Том 15. Простак и другие - Пэлем Вудхауз

— Входите, Фиппс, входите! — радостно воскликнул он. — Слышал, у вас голова болит. Худо, худо. Вам надо бы взять выходной. Да вы присаживайтесь, Фиппс, присаживайтесь. Я хочу побеседовать с вами, дорогой друг.

Простак сел, да и вряд ли ноги смогли бы удержать его дольше. Такая бьющая через край сердечность обескуражила его. С содроганием припоминая темные делишки минувшей ночи, он ожидал от хозяина особой язвительности. Хотя сам он не присутствовал при взрыве атомной бомбы на Бикини, но читал о нем, и ему рисовалось нечто подобное.

Ведь если припомнить все факты… После двух лет неизменной почтительности — «Да, мистер Андерсон», «Конечно, мистер Андерсон», «Совершенно верно, мистер Андерсон», «О, разумеется, мистер Андерсон», — он скатился с высоких стандартов угодливой корректности до того, что вломился в святилище, да еще всучил владыке лягушку, хотя никаких причин считать, что тот любит этих рептилий, у него не было. «Как пал ты с небес, Люцифер, сын зари!» — воскликнет Андерсон. Среди многого прочего.

Так думал он, и что же? Ошеломляющая сердечность могла бы вышибить из седла и человека покрепче.

— Сигарету, мой дорогой? — предложил мистер Андерсон после короткой паузы, в течение которой сокрушался, что из-за несметного богатства, свалившегося на портье, он лишен возможности запустить ему в голову серебряной чернильницей.

— Спасибо, нет! Правда, спасибо, — откликнулся Простак, принимая трубку мира. Наивная его натура с готовностью откликалась на доброту. Он успокоился, перестал теребить клубный галстук и приготовился поболтать. Видимо, он ошибался, предполагая, что наниматель послал за ним, чтобы выпотрошить голыми руками. По тому, как покатила беседа, больше было похоже, что мистера Андерсона одолело одиночество, с кем не бывает, он жаждал общения, и, пробежавшись по списку приятелей, воскликнул: «Фиппс! Вот кто мне нужен! Этот веселый остроумный юноша прямо сыплет забавными историями. Приглашу-ка я Фиппса, и мы с ним посмеемся. Говорите что хотите, но никто не сравнится со славным старым Фиппсом».

— Не хотите ли выпить? — осведомился мистер Андерсон со слащавой сердечностью.

Простак слегка содрогнулся.

— Нет, спасибо пребольшое. — Молодому человеку со слабыми мозгами не под силу кутить на широкую голливудскую ногу с субъектом вроде Мэрвина Поттера, он непременно почувствует что-нибудь на следующее утро. Простак предпочел бы, чтобы в его присутствии не говорили о выпивке. Правда, тот, кто втыкал раскаленные иглы в его череп, взял на минуту передышку, но все же Простак еще не мог спокойно думать об алкоголе.

— Что ж, приступим к делу, — заявил мистер Андерсон, не любивший топтаться на месте. — Поттер сказал мне, что вы унаследовали деньги.

— Да, сэр…

— Большие деньги.

— Верно, сэр. От моего дедушки по материнской линии. Он… э… дал дуба в прошлую среду.

— Ай-я-я-яй!

— Да, сэр.

— Но, как ни крути, всякая плоть — трава.

— Точно, сэр.

— Сегодня мы здесь, а завтра — там, как говорится. Ваш дедушка американец?

— Да, сэр. Ну, в общем. Да, именно американец. Его звали П. Миддлмэсс Поскитт. Когда он наживал бешеные деньги, продавая бумажные выкройки, хотя как можно на этом нажиться, я не понимаю, он улучил время и произвел на свет двух дочерей — Эмералд и Руби. Эмералд вышла замуж за моего дядю Теодора. Вот я бы на это ни за что не решился, он прямо каймановая черепаха! В Англии его называют Бич.

— Как я понимаю, вы про лорда Бинхэмтона?

— Ну да. Ой, я и позабыл, что он ваш приятель! Обаятельнейший человек, наверное, когда отдыхает с приятелями. Но с этой стороны я его не знаю. Для меня с самого раннего детства он всегда был бесом в человеческом образе. Или злодеем из детектива. Прямо из Эдгара Уоллеса.

— Я думаю, он громче лает, чем кусает.

— Может быть, хотя точно сказать не могу. Не хочу зря наговаривать, меня он никогда не кусал, хотя иногда и казалось, вот-вот цапнет. Но я что-то начал вам рассказывать?

— Вы рассказывали, что у вашего дедушки было две дочери.

— А, ну да. Так вот, вторая, Руби, вышла замуж за моего отца, и у них родился сын, то есть я. Так странно!.. — продолжал Простак, обретя природную говорливость и глядя на Дж. Г. Андерсона как на старинного друга. — Вот уж не думал, что мне что-то перепадет. Я и дедушку-то толком не видел с четырнадцати лет, когда ходил в гольфах и прыщиках. И он никак не показывал, что подозревает о моем существовании. Сомневаюсь, чтобы букмекер принимал на меня ставки выше, чем тридцать к одному. Но вот как порой оборачивается, а? Поневоле задумаешься.

