Пылающий лед - Виктор Точинов

Отпущенные мне секунды истекли. На челе коридорного сидельца отразилась тяжкая работа мысли: отчего это Тимоха выглядит не совсем как Тимоха? Вернее, вовсе даже иначе выглядит? Мысль еще трудилась, а рука уже тянулась к пульту, наверняка к тревожной кнопке.

Резкий взмах – и «дыродел», вращаясь, как пропеллер, устремился к цели. Хрясь! Человек обмяк в своем кресле… Спасибо, бабушка Стася.

При чем здесь бабушка? Очень даже при чем. Родители вечно мотались по командировкам, вечно торчали в горячих точках, – и все заботы о моем воспитании до двенадцатилетнего возраста легли на хрупкие бабушкины плечи. Воспитание, надо признать, оказалось весьма своеобразным. Недурно стрелять, например, я научился раньше, чем кататься на велосипеде. Но мне-то хотелось именно кататься, а не проводить долгие часы в тире! Особенно же изводили меня бабушкины уроки по метанию всевозможных острых и тяжелых предметов. Знаете, сколько времени надо убить, чтобы дюймовая водопроводная гайка превратилась в мальчишечьих руках в смертоносное метательное оружие? Много, и мой дневной распорядок начинался с шестичасового подъема… Кадетский корпус – от царивших там порядков стонали вновь поступившие кадеты – мне после бабушкиной закалки показался курортом и санаторием.

Подобрав «дыродел», я пощупал пульс у его жертвы. Жить будет… Бросок так и был рассчитан, а у меня в этой области искусств реальные результаты чаще всего совпадают с расчетными. Абсолютно незачем мостить за собой дорожку из трупов. Не из соображений абстрактного гуманизма, но исходя из простой аксиомы: сотрудники любой спецслужбы ищут тех, кто их убивает, с особым тщанием. Не за страх, а за совесть, не только и не столько по приказу начальства, сколько повинуясь инстинкту самосохранения.

А вот личное оружие у обмякшего в кресле человека я позаимствовал. В кобуре на его поясе оказался не пистолет, а импульсный разрядник. Правильно, зачем портить пулями собственные интерьеры? Разряд на расстоянии в несколько метров сработает не хуже выстрела, а перестрелки на больших дистанциях в здешней тесноте не грозят. Ладно, пригодится и разрядник.

Однако пора выбираться… Судя по этой преграде, разделившей пополам коридорчик, выход где-то неподалеку. Логика подсказывала, что именно туда ведет винтовая лестница на дальнем конце коридора, но в данном конкретном случае полагаться на логику было опасно. Надо сказать, что особнячок, несмотря на свои скромные размеры, отличался весьма запутанной внешней и внутренней архитектурой, – я заметил это еще в первое свое посещение. Казалось, что каждый из сменившихся за три века многочисленных владельцев стремился внести свою лепту в планировку: если уж не прилепить новый флигель, то установить новую перегородку, или пробить новый дверной проем, или замуровать старый, или, на худой конец, возвести винтовую лестницу.

Результатом дизайнерских изысков стало множество помещений, небольших по размеру и расположенных весьма хаотично на взгляд случайного человека, оказавшегося в этом лабиринте. Правда, случайные люди оказывались здесь редко и в основном не по своему желанию. Как я сейчас, например. А еще реже покидали особняк вопреки воле хозяев. Вполне вероятно, что я вообще единственный такой своенравный гость.

Короче говоря, винтовая лестница могла вести куда угодно, только не наружу.

По счастью, над пультом висела схема эвакуации при пожаре. Тоже весьма запутанная, но разобраться можно… Ну да, так и есть – винтовая лестница ведет в подвал, а чтобы очутиться на улице, надо свернуть налево, вон в ту неприметную дверцу, пройти еще одним коридорчиком и оказаться на большой парадной лестнице. А там, как я помнил, еще один пост – входная охрана в количестве двух человек, и «дыроделом» в них не покидаешься, да и стрелять бесполезно, сидят в прозрачной будке из бронестекла… И наверняка имеют способы воздействия на незваных гостей или на желающих самовольно покинуть здание. Нажмут какую-нибудь кнопочку и пропустят сквозь меня разряд в несколько тысяч вольт…

Поищем обходной путь. После недолгих поисков я обнаружил таковых целых три: во-первых, ворота гаража; во-вторых, выход, ведущий на пандус и наверняка служащий для разгрузки и погрузки; в-третьих, небольшая дверь на задах особняка, будем считать ее черным ходом…

Неясно лишь, кто и что поджидает меня на этих путях. Прояснить вопрос я попытался с помощью стереоэкранов, – один выдавал изображения с внутренних камер наблюдения, другой с наружных. Так, что тут у нас происходит? Никого… Никого… Ага, мои судьи расслабляются после заседания… А это что за персонаж? Похоже, еще один бедолага, ожидающий трибунала, – наручники, черный мешок на голове. Тоже не сумел выполнить невыполнимый приказ? Сидит теперь на бетонном полу, а рядом, на табуреточке – зевающий во весь рот охранник с «абаканом» на коленях.

