Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин

Чем им станция-то мешала⁈ — Гедимин обиделся за хранителя — и это ненадолго отвлекло его от топлива с «Темска» и напомнило о незаданных вопросах. — Айзек, Исгельт… От «Тория» хоть что-нибудь слышно? Порталы так и не открылись?

Исгельт качнул головой.

— Замурованы намертво. С этой стороны — точно. Похоже, что и с той. Так что мне, — он невесело ухмыльнулся, — отдуваться и за «Урана», и за «Тория». Не все его методы мне по душе, но — меня ты тоже знаешь.

Он пристально взглянул Гедимину в глаза. Того так и тянуло с ухмылкой показать кулак, но он вспомнил боль в рёбрах и ощущения от сотрясения мозга и решил шуточки оставить при себе.

— А что с Хетт… с морем? — вовремя одёрнул себя Гедимин. — Было… что-нибудь странное?

— Перед штормами чешуйка светится и гудит, как морская раковина, — ответил Айзек. — Иногда выносит пакость на берег — мы перерабатываем. Дарить ему что-то пока остерегаемся. В наши моря, похоже, и без нас накидали… всякого-разного. А «Эданна» его не пугается. И… знаешь, она, кажется, ещё кого-то под землёй нашла. Сканеры не видят, но луч туда иногда уходит.

Гедимин ошалело мигнул.

…Едва командиры «Эданны» исчезли — телепортацию оба освоили недурно, и ручные телепорты их не смущали — ремонтник повернулся к «люку связи», но опомнился и разделил лабораторию плотной стеной защитного поля, оставив небольшой просвет.

— Иджес, ты как? — встревоженно спросил он. Механик, вздрогнув, оторвался от перешёптывания с Эркенгером и смущённо ухмыльнулся.

— Да мы тут так, о тактике на зиму… Тебе помощь нужна?

Гедимин с трудом удержался от облегчённого вздоха и упоминания колб и пробирок. «Тактика! Я-то думал, его там радиофобией кроет…»

— Ага, — он, черкнув несколько строк и набросав простую схему на листке, просунул его в проём. — Ты поищи, в прошлый раз тут были экранирующие материалы. Нужны контейнеры для деталей твэлов — такие, чтоб наружу не «светилось».

Иджес шумно выдохнул.

— Не вопрос… Думаешь, таких размеров хватит? В реакторе-то много топлива…

Гедимин отмахнулся.

— Сделаем им рабочий макет, дальше сами промасштабируют. Тут у них девять тысяч спецов.

Он закупорил проём, оставив участок полупрозрачным — если что, Иджес мог бы объясниться с сарматом жестами — и подошёл к лючку. Ему было слегка не по себе — узнает ли, будет ли рада?..

— «Эданна», приём…

Вдохнуть он смог не сразу — его будто в горячий кокон замотало. Череп звенел от несвязных, но явно радостных воплей.

«Гедимин!» — «поисковый луч» прошёлся по лаборатории, оставив красные разводы на защитном поле. «Значит, снова будут странные штуки?»

— Зачем ещё меня сюда приводят? — сармат криво ухмыльнулся. — Ты сейчас потише, ладно? Мне надо подумать. А тут облучённый ирренций, ты его вообще не трогай.

«Понятно,» — станция «отодвинулась», оставив по паре ветвящихся щупалец на висках и запястьях. «Штуки — это здорово. Особенно с ирренцием.»

Гедимин двинулся было к твэлам, смахнул защитное поле, но остановился.

— «Эданна»! А кто живёт под землёй? С кем ты говоришь?

Щупальца шевельнулись.

«Э-эту-уген,» — ответил хранитель. «Только я не говорю. Она спит. У неё очень длинные сны. И ничего непонятно. Жду, когда проснётся. У неё тут глаза недалеко.»

— Глаза?

«Они закрытые. Ты не увидишь. Айзек не видел,» — станция чуть огорчилась. «У меня сорок глаз. А у Этуген — сотни сотен. Зачем столько, если всегда спишь? Наверное, проснётся. Как скажешь?»

Гедимин мигнул. Про это создание с сотнями глаз он слышал впервые. «Даже если „макаки“ про него знают — сеть здесь точно не работает…»

— Проснётся, — сказал он без особой уверенности. — Но нескоро.

Он вскрыл контейнер с топливной сборкой — это было куда как понятнее.

… — Они легко отделяются, — Гедимин кивнул на защитное поле над контейнером с хвостовиками и наконечниками. — Передвижной захват, одно сжатие… и всё. Их — в мею, осадок — к прочим радионуклидам. Вот ипроновые таблетки — тут хуже…

Иджес, когда контейнеры были готовы, а остатки топливной сборки оказались внутри, сразу приободрился, хоть дело и шло к вечеру. Он вместе с Гедимином стоял над семью трубками, всё ещё туго набитыми топливными и «гасящими» таблетками.

— В зажимы горизонтально, выталкивать поршнями, на выходе — захваты, — предложил он. — Ирренций пусть катится в трубу под уклон — конвейер сюда лучше не пихать — а ипрон — в захваты и в мею.

— Хм… Оболочки должны выдержать, — пробормотал Гедимин, внося дополнение в чертежи. — Поршни покрыть чем-нибудь незаражаемым и легко очищающимся… Сделаешь ещё контейнеры, для ипрона и ирренция? С трубой под уклон? А я пока разберусь с подвижными частями…

Станция крепко держалась за его запястья. Он чувствовал чужой взгляд — и глаз было немало, сармат даже сбился считать их. Иджес, закупоренный в броню, ничего не ощущал — и это было к лучшему.

07 июля 01 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»

Иджес бы с радостью замуровал остатки топливной сборки в «трубе» из радиозащитного рилкара, чтобы туда и коготь нельзя было просунуть, — но заводить захваты и заливать мею было нужно, и не через сплошную же стенку, так что он морщился, но терпел. Пока Гедимин выдавливал из оболочек топливо, Иджес отошёл подальше, за стену, — и Гедимин быстро сунул пару ирренциевых таблеток в карман. Они были твёрдыми, прочными, почти как необлучённое топливо, — даже на ощупь разница была минимальна.

— А основательная понадобится дробилка, — вслух подумал Гедимин. — Таблетки пальцем не раздавишь. Ну, может, лет через четыреста…

— Закончил? — Иджес осторожно высунулся из-за стены, увидел, что всё разложено по контейнерам и накрыто защитным полем, и облегчённо вздохнул. — Трубки куда — в мею?

— В мею — и на переплавку. Прочность… — Гедимин поморщился. — Вот у них