Одержимый сводный брат (СИ) - Ирсс Ирина

Дальше тупо уже отсчитываю минуты, торчу у клуба и ровно к двенадцати подхватываю сумку и двигаю к входу. Уже прохожу во внутрь, когда до меня доносится “Кайманова”. Что за?..

Первые мгновения даже не верю, хотя её голос узнаю даже из тысячи, но вот этот тон… Оборачиваюсь и охреневаю. Моё сердце пропускает удар. Её глазки цвета лазурного берега точно встречают мой взгляд. И смотрит Лина так, будто душу мою готовиться разверзать.

Но суть остаётся сутью — Лина, мать его, здесь. А у меня один вопрос: Какого х…?

Глава 31. Лина

Этот абонент звонил вам…

Сижу и медитирую на телефон. Сама не понимаю, для чего это делаю. Душу рву на кусочки самой себе и всё равно не могу перестать смотреть. Егор позвонил, стоило только вставить восстановленную сим-карту. Я бы всё равно на звонок не ответила, но в тот момент сброс был чисто инстинктом. Испугалась, стоило увидеть заученные наизусть цифры. А потом тишина… Лишь смс одна за одной: звонил, звонил, звонил…

Закусываю губу и поджимаю под себя ноги, устраиваясь удобнее на кровати. Я не должна была включать телефон, обещала Диме, что буду скрываться, пока всё не закончится. А сама не сдержалась.

Ещё минута, две, — всё сижу и смотрю. Жду ведь, что ещё позвонит, чувствуя это разъедающее скверное чувство тоски. Противоречия настолько нелепы, что саму себя ругать хочется, и всё же даю поделать ничего не могу. Чем больше дней проходит, тем угнетёней моё настроение. И вроде здесь у Димы намного лучше, ко мне относятся так добро и приветливо, что грех жаловаться. Никаких эмоциональных качелей, напряжений, всё спокойно и как-то правильно. По-домашнему. А я страдаю, ненормальная…

Прикрываю глаза и размеренно выдыхаю, время вышло. Достаю слот для сим-карты и заменяю его другой, убираю свою в маленький кармашек в кошельке и, отбросив сумку на прикроватную тумбочку, откидываюсь на кровать, упираясь взглядом в розово-белый потолок. Ненавижу его, но здесь я всего лишь гостья. Хотя и довольно привилегированная. Охрана и домработники знают в лицо, здороваются и улыбаются. Я могу спокойно спуститься на первый этаж, погулять по саду, по посёлку. Никаких ограничений. Отец Димы нередко втягивает в разговоры, хотя он дома бывает крайне редко. В основном поздними вечерами, но даже тогда мы спускаемся с Димой к столу, чтобы просто составить ему компанию за ужином.

Жалею ли я, что согласилась остаться в доме Димы? Иногда, когда не хочется ничего больше промышлять против Каймановых. Порой это как-то уж сильно жгёт изнутри. Но есть многочисленные “но”. Как минимум, Игорь Юрьевич, который так тщательно продумал детали дела, что мне уже не хватает духу от всего отказаться. А когда Дима обмолвился, что его отец ещё и сильно рисковал, организовывая это, у меня и вовсе опустились руки. Это я всё начала, а значит должна закончить тоже я.

Взгляд сам упирается в платье, приготовленное для сегодняшнего вечера. Непонятно, как у меня вообще хватило духу выбрать подобное, когда мы вчера с Димой выезжали в торговый центр. Чёрное платье, чёрная косуха, ботильоны — мы создавали образ дерзкой девочки, которая будет соответствовать подобному клубу. Хотя бы для того, чтобы меня вообще подпустили к охране. А дальше должна сработать моя фамилия и отчество, на крайний случай придётся попросить позвать кого-то из владельцев — это единственный шанс пронести в клуб телефон, при упоминании которого аж ладони потеют от волнения.

— Принцесса, — раздаётся слабый стук в дверь, — не спишь?