Мистер Андерсон всем сердцем желал, чтобы его молодой гость прекратил трещать и дал ему возможность перейти к делу, но этим денежным мешкам приходится потакать, и он согласился, что да, призадуматься можно.

— А я вам еще одну странность расскажу, — не унимался Простак, истинная душа компании. — Верите ли вы в то и се?

— Э… Во что именно?

— Ну, в гадалок, в предсказательниц судьбы.

— В гадалок? Нет, не верю.

— Вот и глупо, дорогой мой хозяин, извините за выражение. Они, скажу я вам, не дуры. Как раз перед отъездом из Англии меня затянули на благотворительный базар, неподалеку от Уимблдона, и там была одна гадалка. Работала она в шатре, а мне жали ботинки, и я хотел передохнуть. Пришлось заглянуть туда и получить на пять монет предсказаний от этой цыганской сивиллы. Сидит за столом, а перед ней — хрустальный шар. Я тоже присел, чтобы дать отдых конечностям, а она сгребла мои пять монет и, поплевав на ладони, взялась задело. Вы меня слушаете?

Мистер Андерсон заверил, что весь обратился в слух, что, в общем, соответствовало действительности.

— Хорошо, подгребаю к сути. Сивилла, вглядевшись в хрустальный шар, заявила, что у меня редкостная душа и огромное обаяние, хотя люди, только что познакомившиеся со мной, не сразу способны оценить меня в полной мере, потому что у меня глубокий потенциал и скрытые глубины. Потом она затронула мое будущее, и вот тут-то я и получил с лихвой за свои пять шиллингов. Она предсказала мне долгое путешествие, светловолосую девушку, неприятности от неведомого брюнета и — внимание — кучу денег. В долгое путешествие я и правда отправился, сюда. И получил кучу денег. Так что осталась только девушка, правда?

Собрав всю волю в кулак, мистер Андерсон проговорил:

— Не-со-мне-нно.

— Без брюнета я вполне могу обойтись. Я думаю, брюнеты эти, если их задеть за живое, могут доставить кучу неприятностей. Но вот девушку… девушку мне очень хочется встретить. Прекрасную светловолосую девушку. Конкретно распространяться про нее цыганка не стала, но намекнула, что она, то есть девушка, по уши в меня влюбится. Бросится в объятия и воскликнет: «Суженый мой!» и тэ пэ. Что ж, это мне подходит. Всякому приятно, чтобы прекрасная девушка бросилась ему в объятия и воскликнула, правда?

Мистер Андерсон незамедлительно бы вызвал полицию, сделай прекрасная девушка хоть шаг в его сторону, но ответил: «Конечно».

Воспользовавшись тем, что его молодой друг завороженно уставился в пространство, он быстренько сменил тему, свернув на бизнес.

— Скажите-ка, а что вы думаете делать с этими деньгами? Вздрогнув, Простак очнулся, мягким движением снял прекрасную девушку, сидевшую у него на коленях и навивавшую прядку его волос на палец, и переспросил:

— А? С деньгами? Ах, с деньгами! Что я с ними думаю делать? Ну вообще-то, черт их дери, я еще и сам не знаю.

— Зато я знаю, — живо откликнулся мистер Андерсон. — Вы купите «Вашингтон».

— Вашингтон? — удивился Простак. Его мозги сегодня утром находились не в лучшей форме.

— Ну да!

— То есть ваш отель?

На секунду показалось, что мистер Андерсон позабудет всякую ласковость и гаркнет, что, естественно, говорит не о столице, и бросится рассуждать о тупых, как стенка, типах, до которых все доходит как до жирафа или до лягушки. Кстати, о лягушках…

Но минута слабости миновала. Мистер Андерсон снова пристроил на физиономию солнечную улыбку и с мучительной болью прикрепил ее к губам.

— Вот именно, отель. Вы там долго работали и, конечно, поняли, что это — золотая жила. Пожалуй, многие бы сказали, что только дурак расстанется с таким отелем, но так уж вышло. Я хочу проводить зиму на юге, и собираюсь купить отель во Флориде, в Палм Бич или Майами. В общем, где-то в тех краях. Но прежде надо продать «Вашингтон». Охотнее всего я продам его вам. Молодому человеку, которого я сам обучал. Естественно, — добавил мистер Андерсон, замечая, что вторая сторона переговоров по-прежнему похожа на куклу, а потому, скажем так, интеллекту собеседника требуется легкая пауза. — Я не жду, что вы примете решение с маху. Ступайте, обдумайте мое предложение, а потом мы продолжим разговор.

4

Когда Простак, покинув кабинет, очутился на свежем воздухе, голова у него шла кругом. Предложение Андерсона расширило его горизонты, открыло новые перспективы. В первый раз с той минуты, как он получил письмо о неожиданном богатстве, он почувствовал то могущество, какое приносят деньги.