Боярышня Дуняша 2 (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

— Доколе, я говорю, женщинам терпеть рабское положение?

— Доченька, ты чего?

— Я тут задыхаюсь! Почему я не могу сесть на коня? Почему не могу пробежаться, как наши возницы и размять ноги? Я окостенела без движения! Мне нечем дышать… — Дуня обвела взглядом обалделых зрителей и… не успела продолжить.

— Эй, вы чего там? — постучал в дверцу отец и тут, как говорится вы спросили — мы ответили:

— Я умираю!!! — торжественно объявила Дуня. — Умира-а-аю!!! — провыла она, но почувствовав, что не достигла эффекта, а мать уже сидит, грозно сверкая глазищами, пропела на манер оперной певицы:

— Уми-и-ира-а-аю!

Маша захихикала, Ванюшка захлопал в ладоши, Светланка прикрыла улыбку ладошкой, а Милослава закатила глаза, прося у святых мучеников терпения.

— И что спасёт мою дочь? — весело спросил Вячеслав.

— Мужская одежка и возможность выбраться из этого гроба.

— Дунька, — воскликнула Милослава, — вот я тебя! — боярыня хотела схватить дочь за косу, но тело не послушалось. Засиделась. Ноги отекли без движения.

— А я говорил, не высидит наша боярышня! — услышала она голос верного Гришани и поддерживающие его смешки.

— Славушка, — обратился боярин к жене, — доставай мешок с одежкой для Дуняшки.

— Позор-то какой, — вяло сопротивлялась Милослава.

— Ничё, в дороге можно. Пусть переодевается и садится в сани.

Дуня не сразу сообразила, что происходит, но помогла достать мешок, заглянула в него.

— Это чё? Это мне? — расплываясь в улыбке спросила она и бросилась переодеваться. Через пять минут она уже выскакивала из возка, вопя во всю мощь: — Свобода! Да здравствует небо, да светит солнце и пусть всем будет благодать!

Все смотрели на счастливую девчонку и посмеивались.

— Выбирай себе сани.

— Так чего выбирать, сяду к Митьке и яблокам. От них дух идет приятный.

— Ох уж эти твои яблоки, — заворчал Вячеслав. — Давай по дороге съедим. Всё легче везти будет!

— Нет!!! Не дам! Это на продажу!

Дуня свирепо посмотрела на злодеев, покушающихся на её добро, подозрительно оглядела сани с яблоками, проверяя, не уменьшилась ли высота груза, и только тогда села, повторив:

— Для продажи сушились! Нечего тут…

— С десяток коробочек уже сожрали, — шепнул ей Митька.

— А ты что же?

— А чего я? Они вон какие! — он обиженно мотнул головой в сторону скалящихся боевых.

— Так и скажу бабам, что ты всё проворонил, — пригрозила Дуня.

Митька надулся. Он важный человек и должен был сейчас валенки валять, а его за возничего взяли. Теперь вот нагоняй получил, а ведь видит бог — не виноват!

Дуня подставила лицо солнышку и сощурила глаза.

— Хорошо-то как! — выдохнула она.

— Это пока мороз за щеки не хватит, — буркнул Митька и сильнее закутался в огромный тулуп.

— А ты не сиди сиднем! — Дуня лихо соскочила и зашагала рядом, лишь изредка переходя на пробежку, чтобы догнать сани.

Тверское княжество осталось позади, начались земли Новгородской республики. Дуня раньше не особо задумывалась, что в эти времена Новгородцам принадлежали обширные земли, а теперь убедилась сама. Отец рассказал, что новгородские земли с северо-западной стороны дотягиваются до Котлина озера (Финский залив), а на северо-востоке вплоть до Урала. Но в основном их земли лежат вокруг Ильменского озера. Размах новгородцев впечатлял. Но бросалась в глаза малочисленность населения: земли много, а людей раз-два и обчёлся.

Вячеслав с удовольствием рассказывал дочери, как предки новгородцев подчиняли себе новые земли, превращая их в свои колонии, как со временем часть из них сумела стать независимыми, и тому примером был Псков.

