Рассказы об античном театре - Станислав Венгловский

– Говори!

– Сейчас! Сейчас…

Первым делом Дикеополь объясняет причину этой бесконечной войны. Все произошло, дескать, лишь потому, что бравые афинские парни выкрали в Мегарах гулящую девку Симету. Да, да… Но мегарцы тоже не промахи. Увели двух служанок Аспасии, супруги Перикла. После этого взъерепенился Перикл. И пошло… Что касается Дикеополя, то лично он ненавидит спартанцев. Они вытоптали его виноградники. Да все же спартанцы сами устали от бесконечной бойни. Они готовы заключить мир, а если этого не произошло до сих пор, то виноваты в том афиняне!

Эти доводы, надо сказать, возымели действие на часть упрямых ахарнян. Они все притихли, задумались. Зато другая часть их, не соглашаясь с Дикеополем, призывает на помощь военачальника Ламаха. Оказывается, знатный полководец, не раз избиравшийся стратегом, обитает в доме за третьей дверью, зияющей над орхестрой.

– Дерзайте! Жмите! – подбадривают земляков настоящие ахарняне.

– Жмите! Сильнее!

Ламах выходит на орхестру в сверкающем и гремящем вооружении, с огромным щитом, с копьем и мечом. Словно бог войны Арес.

Кто внимательно наблюдал за Клеоном, те видели, что при выходе Ламаха Клеон вроде забеспокоился: не придумано ли Аристофаном опять чего-то такого…

Ламах набрасывается на Дикеополя с воинской решимостью, стараясь одним махом стереть оппонента в порошок, как сторонника мира, ненавистного людям военным. Но Дикеополю удается сразить его метким замечанием насчет того, что вот, дескать, старики афиняне несут сейчас службу в труднейших условиях, вдали от дома, тогда как молодые и крепкие удальцы, вроде Ламаха, наслаждаются ничегонеделаньем.

Ламах кипятится по-петушиному. Он всегда и везде готов теснить врагов. Он не станет заключать с ними мира! Дикеополь же, в противовес Ламаху, рассылает приглашения во враждебные Афинам государства, зазывая людей ради выгодной торговли. Он всемерно спешит воспользоваться благами своего сепаратного соглашения.

С грозным стуком захлопывается дверь за полководцем Ламахом. Он всегда готов к походу.

После шумных перепалок на орхестре наступает нечто более или менее упорядоченное. Что-то вроде передышки, так называемая парабаза. Устами хора Аристофан призывает сограждан не верить льстивым речам недобросовестных людей, а быть постоянно бдительным при обсуждении государственных дел.

Парабаза в «Ахарнянах» служит для зрителей сигналом приготовиться к серьезному развитию действия. Они становятся свидетелями того, как Дикеополь убеждает ахарнян. Разинув рты, угольщики наблюдают, как на призывы Дикеополя к нему являются люди из враждебных афинянам Мегар, из-за повадок которых, собственно, и разразилась эта война. Теперь мегарцам приходится спасаться от голода. Приходят торговцы из не ладящих с Афинами Фив. Оттуда доставляются продукты, а взамен вывозятся те товары, которых в Афинах полное изобилие. В данном случае – это доносчики, иначе сикофанты. Зрители принимают шутку, с пониманием смеются и без особого гнева посматривают на известных им доносчиков, сидящих в амфитеатре.

Торговля на орхестре кипит. Дикеополь торжествует, в то время как слуга полководца Ламаха, выскочив из дома, тщетно пытается приобрести что-нибудь для прокорма своего воинственного господина.

– Ага! Припекло тебя! – раздается в публике.

– Голод не тетка!

Ламаху действительно следует подкрепиться. Поступают известия, что неприятельское войско опять пересекло афинскую границу. Снова сверкают и гремят доспехи. Ламах отправляется в поход.

Афиняне, а с ними все прочие зрители, в том числе настоящие ахарняне, озадаченные событиями на орхестре, – с удивлением продолжают наблюдать, как Дикеополь, располагая запасами продовольствия, отправляется пировать. В это время полководца Ламаха приносят на носилках. Раненный, голодный – он громко кричит и жалобно стонет.

Дикеополь же, снова появляясь на орхестре в сопровождении грудастых красавиц, справляет праздник. Он приглашает к себе всех ахарнян, и они с удовольствием откликаются на его призывы.

Настоящие ахарняне хлопают громче всех. Они довольны своими соотечественниками. Они ничуть не обижены.

Спокоен и Клеон. Он также громко хлопает. Его лоснящееся бычье лицо – само радушие.

Представление окончено. Афинянам есть над чем поломать себе головы. Простая житейская мудрость Дикеополя позволила ему разрешить все то, над чем безуспешно бьются люди, которые выдают себя за мудрецов. Которые обладают настоящей государственной властью!