Дима приоткрывает немного дверь, но сам не заглядывает, ожидая моего ответа. Приходится встать с кровати, хотя это ещё мягко сказано. Соскрести — идеально. Однако улыбку натягиваю машинально, когда сама подхожу к двери и распахиваю полностью, пропуская Диму в комнату его сестры, которую отдали временно мне. По словам парня, она давно пустует. С тех пор, как с с ней произошло страшное происшествие, она предпочла полностью изменить свою жизнь. Тогда для его семьи было невероятно тяжелое время. Ошибки молодости, за которые пришлось заплатить всем. Я никого не берусь судить, честно. Сама не знаю, как чувствовала себя, если бы случайно забеременела от парня, а он даже не признал, что мы знакомы… Но калечить себя? Тем более, когда у тебя доживающая последние месяцы из-за рака мать, которая не смогла этого выдержать…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Аж липкий холодок скатывается по позвоночнику, стоит подумать. Немудрено, что девушка отказалась от прошлой жизни. Дима рассказал, что её пришлось положить на лечение, и только спустя полтора года она смогла начать возвращаться к нормальной жизни. Правда, сейчас у неё вроде как всё наладилось в личной жизни и она счастлива в отношениях. А они с отцом продолжают жить здесь, и что восхищает, они явно не сломаны, как я или Егор. Жизнерадостные, всегда шутят, между ними такая прочная связь, что иногда становится немного грустно, что мы не выбрали тот же путь.

— Обед подали, ты проголодалась? — озаряет меня своей улыбкой Дима, легко приобнимая и чмокая в щеку.

Он вообще держится довольно скромно. Никакого давления, никакой похабщины или дерзости. Вместо этого сплошные комплименты, шёпот на ушко, ненавязчивые прикосновения. Дима будто идеально знает границы моего личного пространства. Кофе под утренним солнышком, учёба на покрывале на травке, мороженое из контейнера под включенным светом и фильмом. Если в этом мире найдётся парень милее его, то я готова буду отдать левую почку. Серьёзно, он идеален. Вот только я почему-то никак себе это не внушу.

— Не особо, — пытаюсь вежливо отказаться, но Дима ничего не хочет слышать.

— Хотя бы лёгкий салат, — вытягивает он меня за руку из комнаты. — У тебя сегодня чересчур ответственный вечер, не дай бог ещё от нервов и голода плохо станет.

Мне приходится выдавить улыбку и следовать за ним. Да, он заботливый, но мне почему-то от этого некомфортно. И всё же я заставляю себя поклевать свежие овощи, согласная с Димой, что силы мне сегодня точно пригодятся.

— Ты всё приготовила? — интересуется он, наливая мне в стакан сок.

Я киваю, а что тут можно забыть? Одежду и паспорт? Или как запись на телефоне включается? Вновь утыкаюсь взглядом в тарелку, Дима так проницательно заглядывает мне в глаза, что мне кажется, что он может распознать во мне неуверенность. Да и нежелание. Я ведь должна прыгать от радости, что сегодня закончится всё.

— Нервничаешь? — всё-таки не утаивается от него мой настрой.

Я не хочу его обманывать.

— Очень, — с резким выдохом признаюсь я.

— Не переживай, у тебя, пожалуй, единственной получится пробраться в этот клуб с телефоном да ещё вести съёмку. Правда, в открытую всё же не советую.

Да я и не дура, на этот случай мы даже купили куртку с маленьким нагрудным карманом, в который телефон входит ровно до камеры. И телефон мне Дима свой старый отдал. Свой новый я ещё даже не распечатывала, побоялась, что тогда будет слишком большой соблазн ответить Егору, хотя бы просто для того, чтобы узнать для чего он звонил.

Нет, про Егора думать вообще нельзя. И так невероятно худо. Я снова делаю глубокий вдох, чтобы развеять комок из эмоций, подбирающийся к горлу, не желая показывать истинных переживаний.

— Я бы хотела поспать до вечера, — натянуто улыбаюсь парню.

Мы оба знаем, что я хочу просто сбежать. Но что радует, Дима во всём ненавязчив. Он просто кивает, всучивает с собой булочку и стакан сока, а сам говорит, что отправится выполнять какой-то домашний проект.

Конечно, ни о каком сне и речи быть не может. Даже подремать не выходит, лежу и постоянно прокручиваю слова, которые возможно придётся говорить Егору. В большинстве, они все резкие и грубые, но я не знаю, как по другому, чтобы он ничего не заподозрил. Но в итоге я так извожу себя и накручиваю, что начинаю отвечать даже резко Диме, когда он подвозит меня до клуба. А когда вижу на стоянке с обратной стороны клуба машину Егора… из меня разом выходит весь дух. Ноги слабеют и руки не слушаются. Не то что сбежать хочется, исчезнуть. И всё же я беру над телом пусть и слабенький, но контроль. Дима желает удачи, а я лишь украдкой киваю, обещая позвонить, как отсюда буду уходить, чтобы получилось улизнуть, если вдруг Егор захочет поговорить, а сама не могу отвести глаз от того, от кого убегать собираюсь, осознавая, что сейчас я бы вот точно этого сделать не смогла.