Надо было двигаться в сторону гаража, дорога свободна, но… Но я не двинулся. Скинул фартук (свою роль он сыграл и теперь только помешает, сковывая движения), скомкал и запихал под пульт. И отправился назад, откуда пришел. К комнате, где томился ожидающий трибунала узник. Не считайте это благотворительностью – вдвоем выбраться отсюда гораздо легче. Даже втроем, если считать «абакан»…

Дверь оказалась незапертой. Едва ли вследствие разгильдяйства и нарушения инструкций – к чему запирать скованного пленника, за которым к тому же надзирает вооруженный охранник?

Шаг, удар – и охранник, только начавший поворачиваться на звук открывшейся двери, потерял способность кого-либо охранять… Еще мгновение – и перестал быть вооруженным.

Пленник вертел своей упакованной в мешок головой – наверняка услышал, что происходит нечто непредвиденное, но что именно, понять не мог.

– Имя, звание? – спросил я самым казенным голосом, на какой был способен.

– Лейтенант Эмир Сабитов, – прозвучало из мешка.

– Часть?

– Третий вертолетный.

– Значит так, лейтенант Эмир Сабитов, – заговорил я с более человеческими интонациями. – Ты в черном трибунале, и для всех подсудимых тут заготовлен единственный приговор: «дыродел» с одним патроном. Или сам застрелишься, или удушат газом. Я решил свалить. Если хочешь, присоединяйся. Не хочешь – оставайся и репетируй оправдательную речь. Но оправданий здесь не слушают.

– Мешок сними, – попросил лейтенант.

Возиться с завязками было некогда, и я вспорол ткань лезвием трофейного ножичка.

Я ожидал увидеть в свете тусклой лампочки лицо кавказского или азиатского типа, но ошибся, – личность в мешке скрывалась вполне славянского облика, белобрысая и веснушчатая. И вроде даже мельком знакомая.

Первым делом личность поднялась на ноги и проморгалась. Я знал по собственному опыту, что ткань мешка дышать не мешает, но свет совершенно не пропускает, и тусклое здешнее освещение наверняка ослепило Сабитова.

– Решай, – торопил я.

Лейтенант посмотрел на меня, на охранника под ногами, снова на меня…

– Мангуст?

– Он самый.

– Сука!

– Хм… Сука – это значит, что ты решил остаться?

– Сука – значит, собака женского пола! – прокричал лейтенант, причем шепотом; трудно кричать шепотом, но он сумел. – Из-за тебя и твоих сраных трофеев я сюда загремел!

Любопытно… Но выяснять подробности времени нет.

– Остаешься или уходишь? – спросил я в последний раз.

Откажется от побега – шандарахну на прощание «дыроделом» по затылку, чтоб соблюдал субординацию и не именовал старших по званию собаками женского пола.

– Ухожу… Сними наручники.

Наручники были из пластика – из того, что в огне не плавится и с трудом поддается ножовке. Но шуметь и разбивать оковы выстрелами из «абакана» не пришлось: я засунул в щель наручников ферромагнитную пластинку, найденную у вертухая. Ничего не произошло, я перевернул пластинку, засунул другой стороной… Раздался еле слышный щелчок, и руки Сабитова оказались на свободе.

Имелось небольшое сомнение: а не попытается ли вертолетчик первым делом вцепиться мне в глотку? Мало ли… Вдруг решит, что трибунал сделает поблажку за предотвращение побега.

Но нет, термином «сука» вся агрессия лейтенанта в мой адрес и началась, и исчерпалась.

– Куда теперь? – спросил он деловито.

– В гараж. Покатаемся с ветерком…

Пару минут спустя мы стояли перед металлической дверью гаража. Замок ее украшал магнитный, кодовый. Электромагнит такого замка выдерживает нагрузку в полторы тонны, и воры-домушники обходятся с подобными дверями очень просто – отжимают домкратом, упертым в противоположную стену. Домкрат поблизости имелся, и наверняка даже не один, но с другой стороны двери.

– Код знаешь? – спросил Сабитов.

Я молча покачал головой. Он хотел спросить что-то еще, но не спросил. В здании врубили сигнал общей тревоги.

11. Следы невиданных зверей

Командир запалил такой большой костер явно не для тепла – здешние сумерки оказались достаточно теплыми, хоть и не жаркими: градусов двадцать, по ощущениям Альки. Самая комфортная температура… И не для приготовления ужина пылали багровые стебли – пищи, которую можно приготовить на огне, у них не было. Никакой иной, впрочем, не было тоже.