Да, ничего не скажешь: боги вложили в голову Аристофана необыкновенный ум…

Естественно, пьеса его получила первую награду.

В сговоре с всадниками

Год спустя, казалось, все обещало повториться с абсолютной точностью. Перед Ленеями афиняне опять ощутили те же давнишние ожидания и те же надежды.

Об Аристофане заговорили как об очнувшемся хитреце. Клеону, руководителю государства, явно перепало в «Ахарнянах». Да не к чему было придраться: не Аристофан сочинял комедию, а вроде бы тот же его земляк Каллистрат, с которого взятки гладки: смел до одури и силен как бык! Да и шайка друзей при нем постоянно пыхтит и хохочет – не подступить! Такие они, «мастера Диониса»…

Евполид, ровесник и друг Аристофана, трепал языком на пьяных симпозиумах, будто это он надоумил дружка, как на дерево залезть и при этом задницу сохранить. А вот поди ж ты, возмущен Евполид, дружок ни во что поставил благие советы… Завоевав первое место, Аристофан пил-гулял в компании с Каллистратом, да и нос задрал. Посмотрим, что получится у него в дальнейшем, без участия Евполида…

Афиняне тщательно смешивали вино с холодной водою и высказывали всевозможные предположения. Аристофан, говорили, сочинил комедию почище «Ахарнян». Представлять ее будет уже под собственным именем, набравшись в конце концов храбрости и опыта. Даже пронырливости.

– Что ты! Что ты! – кричали всё знающие. – Наглости разве… Заносчивости, свойственной юнцам!

– Что? Снова заденет Клеона? Быть того не может!

– Говорят, кому удалось подглядеть… Всех перещеголяет…

– Попытался заказать было маску… Так никто из мастеров не осмелился… Самолично будет его представлять… Без маски.

– Что? О боги! Ужас…

– Такого еще не бывало!

– А что? Сумеет…

– Он-то сумеет, да Клеон его прямо в театре слопает!

– Все может быть…

Кто изрядно подвыпил – не соглашались:

– При всех – подавится… Аристофан… Ого! Ноги у него бегучие… Убежит…

Чем ближе день представления, тем острее споры.

Что ни говори, а нынешние Ленеи должны как-то иначе пройти. Слишком многое переменилось в Афинах. Да и в Спарте…

Началось все с того, что афинский флот, направляясь к берегам Сицилии, был застигнут бурей. Стратегу Демосфену, возглавлявшему моряков, пришла в голову сумасшедшая мысль захватить древний Пилос, в котором правил некогда Нестор, воспетый еще Гомером. Теперь там мессенский город, а всех мессенцев спартанцы держат в положении бесправных илотов. Захватив Пилос, афиняне оставили в нем Демосфена с пятью кораблями.

Когда весть об успехах афинского флота достигла спартанского войска, снова осадившего Афины, – спартанские вожди всполошились не на шутку: как бы все это не побудило мессенцев к новому восстанию? Спартанцы срочно оставили Аттику. Попытались вытеснить афинян из Пилоса, предприняв наступление одновременно с суши и моря. Заняли остров Сфактерию, что у входа в Пилосскую гавань. Однако афиняне отбили все нападения, а с помощью возвратившегося флота осадили Сфактерию. Эта-то осада, точнее то, что в ней оказались представители первейших родов, пуще прежнего взволновала спартанских вождей. Они предложили афинянам мир, однако переговоры были неожиданно сорваны: Клеон потребовал захватить Сфактерию, добиться еще больших уступок.

Осада затянулась. Замаячившая зима сулила осаждавшим массу трудностей. Клеон, в свою очередь, упрекал соотечественников в бездействии. Его наглость вывела из себя стратега Никия, против которого она и была направлена. Никий предложил Клеону взять на себя командование осадой. Со свойственной ему решительностью, Клеон заявил, что справится с осажденными в течение двух декад. Спартанцы будут пленены либо уничтожены.

Такое высказывание вполне годилось кожевнику, не знающему ратного дела, однако народное собрание высказалось за предоставление хвастуну всех полномочий. Многие на Пниксе втайне полагали, что наглец свернет себе шею и тем самым избавит Афины от своего присутствия, криков, ругани! Своей бычьей рожи…

Клеон отправился к месту боевых действий вместе с Демосфеном, дельным военачальником, и с отрядом легковооруженных воинов. Задачи осаждавших облегчались еще и тем, что на острове вспыхнул пожар. Там выгорел лес, представлявший собою естественное укрытие. После высадки Клеона последовало упорное сражение. Осажденные сдались. В их числе оказалось свыше сотни представителей знатнейших спартанских семейств.