирных провинциальных школ, открытых в 1716–1722 гг., только 8 доживают до середины века; из 2000 навербованных, большею частью силой, учеников, действительно выучиваются к 1727 году только 300 на всю Россию. Высшее образование, несмотря на проект „Академии“, и низшее, несмотря на все приказания Петра, остаются надолго мечтой».