Вор: Пришествие Трикстера - Артемис Деник

не просунешь! Плюнув, я схватился за первую книгу, и она тут же оказалась на полу. Одним словом, грохнулась, подняв облако пыли. Я пролистал ее ногой — ничего.

Шелест. Внимание. Пусто. Шелест. Внимание. Пусто.

«Нет, не в книгах дело… Рубен в любой момент захочет прийти сюда и получить свое немедленно. Что тогда Таффер? Таффера закроет дверь, повернется. Увидит… стол». Я развернулся к деревянному столу, видавшему многое на своем веку. По поверхности были разбросаны разные бумажки. С отвращением я взял один и прочитал.

…

Рубен — полная противоположность Доналу.

Донал:

1. Вспыльчивый,

2. Решительный,

3. Тактик.

Рубен же:

1. Предусмотрительный,

2. Скрытный,

3. Стратег.

Что их объединяет, так это горячность сердец! В целом, они и в один ряд не стояли со мной. Хотя лично мне в Донале нравится его решительность, да и без стратегического мышления Рубена мы далеко бы не ушли. Обычно, они всегда правы.

…

«Глупость-то какая! Хотя… Подозрительно это все… Наводка? Допустим, все это имеет значение. Пойдем от цифр: «в Донале нравится решимость» — это должно быть, один; «без стратегического мышления Рубена, мы далеко бы не ушли» — это три, да? Один и три. Что дальше?».

Камин угасал на глазах, и вместе с тем в комнате становилось все темнее. Это не придавало удовольствия от чтения.

«Далеко не ушли» — это в этой комнате. «Они всегда правы» — что-то справа, верно?».

Я повернул голову направо, увидел перекошенное тело Таффера на мягоньких подушках. «Полежи пока на полу, дружок». Подушки вмиг были распороты, но… «Ничего!». Только куриные перья, да старое сено.

«Хм, надо поторопиться, черт. «Они и в один ряд не стояли со мной» — а Таффер знает себе цену», — подумал я, хоть и понимал, написано это было не из любви к себе.

Я вернулся к мятой записке. «Горячность сердец», «Горячность сердец», «Горячность сердец», — повторял я себе. Вот что, а руки мои буквально горели, покраснели все. «Тепло… Камин! Но я же уже осматривал? Или нет?».

Дымоход коптил, и из него вырывался уже не обжигающий жар. Это было явно не то, что мне было нужно.

Я сидел на коленях и всматривался в дымоход. Когда я поднимался, правая перчатка, кажется, что-то задела. «Один и три».

«Справа от камина». Кирпичик дрогнул под моими пальцами. Я судорожно вытащил кинжал и стал выковыривать этот кирпичик. Лезвие скребло и наружу высыпались горстки серого порошка. Я подцепил его, и кирпич с легкостью повалился мне на ногу. От злости я был готов развалить всю эту чертову стену, но сдержался. Сдержался и тогда, когда за кирпичом оказалась только зола и серый порошок. «Вот я дурень!», — вскричал я, но сразу заметил кое-что интересное.

По стене расходились шрамы кирпичей. Настоящие порезы, сделанные рукой человека. Первая линия, вторая линии, третья линия.

«Они и в один ряд не стояли со мной».

Первый ряд, третий кирпич. Он затрещал от скребков моего клинка и, так же, как и первый с грохотом, отлетел в сторону. Все это мне было интересно, как игра. Поэтому, как только показался кривоватый ключик, я без лишних рассуждений схватил его и сунул в карман. Запер дверь и скрылся в свете электрических фонарей.

«Хватит блуждать, пора действовать!».

5

«Какого черта они не исполняют мои приказы! Я сотню раз говорил, что в картинную галерею слугам входа нет. Они все испортят!».

Дверной замок сокрушался под натиском нетерпеливых рук.

«Он тут точно замешан. Рубен подослал своих «лживых баронов» ко мне домой. На следующем сборе я выскажу все, что о нем думаю! Когда решу дела с нерадивыми поварами, неуклюжей прислугой и пьяными стражниками».

Двери распахнулись. По коридору рассыпался град шагов, словно слепого поразила астма, и он, изнемогая, искал путь к свежему воздуху.

— Приветствуем Вас, сэр, — лицо офицера исказила ухмылка, — мы как раз ждали Вас…

— Не сейчас!

Донал миновал лестницу, вода нашла дорогу в обход плотины, и полилась с новой силой в гостиной. Там, около окна, грезил о сне еще один стражник. Пустым взглядом он всматривался во все искажающее окно и видел, как улица медленно погружалась во тьму. Он буквально подскочил, когда мимо него пронесся «Главный кот» этого дома. В последний момент стражник понял, что проявил неуважение, и, возможно, пал в немилость. От этого на него напала еще большая тоска, и он поправил меч, который висел без дела уже несколько недель. Он сам висел без дела. Но пока не повесили — значит, в целом, все было неплохо.

Донал толкнул дверь, и та плавно отворилась. Удивленные повара поклонились и продолжили нарезать морковь. Но человек, не похожий на повара так и остался в скрюченном состоянии, потому что пришел «Главный кот», и он был голоден — хотел кого-то съесть. В этот раз его, точно.

— Подойди-ка сюда, — прикрикнул Донал, не злостно, раздражительно.

Вместе они вернулись в коридор с удивительными, искажающими мир окнами, и тот самый уставший стражник успел подумать про себя: «Вот и рыбка попалась! «Кот» очень голоден». Сам же поклонился, проследил взглядом уходящих.

Завернув в арку, Донал почувствовал душевное спокойствие. Душевное спокойствие с некоторыми обстоятельствами — сзади кто-то сопел и, буквально, дышал в спину. В картинной галерее горел свет, что означало, что слуги уже побывали здесь. До него.

— Последний раз говорю, прислуга должна держаться подальше от комнаты со знаменами! Этой комнаты. Меня не интересует, что они там делают… Передай всем им, чтобы там ничего не трогали! Моя коллекция не потерпит чей-то неуклюжести, а мокрый пол не вернет разбитую тарелку или вазу! Никаких неловких действий, так и передай!

В сиянии свеч Донал выглядел как-то по-другому, словно смотришь на него уже с того света. И в тот момент, его руки казались не руками профессионального вора, а руками кровавого убийцы; глаза смотрели не глазами предводителя, а глазами тирана; и держался он не просто уверено, а гордо, подстать милордам.

— Да, конечно, я все передам прислуге, — прошептал Скигс.

— Передай.

Хлопнула дверь, и раздался звучный голос.

— Для вас сообщение от Рубена.

— От Рубена? Опять этот мозговитый придумал какой-от план! Никаких конкретных действий, я… Ай, продолжай!

— Егошество хочет встретиться с вами. Сегодня, на «Перепутье всех дорог».

— От кого информация?

— Таффер.

— Тогда я приду.

«Официальная встреча. Вот та возможность…»

Информатор собирался уходить, а Скигс уже собирался следом, как Донал вдруг встрепенулся.

— Стой! У Таффера все стабильно? … Ну… все в сохранности, в порядке?

— Он не жаловался, Вашество.

Когда комната опустела, Донал неловко прошелся привычным маршрутом среди картин и