— Сейчас владения новгородцев называются землями: Водская, Обонежская, Деревская, Шелонская…

Дуня старалась всё запомнить, но куда там. Без карты она не смогла сообразить, где всё это находится и как выглядит. Зато отметила, что люди довольно дружелюбно относятся к их каравану, а она думала, что раз они москвичи, то их будут провожать злыми взглядами. Но это будет в её истории через сто лет, когда Иван Грозный учинит страшную расправу в Новгороде, а сейчас история чуточку свернула и есть шанс, что хотя бы в ближайшее время не будет на Руси правителей с истерзанной душой.

Нынешний Иван Васильевич крепко прижимает новгородцев, но люди с симпатией смотрят в сторону московского княжества, потому что всем надоело, что в посадники веками выбираются одни и те же, а в последние десятилетия их стало не один-два, а три десятка, и все они блюдут только свои интересы.

Да если бы только посадники входили в совет! Прокормили бы их, но совет в три сотни глоток уже крепко придавил людей. Вся эта орава управленцев не смогла обеспечить самое важное: бесперебойную поставку хлеба и не уследила за чеканкой денег. Недовес у серебряных монеток, а то и вовсе фальшивки наводнили республику и народ взбунтовался. Гнев выплеснулся, пролилась кровь, и не осталось доверия к совету, а посадники продолжают поднимать народ на борьбу с московским князем, отнекиваются от подписанных грамот ещё с Василием Тёмным, отцом Ивана Васильевича.

— Люди устали, — подытожил свой рассказ Вячеслав.

Дуня согласно кивнула. Отец считал, что Ивану Васильевичу вскоре удастся разобраться с оставшимися только на словах вольностями новгородцев, но эта борьба продлится ещё долго и ничего хорошего самим новгородцам не принесёт.

Хотелось бы это изменить, но как? Выйти и сказать<strong>: </strong>«Люди, одумайтесь!» Так таких агитаторов полно с обеих сторон. А когда доходит до открытого противостояния Москвы и Новгорода, то Великий князь оказывается победителем и… всё. Подписаны грамоты, даны клятвы, а потом посадники начинают лавировать — и всё снова по кругу. Да ещё церковь не едина и спорит за первенство между собой, подливая масла в огонь.

Дуня схватила снежок и провела им по лбу. Распарилась от нахлынувших эмоций. Остудила себя немного и поняла, что не в её силах что-то изменить. Не того она масштаба человек, не того ума и возможностей, чтобы взять и целенаправленно повлиять на что-то. И это было обидно.

Тут вдобавок вспомнилась Мотя, и Дуняша совсем пала духом. Наверное, она взбодрилась бы, если бы знала, что сейчас в Москву съезжаются священнослужители, чтобы разрешить спор о правах церкви.

Должно ли им князю подчиняться или князь должен подчиняться церковной власти?

Вправе ли церковь владеть обширными землями или это противоречит самому духу веры?

В иной истории собор должен был произойти много позже, но всех взбудоражила настоятельница женского монастыря Анастасия, наглядно доказав, что можно прожить своим трудом, и неплохо прожить. А всё остальное лишнее и суета.

Это не противоречило позиции нестяжателей, так как Анастасия отказалась от большей части дарёных земель и освободила или освободилась (тут как посмотреть) от должников. И её пример не выглядел вопиющим безрассудством в глазах хозяйственников.

Но откуда было это знать Дуне? Не догадалась она и о том, что немного изменила подход к обучению мальчишек. Это к княжичу наставник относился со всем вежеством и старался заинтересовывать его, а другим так не повезло. И вдруг эта тема была поднята и пошёл обмен мнениями, когда начали собирать детские команды по клюшкованию, а после появилось ещё целое поле с интересными приспособами для тренировки тела.

И можно было бы ещё похвалить Дуняшу, но она расстроенно смотрела на облака и переживала, что не получается у неё совершать добрые и нужные дела.

И ведь многие также взывают к небесам, а потом удивляются, что с ними случаются всякие непредвиденные события.

Глава 20

— Дуня! Немедленно садись в возок! У тебя всё лицо обветрилось, — потребовала Милослава.

— Не сяду!

— Евдокия! Подь сюда и залазь, кому говорю!

— Ну, если только на чуть-чуть, — вынуждено согласился обаятельнейший мальчишка, на которого строго взирала статная боярыня.