Одержимый сводный брат (СИ) - Ирсс Ирина

Невероятно, но меня аж в жар бросает, когда просто смотрю на него. Не видела несколько дней, а такое ощущение, что прошла вечность. Само тело ведёт меня вперёд за ним и даже ноги перестают казаться непослушными. Иду, как нитью привязанная, совсем не замечая, как прохожу фейс-контроль и лишь только, когда раздаётся над головой писк, вздрагиваю и выныриваю в реальность. Над головой металлодетектор, а слева от меня острый, придирчивый взгляд охранника.

— Сумочку, пожалуйста, — говорит хоть и вежливо, но довольно настойчиво, кивая на тумбу для досмотра вещей.

Первые секунды я так растеряна, что язык отмирает. Как рыба выброшенная на берег рот только открываю. Но тут за спиной вдруг слышу щебет двух девушек, которым не терпится попасть на сегодняшний бой, потому что на ринг выйдет Кай. И он такой сексуальный…

— Кайманова, — дерзко бросаю я, чтобы точно сзади меня услышали, и улыбаюсь так ослепительно и нагло охраннику, — Эвелина Кайманова, меня ждут.

И ведь получается, что даже почти не лгу, потому что именно в этот момент чувствую его. Наши взгляды так чётко встречаются, будто могут найти друг друга даже в толпе. Не знаю, откуда во мне внезапно берётся столько смелости, но Егору я улыбаюсь не менее вызывающе.

Да, я нарываюсь, и что-то мне подсказывает, что уже через пару секунд об этом успею пожалеть.

Глава 32. Егор

Да, ладно…

Так и стою, прикованный к месту, глазами пожирая птичку. И как, мать вашу, я должен реагировать на подобную выходку?

Три дня пропадала, а тут сама, можно сказать, ко мне в руки пришла. Надо бы задуматься, но у меня одуреть, как в последнее время мозг фигово работает, когда глаза видят её. Особенно такую Лину — нереально шикарную. Будь я чуть консервативней, точно назвал бы этот наряд бл*дским, но у меня даже мысли в то направление не поворачиваются. Чертовски сексуально. И эта красная помада на изогнутых в дерзкой, кидающей вызов ухмылке губах…

— Да ну нах… — раздаётся рядом голос Римчука.

— Сам в шоке, — даже не оборачиваясь на него, кидаю в ответ.

Я знаю, на кого он смотрит. Я тоже пялюсь только на неё, а вернее на эти губы, выдворяющие из сознания всё, кроме самых грязных фантазий.

— Кай, — предупреждает Рим.

Я вроде ещё и ничего и не делаю, а он уже включает своего излюбленного умника.

— Ты же понимаешь, что не можешь сейчас слиться.

Понимаю. Это, пожалуй, единственное, что хоть немного трезвит мозг. И всё равно, убить почему-то хочется Римчука, потому что именно он озвучивает правду. И взгляд в его сторону кидаю совсем не скупой на недовольство.

Проклятие.

На нас с ним во всю пялятся люди. По крайней мере те, что за спиной птички. Ещё бы, скинуть такую бомбу “Эвелина Кайманова”. Птичка вообще в последнее время ходит с одних козырей. Не было бы меня поблизости, не видел бы никто моей реакции на её фамилию, она бы давно уже прошла фейс-контроль, показав только свой паспорт. То, что у меня есть сводная сестра — известный всем факт. А не пустить сестру…

Черт, Лина-Лина, кто ты?

Я киваю охране, и тот тут же отступает в сторону, чтобы пропустить выбившую не только из-под моих ног почву, но даже того же Римчука гостью. Вот только, когда она начинает приближаться к нам, я буквально могу видеть, как убавляется её настрой. Яркие, которые усиливает цвет неоновых подсветок, голубые глаза налиты волнением. И у меня снова пробегает одна и та же мысль. Что за херня с ней творится?

— Вау, — берёт на себя разрядить обстановку друг, — какие гости пожаловали к нам.

Но птичка будто слышит его вскользь, я тоже. Мы просто смотрим друг другу в глаза, хотя нет-нет, а мой взгляд падает на приоткрытые, чувственные губки. Слишком запоздало она вспоминает, что нужно для образа улыбаться. Я же напротив хмурюсь. Она разве что успевает только приоткрыть рот, когда я уже выдаю:

— Зачем ты здесь? — и ведь не планировал грубо, просто мне нужен ответ.

