Америка справа и слева - Борис Стрельников

— Да, да, не будем снобами, — заключил Вашингтонец. — Техас вовсе не глухая провинция. Тут знают, что такое настоящий «стайл».

В секции новостей мы натолкнулись на сообщение о таинственном Зодиаке. Неделю назад, когда мы были в Сан-Франциско, там только и разговоров было, что о Зодиаке. (Так тамошняя полиция прозвала убийцу детей, которого никак не могли изловить.) Теперь в заметке из Сан-Франциско мы прочитали:

«Полицейский сержант, дежуривший у пульта связи в ту ночь, когда раздался звонок от человека, назвавшегося Зодиаком, уверен, что это был действительно Зодиак. Звонивший был прекрасно осведомлен об обстоятельствах всех пяти убийств детей и упоминал такие подробности, которые еще не просочились в прессу. Разговаривая с полицейским, Зодиак плакал:

— Спасите меня, спасите своих детей! Поймайте меня поскорее! Я не хочу быть убийцей, но я ничего не могу поделать с собой…

Однако официантка аптеки, которая в одном из посетителей нашла сходство с синтетическим портретом преступника, показанным по телевидению, утверждает, что этот посетитель вел себя как совершенно нормальный человек».

— Как-то там мои ребятишки? — вздохнул Вашингтонец, берясь за секцию комиксов.

Храбрый детектив Джон Клэвер и гангстер по прозвищу «Глупыш» встретились наконец, в комнате отеля. Они (ну что они еще могли делать?) дрались. Этому эпизоду были посвящены пять рисунков из бесконечной серии «Приключения умного «Глупыша» и глупого Клэвера». («Клэвер», между прочим, переводится как «умный».)

Итак, Клэвер и «Глупыш» дрались. На первом рисунке гангстер обрушивал на голову детектива тяжелое кресло. Чтобы у читателя не было сомнений, что ощущал в эту секунду бедный сыщик, из головы его выскакивали буквы «Тр-р-рах!»

На втором рисунке Клэвер, изловчившись, бил гангстера ногой в пах. Буквы, выскакивающие из живота «Глупыша», комментировали ситуацию: «А-а-а-ах!»

Затем «Глупыш», схватив детектива за горло, бил его головой о стену. И буквы поясняли: «Бум-бумбум!»

На четвертом рисунке в горло противника вцепился уже Клэвер. «Глупыш» задыхался. В этом не было никакого сомнения, потому что буквы свидетельствовали: «Х-р-р-ра!»

Последний рисунок мы не стали рассматривать.

Нет, не развлекали нас Клэвер с «Глупышом». На душе было еще тоскливее.

Вашингтонец взглянул на часы.

— Ну, что же, — сказал он, — пора к мистеру Гартвигу, который рассчитывает обратить нас в капиталистическую веру. Пройдемся пешком, здесь недалеко.

За мотелем начиналась огромная асфальтированная площадка, на которой стояли трейлеры, домики на колесах — мечта пенсионеров, молодоженов и путешественников.

Домики поменьше может буксировать легковой автомобиль. Для домов покрупнее надо нанимать грузовик.

Мы зашли в один из домиков. Там бродила пожилая пара. Она с аккуратно завитыми фиолетовыми волосами (итоги борьбы с сединой путем химкраски), с подведенными губами, в больших роговых очках. Он в рубахе навыпуск, седой ежик на голове, руки большие, рабочие. Они уже обошли все три комнаты, ощупали кухню, заглянули в санузел, в душ. За толстыми стеклами ее очков прыгали веселые зайчики. Она уже представляла, как они мчатся по бесконечным американским дорогам и останавливаются там, еде пожелает душа: в лесу, в горах, у реки, на лазурном океанском берегу. Разумеется, на специальных площадках, отведенных для таких вот мобильных домиков. Механики быстро подключают к их домику холодную и горячую воду, канализационную кишку, электричество, телефон, ставят баллоны с газом для кухни. Все это за плату, конечно. Отдельно, разумеется, плата за стоянку.

— Гарри! — простонала она в восторге, прильнув к плечу мужа. — Гарри, какая прелесть!

Судя по всему, Гарри не разделял ее оптимизма. Он что-то подсчитывал в уме. Губы его беззвучно шевелились.

Продавец, сделав стойку, как гончая, почуявшая дичь, замер рядом. Когда старик кончил шевелить губами, продавец сделал легкий шажок ему навстречу.

— В таком домике можно жить постоянно, — подкинул он Гарри еще одну тему для размышлений. — И, вы знаете, многие живут. Не мне вам говорить, как дорого стало сейчас жилье. Плата за квартиры растет с каждым годом.

Продавец целился в супруга, а попал в супругу.

— Гарри, — снова застонала она. — Хозяин уже предупредил нас о новом повышении квартплаты. Ты же не забыл этого.

Старик снова беззвучно зашевелил губами. Теперь продавец атаковал супругу:

— Да, мэм, именно люди в годах и со скромными сбережениями покупают наши домики. Возникли уже целые поселки мобильных домиков. Уже даже есть стандарты: три тысячи пятьсот квадратных футов земли для каждого домика, общая площадка с качелями и горками для детей, электрическое освещение улиц поселка по ночам за счет владельца стоянки. Вы знаете, мэм, теперь многие трейлеры делают всего один пробег: от завода до своей постоянной площадки.

Супруги уединились на кухне. Оттуда доносился то ее стон «О Гарри!», то его сердитое кудахтанье, в котором можно было разобрать отдельные слова и фразы: «… долларов…», «Сколько осталось жить…», «Что мы будем делать потом?..», «Давай подумаем».

Решив, что эта дичь уже обложена и вот-вот сама выпорхнет на него, продавец обратил свои честные очи на нас. Но Москвич не дал ему открыть рта.

— Скажите, — завладел он инициативой, — а можно ли зимовать в таком домике, скажем, в северных штатах?

— М-м-м… — замычал продавец. — Вряд ли. Но в нашей округе в таких домах уже живут свыше пятидесяти тысяч человек.

— Конечно, от хорошей жизни в таких домиках не поселишься, — заключил Москвич. — Но у владельцев мобильных домиков есть одно бесспорное преимущество перед всеми нами. Если лопались плохие соседи, то можно переехать вместе с домом на другой конец поселка.

— О, это превосходная мысль! — оживился продавец. — Надо использовать ее в нашей рекламе…

Улицу, на которой обитал мистер Гартвиг, мы отыскали без особых трудов. Отыскали и одноэтажный домик, сложенный из красного кирпича. На одном из окон была наклеена белая звездочка. По традиции это означало, что один из членов семьи находится на фронте. Перед дверью расстилался травяной газон величиною с крышку письменного стола.

Мы позвонили. На пороге возник мистер Гартвиг. Он был в матерчатых туфлях и домашней куртке.

— А я не очень-то надеялся, что вы придете! — воскликнул он. — Вам ведь запрещают заводить личные знакомства с иностранцами.

— Не волнуйтесь, нам только что удалось связаться с Москвой и согласовать этот визит, — сказал Москвич, подталкивая локтем Вашингтонца.