Дом Безгласия - Джеймс Дашнер

да. А в хоккее это называется период. У меня тоже будут периоды, только другие, потому что я подрастающая женщина.

Я выпрямился в кресле, как ужаленный. Даже шокированная Андреа издала звук – нечто среднее между «ха!» и «ого!». Уэсли снова взглядом спросил разрешения засмеяться.

– Солнышко, это… – Я не смог подобрать нужных слов. Да и как понять, дочь шутит или нет? Скоро я стану отцом тинейджерки и узнаю, почем фунт лиха… – Ну… наверное, ты права. Забавно… Уф!..

Мое лицо было пунцовым, и Андреа зажала рот ладонью, стараясь не расхохотаться над уготованной мне незавидной планидой. Папа, похоже, вообще не вник в ситуацию.

– Так что насчет игры…

– Пап, можно тебя на секунду? Надо поговорить наедине, – словно ниоткуда донесся голос, показавшийся мне совсем взрослым. Я на несколько секунд тормознул, не желая верить, что старший сын и правда произнес эти слова.

Андреа поспешила на помощь.

– Хейзел, сыграем в шашки? Я вижу доску, вон там на полке, у дедушки над головой. А твой папа и Уэсли поговорят на кухне.

– Да, – сказал я, вставая. – Идем, Уэсли. Приятно вам поразвлечься. Хейзел, не забывай, ты должна съесть шашку соперника, если можешь это сделать. Больше никаких детских правил.

– Знаю, папа. – Дочь уже бросилась снимать доску с полки, в процессе едва не споткнувшись о Логана.

Уэсли двинулся в сторону кухни, стараясь не смотреть мне в глаза. Длинный список версий прокрутился у меня в голове. Черт возьми, мой старший сын пережил похищение, а мы с ним до сих пор и парой слов об этом не перемолвились! Моя уверенность в том, что мы должны вести себя как обычно, играть, есть, смеяться – разбилась вдребезги за те несколько шагов, которые потребовались, чтобы выйти из гостиной. Нужно завтра же возвращаться в Джорджию, нужно немедленно вести сына к психотерапевту, нужно… Мое сердце упало. Решение остаться с родителями казалось таким верным – как я мог предположить, что Дикки Гаскинс сбежит из заключения и захоронит на болоте труп? О чем хочет поведать мне Уэсли?

– Пап, можно я завтра пойду в поход?

Он остановился у холодильника. Я смотрел на него с расстояния трех футов. Мы оба сложили руки на груди и стояли с серьезным видом. Комично. Как и вопрос, который только что задал Уэсли.

– Повтори.

– Мне написали Джеффри и Бретт. Они собрались в поход на речку. Говорят, там прикольно, когда идет дождь. Просто кайф.

Я уставился на сына. Да он меня разыгрывает! Джеффри и Бретт – его двоюродные братья, сыновья моей сестры Эвелин. Однако если это все, что Уэсли хотел от меня, для чего понадобилось устраивать спектакль, тащить меня на кухню? И какой дурак отправится в поход в такой ливень?

– Э-э… сынок, а ты видел, что творится на улице? Поход – это даже не обсуждается. Особенно… – Я еще никому не сообщил о Дикки Гаскинсе и его Великом побеге и надеялся, что не придется. И потому вздохнул, пытаясь скрыть оговорку. – Особенно после случившегося. Тебе лучше побыть с семьей. Рядом со мной. Может, пусть они к нам приедут с ночевкой?

– Папа, да брось. – Я присмотрелся к сыну внимательнее, выискивая улики. Возможно, на самом деле он хотел поговорить о другом. – У ребят есть туристский прицеп, спать на грязной земле нам точно не придется. – Он говорил убедительно, как начинающий аукционист на продажах сельскохозяйственной продукции.

– Уэсли, ты о чем вообще? Почему тебе нужно говорить со мной об этом здесь?

Сын помедлил, сообразив, что я попал в точку. Однако не уступил.

– Не подумай ни о чем таком. – Он нацепил на себя притворно изумленный вид. – Я просто не хотел, чтобы мелкие подслушали. А то и они запросятся.

– Ну-ну…

– Пап, серьезно, я хочу в поход. С Джеффри и Бреттом.

У меня так и не повернулся язык сообщить истинную причину своего отказа.

– По-моему, идея плохая. Я сегодня садился за руль и знаю, что говорю. Погода ужасная, а будет еще хуже. Пусть ребята приезжают с ночевкой, завтра сходим в «Компас» и закатим большую вечеринку, как в старые добрые времена.

– Ну можно мне хотя бы переночевать у них, а не наоборот?

И все-таки он меня уболтал! Дети умеют добиться своего – не мытьем так катаньем.

– Ладно… уговорил. Может быть. Завтра посмотрим.

Я так смутился, что запинался и мямлил. Однако после всего, что случилось с Уэсли, мне ненавистна была сама мысль о том, чтобы его разочаровать.

– Папа, ну что ты…

Я смотрел на сына, страстно желая вернуть дни, когда ему было два года и достаточно было сказать: «Нет, второго печенья тебе нельзя». Проблема не только в том, что парень собрался на тусовку к двоюродным братьям. Тут хотя бы можно попросить шерифа Тейлора отправить патрульную машину к дому моей сестры, пока Уэсли будет гостить там.

– Хорошо. Согласен.

– Здорово! Спасибо тебе. – Сын развернулся, чтобы уйти, однако я успел ухватить его за руку.

– Постой. – Вот он, мой шанс. Уэсли в хорошем настроении впервые после инцидента, и мы должны наконец подробно обсудить похищение. – Задержись на секунду. Давай поговорим.

Сын немного расслабился, и я все понял. Конечно, он хотел забыть все, возможно даже убедить себя, что ничего не было. Я его не винил. И решил не усложнять.

– Как ты? Я из кожи вон лезу, пытаясь сообразить, как вести себя, что сказать… Тебя должно было травмировать все это…

Он кивнул, глядя в пол.

– Тебе поможет, если просто поговорить, – предложил я. – Ты знаешь меня, милый. Я не буду тебя ни осуждать, ни предъявлять претензии. Никакой прочей хе… фигни. Мне ты можешь рассказать все.

– Знаю. – Сын глубоко вдохнул, словно собирался продолжить, однако затем молча выдохнул.

Мы ступали по тонкому льду. Мне было настолько не по себе, словно я пришел голым на официальный обед. Словно пел, вместо того чтобы говорить. Я не хотел терять сына.

– Послушай, мы не обязаны торопиться. Я буду готов в любой момент. Только намекни, и мы все обсудим. И я действительно считаю, что это поможет.

Уэсли снова кивнул; лицо засияло от облегчения, от того, что удалось избежать тяжелого разговора; до сих пор известно лишь то, что он сообщил полиции, то есть считай, что ничего. Что, если он решил держать все в себе? Что, если изверг сделал с сыном что-то такое, в чем он стыдится признаться?

Я положил руки ему на плечи. От внезапно нахлынувших эмоций на глазах выступили слезы.

– Выслушай меня. Посмотри на меня.

Он поднял глаза и