Неизвестный Есенин - Валентина Пашинина

Здесь все было ложью, кроме разве последней части. Но и ту часть надо было читать по-другому: «преодолевая и уничтожая капиталистические элементы», т. е. уничтожая кулака, самого крепкого хозяина. Не было возрастающего экономического руководства со стороны социалистической госпромышленности, не было кредитных учреждений (откуда им было взяться?), а была, по выражению Рыкова, «сверхиндустриализация на словах и пораженчество на деле. И выходило так: неурожай — плохо, а урожай — еще хуже. Новый урожай (1924 г.) застает нас без достаточных товарных запасов». А кредиты предлагали «добывать» опять же путем ограбления деревни. И не только кредиты, главное было — найти средства для индустриализации. Источник был один — ограбление деревни, больше взять неоткуда.

Преображенский: «Неизбежна и необходима эксплуатация пролетариатом крестьянства, социалистической промышленностью — крестьянского хозяйства. Но пока не уничтожен кулак, нечего думать об источниках доходов».

И хотя по советской статистике кулака на селе только 3 %, но это была сила, с которой приходилось считаться. Этой силы основательно боялись победители. На съезде все докладчики, в том числе и Сталин, подчеркивали «кулацкую опасность». Происки кулака видели в том, что крестьяне не отдают государству излишки хлеба. По поводу этих выступлений Рыков сказал:

«Как вы думаете, после ужасов 21 года можно ли требовать от крестьянина, чтобы он не страховал себя на случай повторения 21 года, особенно, если принять во внимание, что никакой государственной страховки до сих пор у нас нет. Как же можно после этого говорить, что «кулак регулирует» социалистическое строительство при помощи хлебных запасов. Я вам откровенно говорю, что если бы я был крестьянином Саратовской или Царицынской губернии, что бы мне ни говорил Смилга, я обязательно бы запасся хлебом, будь я в бедняцкой, середняцкой или кулацкой группе. Я вас уверяю, что это самое сделал бы и Смилга, в порядке «планового» руководства не государственным, а своим индивидуальным крестьянским хозяйством. Смотреть на факт образования крестьянских хлебных запасов, как на попытку кулака бороться со строительством социализма, совершенно неправильно».

Так думал не один Рыков, так думал и Троцкий. «Крестьянин потерял на разнице цен, на «ножницах» неизмеримо больше, чем выиграл, например от снижения налога. Это всякий мужик скажет, а не статистика ЦСУ».

Но взять средств было негде, и потому резолюция XIV съезда гласила: «Партия подчеркивает необходимость борьбы с кулаком и указывает ленинский путь этой борьбы».

А что это значит? А это значит, что в резолюциях утверждали благие мысли, воплощать в жизнь самые светлые мечты человечества, надежды и чаяния крестьянина, на деле утверждали уничтожение самого трудолюбивого и крепкого мужика — кулака, хозяина земли. Ленин назвал его «мироедом» и с первых лет советской власти стал воспитывать в народе ненависть к нему. И чтобы эта ненависть не ослабевала и при нэпе, в деревенские Советы направили партийных пропагандистов, основная задача которых состояла в том, чтобы расслоить крестьянство. Уничтожить кулака можно только руками самого крестьянина. Опору партия видела в бедняке и батраке. «Беднота и прежде всего батраки являются опорой пролетариата в деревне. Как бороться с кулаком? Главное — отвоевать у него середняка». Расслоение деревни в партийных документах именовалось, конечно, другим термином — «смычкой города с деревней». Уничтожение кулака — «вытеснением капиталистических элементов» и т. д.

Расслоив деревню с помощью пропагандистов двадцатипятитысячников, партия успешно и в короткий срок справилась с поставленной задачей. Генеральный секретарь И. Сталин подводил победные итоги. 1929 год победители назвали годом Великого Перелома.

По поводу победных реляций Михаил Пришвин записал в дневнике:

«Весь ужас этой зимы, реки крови и слез он (Сталин) в речи на съезде представил как некоего таракана, которого испугался человек в футляре. Таракан был раздавлен. «И ничего — живем!» (Оглушительные несмолкаемые аплодисменты.)

Иной совестливый человек содрогается от мысли, которая навязывается ему теперь повседневно, что самые невероятные преступления: ложь, обманы самые наглые, систематическое насилие над личностью человека — все это может не только оставаться безнаказанным, но даже быть неплохим рычагом истории, будущего».

Глава 4 Дискуссии по Есенину

О Ленине так не жалели.

В. Мануйлов

Следует объяснить читателю, почему же революция в деревне началась не в 1926 году, как задумывали большевики. Весь 1926 год кипели, бушевали «страсти по Есенину». Подумать только, вся страна была вовлечена в «дискуссию»! Большевистским руководителям пришлось отложить в сторону все намеченные планы по разорению деревни и заниматься только «дискуссиями» по Есенину. Послушайте, это говорит современник:

«Широчайшая дискуссия в печати об упадничестве, связанная с именем Есенина, на митингах, на собраниях в вузах, в рабочих общежитиях и комсомольских ячейках развернулась в конце 1926 — начале 1927 годов. Она вовлекла в круг дискутантов писателей, литературных критиков и подогревалась экономическими и идеологическими контрастами нэпа».

Дискуссия в рядах молодежи имела трагические последствия. В этой книге приводится немало примеров самоубийств среди молодежи, прокатившихся по всей стране, отрывки из воспоминаний современников.

Сколько усилий пришлось приложить литературным деятелям из ГПУ, сколько придумать хитроумных сценариев, чтобы похоронить поэзию Есенина, особенно такие произведения, которые при жизни не были опубликованы: главу из «Пугачева», «Страну негодяев», поэму «Черный человек» и, конечно, «Послание евангелисту Демьяну». А результаты явно дискредитировали все усилия чекистов и общественных дискуссий. Вот эпиграмма, пришедшая в адрес очередного «друга» Есенина Василия Князева (опубликовал Виктор Кузнецов). Она явно свидетельствует о бесплодных усилиях власть предержащих.

Циничен, подл, нахален, пьянСредь подлецов, убийц и воровБыл до сих пор один Демьян,Ефим Лакеевич Придворов.Но вот как раз в Великий постИз самых недр зловонной грязиВстает еще один прохвост —«Поэт шпаны» — Василий Князев.

Не Есенин.

Василий Князев наряду с Демьяном Бедным всю жизнь был в «Красной газете» советским пропагандистом и даже псевдоним носил — Красный Звонарь, а расстрелян был на Колыме по статье 58–10 — за антисоветскую пропаганду. Таков парадокс советской истории.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});