Улыбки на лице птички как ни бывало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Придурок, — выдаёт пренебрежительно. — “Повеселиться” устроит ответ?

А на самом деле её это даже не волнует. Лина пытается быстрее сбежать, проскальзывая между мной и Римом, который смотрит на меня, как на идиота.

— И после этого ты ещё ноешься, почему она тебя посылает? — недоумевает друг. — Что за херня, Кай?

Самому интересно. Просто мы думаем совершенно о разном. Прослеживаю за птичкой взглядом, раздумывая с секунды три, не дольше.

— Кабинет сегодня занят, — бросаю, так и не отрывая от Лины взгляда, и сразу же двигаю следом за ней, лишь слыша, как в спину от Рима летит: “Офигенно!”

Нагло игнорирую: большой мальчик, переживёт. К тому же, кроме подписания договора, кабинет вряд ли бы пригодился, зато у меня на него очень большие планы.

Лина ещё даже не успевает влиться в толпу и оглядеться, а я уже её перехватываю за талию и притягиваю к себе. От контакта с её телом в башке буквально дуреет, но я умудряюсь взять это быстро под контроль. Не вовремя, хотя и другу в штанах вообще этого не объяснить.

Это же, Лина, мать его.

Особенно, когда передвигаю птичку так, чтобы она оказалась передо мной. Первая её реакция — упираться. Ничего не понимающая и застигнутая врасплох, она резко тормозит, пытаясь противостоять. Но стоит только коснуться попой моего паха, как с её губ слетает судорожный вздох, который отчётливо слышу даже в какофонии басов и музыки.

Она резко шарахается вперёд, выдавая при этом:

— Ох, чёрт…

Но не далеко, моя рука на её талии тут же тормозит и двигает в нужном мне направлении.

— Куда ты меня ведёшь? — перекрывая музыку, голосит птичка.

Пробует повернуться, но она уже на лестницу выше меня, поэтому ситуация получается ещё интересней предыдущей. Её губы прямо напротив моих. Теперь она вспыхивает так, что зрачки расширяются и глаза начинают блестеть. А я как озабоченный маньяк только и могу, что наслаждаться её реакцией.

Но повторюсь, это же Лина. С ней ничего не может быть ненормальным. С тех пор, как в мой мозг ударила мысль «можно», даже он работает только в одном направлении.

— Ты задолжала мне разговор, птичка, — говорю тихо, прямо в губы.

И плевать, что вокруг нас слишком много народу. У меня вообще ощущение, что кроме нас никого нет. Увидел бы в её глазах разрешение, прямо тут бы припечатал этот сладкий рот поцелуем. Её полуоткрытые губы буквально вопят о приглашении…

Она отворачивается:

— Ничего не знаю, — это уже летит через плечо.

Зато я знаю. По крайней мере то, что внизу её всё равно не оставлю. Не сейчас, когда она то и дело исчезает из моих рук, словно вода. Вдобавок этот сексуальный наряд мало кого оставит равнодушным, а мне надо как можно быстрее отыграть свой бой, не думая при этом, кто ошивается рядом с ней.

— Как нехорошо лгать, Лина, — продолжаю двигать её вверх по лестнице.

Отпор со стороны птички уже не такой пылкий, но это не из-за того, что она на полпути, чтобы сдаться. Дело в полпути лестницы: катиться вниз не хочется ни ей, ни мне. Однако уступать всё равно не планирует.

— Какой же ты… — пыхтит птичка.

Музыка здесь наверху приглушённей, поэтому слышу её не только я, но и мимо проходящая девушка, делающая слишком очевидный акцент взглядом на моей руке на талии птички. Я выдаю сглаживающую ситуацию улыбку, сам осознавая, что выглядит со стороны это ещё хуже, час есть на самом деле.

— Умопомрачительный? — подсказываю птичке, а заодно и девушке показываю, что это не стоит её внимания. — Обаятельный? Сексуальный? — продолжаю помогать с определением, при этом ещё и отвлекаю ее раздражением от последних лестниц, который она минует, не замечая, пока я перебираю слова.

Но стоит только ей полностью оказаться на втором этаже, как сразу же выдаёт:

— Козёл! — выбравшись из моих рук, оборачивается и заявляет уже в глаза: — Вот, кто ты Кайманов!

Я усмехаюсь, хотя и понимаю, что теперь птичка привлекает внимание не одной девушки, а как минимум человек десяти, сидящих за ближайшими столиками.