Прокурор - Анатолий Безуглов

Взять хотя бы сегодняшний случай. Он, прокурор города Измайлов, получил квартиру в доме, построенном заводом. Одна деталь: его квартиру отделали лучше других. И пусть он этого не знал, но ведь Самсонов же знает!

Захар Петрович пожалел, что говорил с Самсоновым не так, как надо было говорить на самом деле, — строго и требовательно. То, что огрехов у директора хватает, видно очень хорошо.

Значит, миндальничал? Боялся испортить отношения?

Так вот, наверное, почему Самсонов уверен, что и на этот раз его «волевые» действия сойдут ему с рук. Как и в прошлом году.

«Вот что для него означают паркет и моющиеся обои!» — с горечью размышлял Захар Петрович.

И подумал: в сущности сколько в нашей жизни мелочей — еда, одежда, квартира. Каждодневные заботы, от которых вас незаметно могут избавить вот такие «доброхоты», чтобы потом потребовать за них соответствующую плату на что-то закрыть глаза, что-то посчитать «отдельными недочетами»…

Мелочи… А если посерьезнее? Например, устройство сына или дочери в «престижный» институт, потом — на «теплое местечко». Тогда и услужить надо будет соответственно — не заметить хищение, простить взятку, а то и еще похуже…

«Да, — вздохнул Захар Петрович, — Степан Герасимович все-таки прав. Семь лет я в Зорянске. Оброс друзьями, знакомыми. С кем-то ездил на пикник, у кого-то был на дне рождения, у кого-то на свадьбе. И, наверное, кто-то мне уже сделал услуги. Всего ведь не упомнишь. Хожу в магазин, бываю у врачей. Да и Галина с Володей тоже вращаются среди людей. Конечно, нельзя всех считать корыстными, расчетливыми, но ведь и таковых хватает…»

Размышления Захара Петровича прервал звонок Гранской. Инга Казимировна справлялась о здоровье. Она не была в прокуратуре, когда Измайлов беседовал с Самсоновым.

— На поправку, — неопределенно ответил Захар Петрович. — У вас ко мне дело?

— Элементарная забота подчиненного, — сказала Гранская, и он почувствовал, что она улыбается. — Выздоравливайте. И поменьше думайте о работе…

— Марчука задержали? — все-таки спросил Захар Петрович.

— Упустили… Малый оказался не промах… И еще, Захар Петрович, отпечатки пальцев Марчука не обнаружены на баранке машины, в которой погиб Зубцов.

— Значит, это не он сидел за рулем «Жигуленка»?

— Не знаю, — откровенно призналась следователь. — Кроме отпечатков пальцев самого Зубцова, на баранке иных отпечатков нет. Но ведь был другой человек, который вел машину… Короче, картинка не складывается…

* * *

Как удалось Марчуку скрыться, выяснилось несколько позже — когда в прокуратуру приехал Коршунов.

— Марчук провел не только вас, — сказал старший лейтенант. — Мы тоже прохлопали ушами…

— Как же так, — усмехнулась Инга Казимировна. — Я одна. И женщина. А у вас столько прекрасно натренированных мужчин… — И уже серьезно спросила: — Рассказывайте, что за штуку он еще выкинул?

— Понимаете, сегодня поступило заявление. Из пионерского лагеря «Огонек». Пропала лодка с мотором… Вы знаете, где находится этот лагерь?

— Знаю, — кивнула Гранская. — Километрах в четырех от железнодорожного моста, у речки.

— Вот именно… Ну, начальник думал, что кто-нибудь из ребят. Срочный сбор, конечно… Короче, ЧП. Главное, цепь вырвана из причала с мясом. Если бы кто свой — отомкнул бы ключом. А то увели прямо с замком и цепью… Дали знать в милицию. Когда доложили Никулину, он тут же подумал: а не наш ли это беглец?

— А что, предположение правильное, — кивнула Инга Казимировна.

— Точное! — подтвердил Коршунов. — У моста поезд замедляет ход. Спрыгнуть не так уж трудно. А вокруг берегов речки — заросли камыша. С головой укроет. Марчук, наверное, знал: на первой же станции его ждут. Шоссе тоже перекрыты… Я думаю, он спрыгнул с поезда, до темноты отсиделся в кустах. Может быть, заприметил, что недалеко пионерлагерь и пристань с лодками… Вот и выбрал с мотором. Только одна такая, другие все с веслами… Умыкнул лодку, проплыл километра два без мотора, по течению, а потом завел его… И поминай как звали…

— Лодку обнаружили?

— Нашли, конечно, — вздохнул инспектор. — В шестидесятипяти километрах вниз по Зоре. Как раз недалеко от автострады…

— Это он, выходит, так далеко ушел?

