Цмцерон - Пьер Грималь

В 72 году возник еще один процесс, в котором оказался замешанным Веррес — процесс Стения пз города Термы в Сицилии; Цицерон защищал его перед коллегией народных трибунов в Риме. Стений был знатным сицилийцем, сыгравшим значительную роль в 82 году, когда Помпей, ведя борьбу против марианцев и действуя от имени Суллы, оккупировал остров. После победы Суллы Стений выступил в качестве своего рода добровольной искупительной жертвы, взяв на себя одного всю ответственность за помощь, оказанную Сицилией Марию. Поведение его произвело столь сильное впечатление на победителя, что он отпустил сицилийцам их вину. В своем доме Стений собрал множество произведений искусства, статуй, картин, рельефов, изделий из серебра, часть которых приобрел в Азии во время путешествия, предпринятого в юности. Веррес, прекрасно обо всем осведомленный. во время своих объездов острова неоднократно останавливался в Термах в доме Стения и разного рода хитростями добился, что тот подарил ему лучшие образцы своей коллекции. Этого, однако, ему показалось мало. В Термах находилось несколько бронзовых статуй, которые карфагеняне захватили когда-то в Гимере при разрушении города и перевезли в Карфаген. После захвата Карфагена Сципион Эмилиан вернул их в Сицилию и отдал жителям Терм, которые выступали как наследники исчезнувшего с лица земли Гимера. Статуи эти были лучшим украшением города. Веррес возгорелся желанием завладеть имп. Дело поступило на рассмотрение сената Терм. При обсуждении его Стений, человек красноречивый и пользовавшийся большим влиянием на сограждан, энергично убеждал сенат не уступать поползновениям пропретора. Разъяренный Веррес начал с того, что отказался оставаться в доме Стения, всячески чернил его гостеприимство и перебрался к некоему Агатину, заклятому врагу Стения. Он попросил Агатина выдвинуть против Стения любое обвинение, пообещав, что, когда дело дойдет до его трибунала, он рассмотрит его благоприятно для истца. Агатин немедленно обвинил Стения в подделке городских документов, и Веррес тут же назначил разбор дела на следующий день в девятом часу утра, несмотря на протесты Стения, тщетно доказывавшего, что обвинения такого рода подлежат рассмотрению перед магистратами Терм, а не перед трибуналом пропретора. Ясно понимая, что все это — интрига, единственная цель которой погубить его, Стений ночью бежал, несмотря на неблагоприятную погоду (дело было в конце октября), переправился через пролив и добрался до Рима. Веррес провел процесс в отсутствии ответчика и заочно вынес Стению обвинительный приговор. Тотчас же явился другой обвинитель и стал доказывать, что Стений повинен в государственной измене. Веррес принял и этот донос и назначил разбирательство на календы декабря.

В Риме у Стения было много друзей. Он сумел вызвать сочувствие, консулы доложили о деле сенату, который принял было постановление, осуждающее пропретора, по стараниями отца Верреса, присутствовавшего на заседании, дело стало затягиваться. Верресу был направлен официальный запрос, отец, со своей стороны, убеждал его не упорствовать в своих замыслах, ибо угроза осуждения сенатом вырисовывалась вполне отчетливо. Но Веррес стоял на своем. Поскольку обвинитель не явился в суд, Веррес сам заочно вынес Стению смертный приговор. Народные трибуны приняли постановление, запрещавшее пребывание в Риме провинциалам, приговоренным у себя на родине к смертной казни. Цицерон вмешался, произнес речь в защиту Стения и добился от тех же трибунов дополнительного постановления, согласно которому запрет не распространялся на Стения, поскольку приговор ему был вынесен в его отсутствие и, следовательно, незаконно. Позже, после отъезда Верреса, про обвинительный приговор Стению все, разумеется, забыли.

В эту пору, как нам известно, Цицерон вел еще одно судебное дело — процесс, возбужденный Марком Туллием, состоявшийся, по всему судя, в 71 году и проходивший в две сессии. Марк Туллий, о котором нам не известно ничего, кроме имени, требовал возместить ему ущерб, понесенный в результате насилия над его рабами и нарушения границ его владения в Туриях на юге Италии. Человек по имени Публий Фабий, ранее приобретший землю по соседству, занял без всякого на то права часть имения Марка Туллия, а когда последний подал протест и потребовал судебного разбирательства, люди Фабия, не дожидаясь решения суда, захватили спорный участок и перерезали находившихся там людей. Дело рассматривалось в суде reciperatorum, специализированном на ведении дел, связанных с убытками и доходами.

Адвокатом Фабия выступал тот самый Луций Квинкций, который в пору процесса Скамандра и Оппианика был народным трибуном и сумел скомпрометировать в общественном мнении состав суда под председательством Юния Брута. Цицерон выступил против него очень резко, по всей вероятности, не только из-за обстоятельств дела: новоиспеченный сенатор был рад случаю выставить в смешном свете Квинкция — оратора шумных плебейских сходок, где политики-популяры подстрекали граждан выступать против отцов города.

Первая сессия была целиком посвящена обсуждению формулировок, в которых претор представлял дело. Речь Цицерона на этой сессии не сохранилась, неизвестно даже, была ли она опубликована. Другая речь, произнесенная в ходе второй сессии, известна нам по фрагментам, обнаруженным в двух разных палимпсестах. Принято считать, что Цицерон выиграл дело, но приходится пригнать, что речь «В защиту Туллия» представляет собой классический образец чисто юридического красноречия и скучна до невыносимости.

Вполне возможно, что и дело Луция Варена, о котором упоминает Квинтилиан, относится к этому же периоду — между возвращением с Сицилии и процессом Верреса. Речь здесь шла о преступлении, совершенном землевладельцем Луцием Вареном, который вооружил рабов и заставил их перебить всех членов своей собственной семьи. Цицерон выступал в качестве защитника, но не смог воспрепятствовать вынесению обвинительного приговора.

Если процесс Варена действительно относится к тому же времени, что дело, о котором Цицерон говорил в речи «В защиту Туллия», то сходство событий в обоих случаях ясно показывает, каково было положение в Италии во второй половине 70-х годов. В 73 году начинается восстание рабов, возглавленное фракийским пастухом по имени Спартак. Инициаторами восстания стали кампанские гладиаторы, к которым вскоре присоединились сбежавшиеся отовсюду рабы и в первую очередь пастухи, водившие стада по пастбищам Бруттия, Лукании и Апулии. Восстание распространилось на всю Южную Италию; армии, посланные сенатом, были разгромлены. Победы Спартака следовали одна за другой на протяжении двух лет вплоть до 71 года, когда претор предыдущего года Марк Лициний Красс развернул против рабов самую настоящую боевую кампанию по всем правилам военного искусства и наконец в марте месяце одержал решающую победу. Спартак в этом сражении сам подставил себя мечам римлян. Остатки его армии рассеялись, а отдельные уцелевшие отряды метались по всей Южной Италии. Один из таких отрядов столкнулся в Этрурии с армией Помпея, возвращавшегося из Испании после победы над Серторием. Помпей уничтожил отряд полностью, и на этом основании впоследствии, к крайнему раздражению Красса, похвалялся, будто именно он, Помпей, положил конец войне с рабами. Поскольку победы в Испании были одержаны над ополчениями Сертория, набранными из местных племен, Помпей получил триумф, Красс же — только овацию, так как в кампании, им проведенной, противниками были рабы, и она тем самым пе могла рассматриваться как «подлинная война». Помпей снова опередил других на пути славы и почестей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});