Сайберия. Том 3. Одержимый - Владимир Сергеевич Василенко

по тому, что пишут о поздних годах правления Петра, он и сам разочаровался в своих идеях, озлобился, всюду ему мерещились заговоры против него. А потому император стал чёрствым, жестоким и скорым на расправу. Хотя, частично это можно списать и на влияние Аспекта Камня…

Меня вдруг схватили сзади за локоть и рывком развернули. Ковровые дорожки в этой части зала толстые, гасящие звуки шагов. Да и я что-то замечтался.

— Что ты здесь делаешь?! — прошипела Истомина. — Ты меня преследуешь?

— Спокойнее, Ольга Николаевна, — аккуратно взяв её за запястья, я отстранил её от себя. — Я тоже рад вас видеть.

Сказал я это вполне искренне. Волей-неволей при виде Истоминой вспомнилось наше совместное путешествие в вагоне класса люкс, большую часть которого мы провели в постели. Романтических чувств я к столичной светской львице, решившей остепениться и осесть в Томске, не испытывал — для меня это была не больше, чем мимолётная интрижка. Но нельзя было не признать, что замужество пошло Истоминой даже на пользу — ещё больше расцвела, а эффектное платье и драгоценности служили хорошей оправой этому бриллианту.

В общем, как женщина она меня по-прежнему весьма привлекала. Ещё и гормоны молодого тела, уже которую неделю обходящегося без женской ласки, тоже давали себе знать — на физическом уровне я отреагировал на Ольгу весьма бурно.

Дар Истоминой, правда, кажется, поблёк. Ауру-то я разглядел сразу, и более чётко, чем в первый раз. Но вот нити её способностей, протянувшиеся ко мне, оказались совсем уж слабенькими. Уберегаясь от её чар, я перехватил её Дар и отзеркалил его. Вот только не учёл одной детали. С нашей поездки в поезде я многократно окреп. Даже в прошлый раз, копируя её Дар, я получал усиленную его версию — просто потому, что, в отличие от неё, был полноценным нефилимом с довольно мощным средоточием силы. Но сейчас эффект оказался ещё мощнее. И несколько неожиданным.

— Ты… подлец! Негодяй! — вспыхнув, яростно прошептала Истомина и набросилась на меня с кулаками. — Убирайся отсюда немедленно!

Я, подхватив её в охапку, торопливо оттащил чуть сторону, за колонну. Она попыталась вырваться, но я легко удержал её, довольно грубовато прижав к стене. Пришлось даже за шею ухватить, слегка придушив. Истомина замерла на вдохе и закусила губу, застонав едва не в голос. Вцепилась в меня так, что ногти впились в кожу даже сквозь плотную ткань кителя. Сама Ольга напряглась всем телом, вздрагивая, будто по ней прошёлся электрический разряд. Я даже решил было, что ей плохо. Но потом сообразил, что всё как раз наоборот.

— Извини… — буркнул я, отстраняясь и торопливо обрывая активные щупальца Дара и оставляя только сам Аспект — чтобы сохранять к нему иммунитет.

Она раскраснелась, как после бега, грудь её тяжело вздымалась, в широко раскрытых глаза плескалась такая гамма чувств, что разобрать их по составляющим вряд ли смогла даже она сама.

— Если Фома Ильич узнает о нас… — прошептала она. — Я погибла!

— Тогда незачем было подходить ко мне, — резонно ответил я. — И тем более устраивать эту дурацкую сцену. Что с тобой вообще?

Она, отдышавшись немного и закутавшись в своё боа, будто замёрзла, порылась в сумочке и достала длинный мундштук и сигарету. Долго щелкала маленькой серебристой зажигалкой, пытаясь прикурить, пока я не забрал у неё эту штуку и не помог. Затянувшись, наконец, и бросив косой взгляд на проходившего мимо официанта, она заговорила.

— Ты не представляешь себе, как я испугалась, когда увидела тебя там, в «Славянском базаре», за столом с Фомой. Я была уверена, что ты по мою душу.

— С какой стати? — усмехнулся я.

— Ну… не знаю, — нервно пожала она плечами. — Я и так была на взводе с этой свадьбой. И то, что произошло в поезде… Ты ведь говорил, что не собираешься в Томск! И сошёл раньше. Я не думала, что мы когда-нибудь встретимся!

— Честно говоря, я тоже был удивлен.

— А я едва в обморок не хлопнулась! Я потом потихоньку разузнала о тебе. Что ты никакой не князь. Что живёшь в каком-то заброшенном доме, поступил в Горный… С Фомой начал вести какие-то дела. И я… Я испугалась.

— Понимаю. Но ты зря драматизируешь. Я тебя не выдам. К тому же, если Фома узнает — то мне-то тоже мало не покажется.

— О, да! Ты не представляешь, что это за человек…

— Если ты сама не проколешься — я-то точно буду держать язык за зубами. Так что просто забудь обо всём. Ничего не было.

Она торопливо закивала, соглашаясь со мной.

— Да-да, всё верно. Ничего не было… Ничего. Не было.

Сделала паузу, подождав, пока мимо пройдёт прогуливающаяся парочка. Я шагнул чуть в сторону, загораживая её.

— А ты… вспоминал обо мне? — вдруг спросила она, на мгновение подняв на меня взгляд и тут же отведя его в сторону.

— Конечно.

Я тот ещё дуболом, ещё и потерявший память. Но когда женщина задаёт подобный вопрос, правильный ответ только один. И надо быть полным идиотом, чтобы не понимать этого.

— Я тоже, — стискивая пальцами мою руку, чуть слышно шепнула она. — И… прости меня, Богдан!

— За что?

— Есть за что… — ещё больше смутилась она. Отстранилась, сделала глубокую затяжку. — Впрочем, всё ведь обошлось. Ты жив, здоров и… судя по тому, что оказался здесь, дела у тебя идут в гору. Я читала о тебе в газете, кстати.

— Я тоже, — усмехнулся я. — Большая часть этих статеек — полное враньё.

— Ну, что-то ведь наверняка правда? — несмело улыбнулась она в ответ. И вдруг в ужасе замерла, глядя мне куда-то за спину.

Я бросил взгляд в ту сторону, не оборачиваясь полностью. Ну точно. Фома. Идёт прямо в нашу сторону. К счастью, не один, и на ходу обсуждает что-то с собеседником. Но технично смыться, не попавшись ему на глаза, уже не получится. Хотя…

— Дружище, позволь-ка…

Подхватив у как раз проходившего мимо официанта поднос с пустыми бокалами, я неторопливо зашагал дальше по коридору, спиной к Кудеярову. Поднос держал под низ пальцами правой руки, лавируя между гостями так, чтобы ненароком не задеть кого-нибудь. Сзади мой простецкий китель вполне мог сойти за униформу местного персонала, и если Фома не будет приглядываться…

Вроде пронесло. Окриков в спину я не получил, да и вообще всё было спокойно. Разве что официант, молоденький совсем мальчишка, растерялся и семенил за мной следом, пытаясь обогнать. Но шума не поднимал, лишь что-то протестующе бормотал, время от времени робко пытаясь забрать у меня поднос. Пройдя несколько метров, я нырнул в сторону, за колонну, там вернул бедолаге его реквизит и тут же направился ближе к центру зала, чтобы затеряться в толпе.

— Господин Сибирский?

Голос был молодой женский, но в толпе я не сразу разглядел, кто меня окликнул. К