— А что, мотор хороший, «Буран», бензобак полный, да еще запасной был… В том, что это Марчук, сомнений нет. Неподалеку от того места, где он бросил моторку, деревенька небольшая. Женщины утром полоскали белье, видели — мужик на лодке проплыл. В белой кепочке. Короче, по их описанию внешность Марчука… Вот незадача! Казалось бы, мы предусмотрели все…

— Стереотип мышления, Юрий Александрович. Как он может скрыться? Железная или автодорога…

— Но ведь по нашей Зоре пароходы не ходят! А вплавь… — Коршунов махнул рукой. — Одним словом, век живи, век учись… Да, знаете, почему он решил поехать поездом?

— Нет.

— В его машине поломка.

— И серьезная?

— Мы пробовали завести. Двигатель дает вспышки, кажется, вот-вот заведется. Но не берет… Помните, он от Зубцовой отправился домой, то есть к Разуваевым, сел в машину, потом вылез?

— Помню, конечно. Это когда он уже взял у старухи подсвечники…

— Вот-вот… Залезли мы в мотор — так и есть, треснул корпус трамблера. Вы-то знаете, что это такое, — сказал Коршунов.

— Да, да, — машинально ответила Инга Казимировна, хотя совсем не разбиралась в автомобильных двигателях. Трамблер, как она смутно слышала от Кирилла, чем-то связан с зажиганием.

— «Волгу» вы водите отлично, — похвалил следователя старший лейтенант. И зачем-то добавил: — Желтую…

Инге Казимировне показалось, что она покраснела. Она была совершенно уверена, что приезды Кирилла в Зорянск, а их было всего два, остались незамеченными. Они приезжали поздно ночью, а с рассветом ее профессор уже сматывался из города. Ан нет! Их встречи на самом деле скрыть не удалось.

«Ох уж этот Зорянск!» — подумала Гранская. И поспешно сказала:

— Конечно, менять трамблер — история долгая. А Марчук спешил. Но почему и куда, мы так и не знаем… Теперь, Юрий Александрович, выкладывайте, что удалось узнать о нем в Южноморске.

— Он там, на фабрике сувениров, вроде экспедитора…

— И что привозил?

— В том-то и дело, что не привозил, а доставал здесь и отправлял на свою сувенирную фабрику…

Гранская вскинула на инспектора удивленные глаза:

— Интересно, что же?

— Понимаете, их фабрика получает с нашего машиностроительного завода металл…

— Господи! — воскликнула следователь. — Откуда у Самсонова металл? Это же не металлургическим завод…

— Есть, Инга Казимировна, — заверил ее Коршунов. — Я узнавал. Собственно, не металл как таковой, а отходы. Обыкновенные отходы — сталь, медь, бронза… Я пока точно не установил, не было времени, но завод, по-видимому, довольно регулярно поставляет южноморской фабрике эти отходы. Для Самсонова это пустяк, а сколько из них можно сделать сувениров!

— А как это все оформляется?

— По закону. Накладные и так далее. — Видя, что следователь насторожилась, он добавил: — Я думаю, тут мы ничего не извлечем для нас. Во всяком случае, в истории с тем чемоданом и Зубцовым…

— И все-таки проверьте, — сказала Гранская. — Кажется, такие вещи, как отходы бронзы, предприятия должны сдавать.

— Знаю. И справки соответствующие наведу, не беспокойтесь… Так что Марчук здесь бывал именно для того, чтобы переправлять эти отходы в Южноморск. Причем все время торчал на заводе. Говорят, совал нос в каждую дырку. Хотел нержавейку заполучить — отказали. Дефицит…

— Кто это вам сказал?

— Гальперин, главный инженер. Марчук и его донимал.

— Гальперин мог и отказать, а кто-то другой посочувствовать и…

— Возможно. Это мы тоже проверим… Теперь второй вопрос… Когда Марчук отлучался из Южноморска в июне, установить точно не удалось.

— Как это? — нахмурилась Гранская.

— Понимаете, он все время в разъездах. Сегодня здесь, завтра там…

— Южноморский Фигаро, — усмехнулась следователь.

— Просто толкач. У нас — отходы металла, в Ростове еще что-то, в Рдянске — еще. Короче, точно установить его маршрут не под силу, видимо, даже его начальству. Ведь ездит он чаще на своей машине. И далеко не всегда почему-то оформляет свои командировочные. Расходы компенсируются, видимо, каким-то другим способом. Но двадцать третьего июня он, кажется, был дома, в Южноморске.

— Откуда эти сведения?

— С фабрики. И жена Марчука сказала. Разуваевы, помните, тоже показали, что в это время Марчука в Зорянске не было.

Гранская задумалась. Это сообщение было очень важным.

В ночь с двадцать третьего на двадцать четвертое июня разбился Зубцов. На баранке его разбитых «Жигулей», помимо отпечатков пальцев погибшего, других не обнаружено. А если Марчук во время аварии находился в Южноморске, то к автокатастрофе, естественно, отношения не имеет. У него алиби… Но кто же тогда вел машину Зубцова? Тогда, ночью, перед аварией? Зеньковецкий ошибиться не мог… Значит, это не Марчук…