Печать Джа - Артем Углов

никаких украшательств… Окна и те отсутствовали, навевая не самые приятные ассоциации с тюрьмой.

Служка, неверно растолковав возникшую паузу, наклонился и прошептал в самое ухо:

— За пятым столиком есть свободное место.

Пятый, так пятый… Я спустился по ступенькам и пересек комнату. Произнес привычное «господа», но от дальнейшего представления решил отказаться. Слишком велика честь светить титулом перед первыми встречными. Да и господа оказались мутными. Будь я всамделишным бароном, ни за что бы не сел за один стол с этаким отребьем.

Прерванная мои появлением партия подошла к концу, после чего сидящий напротив игрок объявил:

— Банк — пять кредитов.

Я вслед за остальными участниками выложил фишки на стол. Пронаблюдал, как тип бандитской наружности раздает карты. Рукава закатаны по локоть, пальцы голые без перстней. На местного каталу не похож, уж больно руки грубые для тонкой работы. В движениях отсутствует легкость, привычная для людей данной профессии. На указательном пальце правой руки мозоль, как у плотника от рубанка.

По правую сторону сидит пацан с рассеянным взглядом. Ну да этот не игрок… И точно, стоило раздачи сделать круг, как парень слился, а его место занял усатый господин.

Тот сразу взял быка за рога, взвинтив ставку до двадцати. Но хорохорился недолго: пару раз оказавшись пойманным на блефе, тут же успокоился, и игра вернулась в прежнее русло.

По левую руку тяжело дышал красномордый мужчина. Бардовый оттенок лица намекал на серьезные проблемы со здоровьем, но вместо похода к ведунье сей господин предпочел стакан крепкого пойла и карты. Глупый выбор для человека, успевшего разменять пятый десяток. Он больше боролся с собственным давлением чем следил за игрой. Пасовал раз за разом и давно бы слился, но под конец ему подфартило: пришло три короля, а потом и вовсе червовый набор.

Что же касаемо меня, то я не спешил, приглядываясь к соседям: брал положенное и без нужды не рисковал. Обыкновенно подобная тактика приносила плоды, позволяя оставаться при своих, ну или как минимум, не проиграть много. Игра, отточенная долгими зимними вечерами, когда особо делать нечего — только сидеть и греть пальцы у костра. Эх и бесился Тишка… Как он меня только не называл: и червем ползучим, и слизняком трусливым.

— Сига, чё за фигня?! — кричал он, проиграв очередную монетку. — Ты по жизни пацан рисковый, а играешь, как робкая барышня. Откуда чё берется?!

Самому бы понять… Мне нравился убаюкивающий ритм игры, медленно затягивающий в круговерть: шелест карт, звон монет и ловко сдающие пальцы — я словно впадал в магический транс. В какой-то момент в руках вместо колоды оказывалась гитара. Колок натягивал невидимые струны на грифе и те дрожали, ритмично подергиваясь с каждой вновь взятой картой. Ты начинал слышать музыку — странную, без мотива и слов. Едва уловимую, как легкий ветер в летний зной. Главное, в такие моменты не перечить ей, не включать голову. Пускай мелодия звучит, отдаваясь ритмом в кончиках пальцев.

Увы, в Ровенске покер не жаловали. Большинство предпочитало кости, где не было ни ума, ни волшебного транса — знай себе дуй в кулак и тряси кубики в надежде, что птица Хумай пролетит по небу, выронив перо удачи.

— Пас, — красномордый бросил карты на стол и схватился за стакан, на моей памяти третий по счету. Кубики льда внутри давно растаяли, превратив некогда густой янтарный напиток в водицу желтоватого оттенка, напоминающего мочу. Судя по тому, как скривилась, физиономия пьющего, не только по цвету, но и по вкусу.

Я звякнул фишками, забирая банк. Сложил подле себя стопочку, произведя в голове нехитрые расчеты. По всему выходило, что был Сига из Ровенска в плюсе. Пускай и небольшом, но стабильном. Признаться, на многое не рассчитывал.

«Это только новичкам везет, и везенье сие краткий миг перед падением в бездну», — любил говаривать дядька Батур. Уж кто-кто, а старый лудильщик в этом разбирался.

На втором часу игры в нашу компанию затесался прыщавый юнец с легким пушком над верхней губой. Взял подряд шесть партий, изрядно проредив горку моих фишек. На седьмой партии все слил, устроив бессмысленную зарубу с плотником. Спрашивается, нахрена, если настолько все очевидно. Его противник не любил бессмысленный риск, а если и шел на него, то больше двадцати кредитов не ставил. Когда сумма в банке достигла двухсот, стало понятно, что на руках у плотника минимум масть. Так оно в итоге и оказалось.

Верхняя губа юнца задергалась, на глазах выступили слезы. Он начал просить дать в долг, но соседи остались глухи к мольбам. Тогда он перекинулся за другие столики, обещая, что все непременно вернет с первого выигрыша. Сколько их таких было, внутри серых стен подвального помещения. Дюжий охранник схватил паренька за шкирку и выволок прочь, после чего игра продолжилась.

Происшествие с незадачливым юнцом нарушило магический транса. Кончики пальцев перестали чувствовать струны, и в последующие полчаса я слил большую часть имеющихся фишек. Оставалось жалких семь кредитов, а потом пришла пара тузов и скоморох, взял свое на трех девятках, и проигранная было игра вернулась в прежнее русло.

— А вы крайне живучий, молодой человек, — отметил усатый господин.

— Может везучий? — хмыкнул плотник.

— Нет, удача здесь ни причём. Перед нами образчик классической математической модели. Помяните мое слово, господа, через пару часов нас оставят без штанов.

На подобное заявление «господа» лишь хмыкнули. Красномордый заказал очередную порцию янтарного напитка, и игра продолжилась.

Как показало время, усатый ошибся в прогнозах. Без штанов никто не остался, а я к имеющимся ста кредитам добавил восемьдесят семь сверху. Неплохой прибыток к концу пятого часа.

Из-за долгого сидения за столом принялась затекать шея. Пару раз напомнил о себе голодный желудок, и я уже начал подумывать о том, чтобы закруглиться, но тут подошел служка. Наклонился ко мне и прошептал:

— Барон, вас хотят видеть.

Мышцы некогда расслабленных рук напряглись, а мысли заметались пойманной в силки птахой.

— Кто? — спросил я севшим голосом.

— Господин Моретти, хозяин сего заведения.

Владельцы игорных домов сурово обходились с умниками, вздумавшими обманывать посетителей. Их калечили, избивали до смерти, оставляя гнить распухшие трупы в придорожных канавах. Но я-то не ловчил, тогда откуда такой интерес?

Поднявшись на негнущихся ногах, я отправился следом за служкой. Желание дать деру пропало, стоило вспомнить о дюжих парнях, дежуривших у входа. Если поймают, точно не пожалеют.

Мы поднялись по ступенькам, и я снова оказался в глухой кишке без окон. За спиной забухали тяжелые ботинки охранника. Коридор вильнул направо, потом повел прямо и снова направо,