Бессердечный принц. Раскол - Яна Мелевич

дамы звонко рассмеялись. А я продолжала идти, на ходу снимая манто. Пушистым облаком оно рухнуло в руки охранника, который с поклоном удалился к гардеробным. Полушубки падчериц он также забрал с собой, чтобы дважды не бегать туда-сюда.

— Вы видите колье, княгиня?

— Какие чудесные изумруды…

— Ох, неужели Романовские?

Все, кто стоял в фойе, насладились зрелищем сполна. Писатели, поэты, музыканты, известные актеры, несколько иностранных послов, многочисленные чиновники, их жены, аристократы — от человека к человеку неслись шепотки и вопросы. Два ушлых блогера успели сделать несколько снимков прежде, чем я шагнула вперед.

Супруги Юсуповы с дочерью и сыном стояли у низкой танкетки. Красный бархат ее обивки сильно констатировал на фоне кипенно-белого платья юной Татьяны. Когда ее мать, Людмила, раскрыла веер и склонилась к супругу, я непроизвольно хмыкнула. Даже отсюда мне виделось движение губ, по которым несложно определить тему светской беседы. Через несколько секунд рядом с достопочтенной княгиней появилась вторая сплетница, Юлия Вяземская, чей муж, похоже, не приехал.

Поди надирался в каком-нибудь ресторане с очередной молоденькой любовницей, пока супруга прикрывала его грехи перед обществом. Сына Илью привела, старшего, чья кислая физиономия с тонкими, как налипшая грязь, усиками портила матушке все старания.

Трое молодых офицеров подбоченились, стоило мне обратить на них взор. За ними улыбнулся и поднял бокал шампанского князь Роман Багратион. Очаровательная жена, совсем юная и цветущая, скромно притаилась за широким плечом, пусть немолодого, но импозантного мужа. Тонкими пальчиками она цеплялась за рукав пиджака, с опаской оглядываясь на змеиный клубок из разодетых дам и кавалеров.

«Сожрут», — подумала я устало, когда поймала тоску в черных омутах Нино. Грузинская барышня, воспитанная в строгости и по традициям горянок, явно не готовилась к жизни при дворе. А Роман Федорович хоть и влюблен безмерно, да только все силы и время обычно уходило на службу императорской семье. Печаль.

— Княгиня, — русые кудри Иосифа Меншикова посеребрил свет бронзовой люстры, — ваша красота затмила всех присутствующих здесь барышень. Я по-мужски завидую его императорскому высочеству.

— За новостями пришли, граф? — улыбнулась я, подавая руку для поцелуя. Сухие губы и горячее дыхание аристократа обожгли кожу.

Сколько ему лет? Двадцать пять или чуть старше? Правильные раскрасил одутловатостью нездоровый образ жизни, под голубыми глазами залегли тени, а в уголках губ поселились морщинки. Иосиф терял былую красоту в попойках, сомнительных играх и череде бессонных ночей в поисках грязного белья для своего портала.

Я уверена, завтра же о моем присутствии появится пара едких заметок на главной странице. Обязательно с фотографиями и комментариями глупых интернет-троллей.

— Почему? Балет посмотреть, — Иосиф выпрямился, но руку не отпустил. Держал за кончики пальцев, чтобы продлить беседу и выведать немного информации. — Говорят, у режиссера особое виденье на сказку «Щелкунчика».

Щелкнув языком, я с небрежностью схватила протянутый бокал шампанского, который мне протянул слуга.

— В конце принц влюбится в Крысиного короля? — равнодушно бросила я, пригубив напитка, и взглядом прошлась по гостям.

— Это слишком даже для дерзких творческих личностей, — рассмеялся Иосиф. — Всего лишь главная роль досталась девушке.

Я освободила руку.

— Ну мало ли. В Европе нынче у всех альтернативное виденье. Вдруг здесь то же самое?

— Ваш язык жалит не хуже острых клыков змеи.

— А у вас появился повод обвинить меня в отсутствии толерантности к свободам демократического мира, — я подмигнула Иосифу и двинулась дальше. — Пользуйтесь.

Идя мимо посетителей, я периодически кому-то кивала, с кем-то здоровалась. Краем глаза обязательно посматривала на падчериц, которые точь-в-точь повторяли наклоны головы, а иногда останавливались и приседали в книксенах. Трехмаршевая парадная лестница из белого мрамора провела нас к залу большого фойе на втором ярусе театра. Подняв голову, я мельком прошлась по изображению колесницы Апполона в окружении женских фигур.

Через минуту мы окунулись в шум светских бесед, который разносился между пятью арками на одной оси с окнами и выступающим карнизом с лепным декором. За спиной раздался вскрик, затем громкое: «Андрей!». В нашу сторону сразу же обернулись два десятка человек, проводив насмешливыми взорами Софью.

Я стиснула бокал с такой силой, что тонкая ножка не хрустнула лишь чудом. Пока Софи висела на шее светлейшего князя Андрея Романова, я допила шампанское в один глоток. Домовой мелькнул у ног, успев перехватить выпавший из рук хрусталь. Исчез он также быстро, как появился. А вот я со злостью кивнула на хохочущую парочку.

— Смотри, чтобы она вела достойно. В противном случае вы обе отправитесь в самую удаленную губернию без денег, платьев и поддержки. Понятно?

— Да, матушка, — пискнула мышью Натали, после чего метнулась к сестре.

Цесаревича я заметила практически сразу, несмотря на ослепляющую ярость. Будучи в парадном белом мундире, он опирался о мраморный камин, периодически отпивал шампанское и демонстрировал радушие к собеседникам. Напротив стоял канцлер фон Каприви, над которым Алексей возвышался на голову. С моего места создавалось впечатление, что господин Курт росточком примерно с полтора домового. Даже рослая леди Луиза смотрелась куда выигрышнее супруга.

Сердце ударилось о ребра, я окинула взором цесаревича с ног до головы. Отсутствие царапин дало понять, что с ним все в порядке. Неподалеку ютился в уголке Владислав Ящинский, как обычно, высматривал посторонних людей и ненавязчиво вставал на пути тех, с кем наследник престола говорить в данный момент не желал. Черный мундир выделял его на фоне светлых оттенков интерьера, но из-за желания казаться незаметнее его не сразу замечали.

Наши взгляды пересеклись. Я невольно задумалась, почему этим вечером именно Влад нес пост. С Баро что-то случилось? Он пострадал во время нападения?

Вблизи они с Алексеем показались мне удивительно похожими: высокие, широкоплечие, темноволосые, сероглазые. Бесконечно недоступные для всех присутствующих женщин. Только первый притворно улыбался на публику, а второй хмурил брови, точно нахохлившийся ворон, и недовольно поджимал губы.

— Какое великолепное украшение вы подобрали к наряду, ваше сиятельство. Реплика? Потому что я совершенно точно узнал в нем часть парюра покойной княгини Марии Павловны Романовой.

Рыбий взгляд прилип к шее, отчего кожа зачесалась. Пальцы дрогнули в желании оттолкнуть подошедшего человека. Пришлось сдержаться, ведь Горелик Вениамин Карлович мне был нужен. Лучше до того, как я доберусь до Луизы фон Каприви, послов других стран и цесаревича.

Металл разогрелся, но дар так и не откликнулся. Впервые в жизни я пожалела, что Алексей предоставил мне настолько мощный амулет, способный с легкостью подавить хаос. До сухости во рту и