Гонка - Клайв Касслер

Юстас, у которого случилось второе озарение за вечер, ответил:

— Да я не заметил.

Дэйзи крепко поцеловала его в губы и льнула к нему, пока мать из-за двери не сказала:

— Спокойной ночи!

Юстас Уид спустился по лестнице. Голова у него кружилась, а душа была полна.

Дорогу ему преградили два бандита. Парни из Вест-Сайда.

Юстасу показалось, что ему предстоит драка, причем такая, в которой ему не победить. Бегство казалось лучшей мыслью. Он был высоким и гибким и, вероятно, смог бы убежать от них. Но он и шелохнуться не успел — они встали с боков и, к его удивлению и ужасу, достали ножи.

— Босс хочет тебя видеть, — сказал один. — Пойдешь спокойно?

Юстас взглянул на ножи и кивнул.

— А в чем дело?

— Узнаешь.

Встав по обе стороны от Юстаса, они прошли с ним несколько кварталов, потом вошли в тускло освещенный, дымный бар, а через него — в контору. За столом сидел хозяин бара, человек с животом, как бочка, в котелке, в жилете и галстуке. На столе, подогреваемый свечой, кипел в маленькой чугунной кастрюльке парафин. Запах парафина очень походил запах перегоревшего касторового масла в выхлопе двигателя «Гном». Рядом с кастрюлькой расположились короткий кусок медной трубки, узкогорлый графин с водой, кожаный мешок чуть длиннее трубки и зловещего вида дубинка с гибкой рукоятью и толстой головкой.

— Закройте дверь.

Бандиты послушались и остались стоять у двери. Хозяин салуна знаком подозвал Юстаса к столу.

— Тебя зовут Юстас Уид. Ты гуляешь с Дэйзи Рэмси. Она красивая. Хочешь, чтобы она такой оставалась?

— А что вы…

Хозяин салуна взял дубинку так, что ее конец заходил в воздухе, как маятник.

— Или хочешь, вернувшись с гонки, обнаружить, что у нее вместо лица каша?

В первом приступе паники Юстас подумал, что его с кем-то спутали. Они думают, что он проигрался и кому-то должен, хотя он никому не должен, поскольку никогда не играет; только в тир ходит, но это не азартная игра. Потом он понял, что его ни с кем не спутали. Они знают, что он работает на воздушной гонке. То есть знают и о том, что он работает с машиной старшего дознавателя «Агентства Ван Дорна». И знают о Дэйзи.

Юстас начал говорить:

— Почему?..

Он начал думать, что все это имеет отношение к Гарри Фросту, психу, который старается убить Джозефину.

Он не договорил: хозяин ласковым голосом перебил его. В его глазах отражался свет, а взгляд был твердым и холодным, как камень.

— Почему мы тебе угрожаем? Ты кое-что должен для нас сделать. Если сделаешь, то, вернувшись в Чикаго, найдешь свою Дэйзи такой, какой оставил. Даю слово. С этого вечера, стоит кому-нибудь только свистнуть ей вслед, его тут же доставят сюда держать ответа передо мной. А если не сделаешь… Сам догадайся. Да тебе и догадываться не нужно. Я уже сказал. Понятно?

— Чего вы хотите?

— Я хочу, чтобы ты подтвердил, что понял. А уж тогда мы расскажем, что нам нужно.

Юстас не видел иного пути выбраться из переделки и сказал:

— Понял.

— А ты понял, что, если пойдешь к легавым, никогда не узнаешь, какие легавые — наши?

Юстас вырос в Чикаго. Он знал о легавых и гангстерах и слышал рассказы о Гарри Фросте. Он кивнул в знак согласия. Хозяин вопросительно приподнял бровь и ждал. Юстас произнес вслух:

— Понял.

— Хорошо. В таком случае вы с Дэйзи будете счастливо жить до конца дней.

— Когда вы мне скажете, что вам нужно?

— Сейчас. Видишь эту кастрюльку?

— Да.

— Видишь, что в ней кипит?

— Пахнет парафином.

— Это он и есть. Парафиновый воск. А это видишь?

Он поднял медную трубку длиной три дюйма и толщиной три четверти дюйма.

— Да.

— Знаешь, что это?

— Кусок медной трубки.

— Задуй свечу.

Юстас удивился.

Хозяин сказал:

— Наклонись и задуй свечу, чтобы парафин перестал кипеть.

Юстас наклонился, думая, не уловка ли это: его могли ударить сзади и плеснуть парафином в лицо. Когда он задувал свечу, шею у него покалывало. Но его никто не ударил. И никто не плеснул ему в лицо горячим воском.

— Хорошо. Теперь подождем, пока он остынет.

Хозяин сидел молча. Бандиты у двери переминались с ноги на ногу. Из салуна доносились голоса и смех.

— Возьми медную трубку.

Юстас поднял ее, чувствуя скорее любопытство, чем страх.

— Окуни в парафин. Осторожней, не обожги пальцы о кастрюльку. Она еще горячая.

Юстас опустил трубку в парафин, который, остывая, становился твердым.

— Держи ее так… — Через шестьдесят секунд хозяин сказал: — Вытащи. Хорошо. Окуни в графин с водой, чтобы охладить… Держи так. Хорошо, теперь ты нужно действовать быстро. Переверни ее так, чтобы восковая пробка была внизу… Видишь, ты сделал пробку, запечатал конец трубки. Есть?

— Дно заткнуто.

— Теперь возьми графин и налей в трубку воды. Осторожней, много не войдет. Сколько, по-твоему? Две столовых ложки?

— Примерно, — согласился Юстас.

— Теперь, подними трубку и держи, не пролей, палец другой руки окуни в воск… Не волнуйся, не обожжешься… Он еще теплый, может, немного будет жечь, вот и все.

Юстас опустил палец в теплый податливый воск.

— Почти готово, — сказал хозяин. — Зачерпни пальцем немного воска и заткни им второй конец трубки.

Юстас сделал, как велели, вдавил воск в отверстие и загладил края.

— Еще раз: добавь немного воска, чтобы пробка не пропускала воду — ни капли не пропускала. Ты понял?

— Понял.

— Хорошо, переверни. Посмотрим, не вытекает ли вода.

Юстас осторожно перевернул трубку и держал ее так, как в классе торговой школы представлял подарки клиентам.

Хозяин взял у него трубку и сильно потряс. Пробки держали. Вода не выливалась. Хозяин положил трубу в кожаный мешочек, прочно завязал шнурки и отдал Юстасу Уйду.

— Не держи в тепле, чтобы не растаял воск.

— Что я должен с ней сделать?

— Храни ее так, чтобы никто не увидел, пока тебе не скажут, что с ней делать. Тогда поместишь ее туда, куда велят.

Удивленный до крайности Юстас Уид взвесил мешочек на руке и спросил:

— И все?

— Все? Твою девушку зовут Дэйзи Рэмси.

Низкорослый полный хозяин взял дубинку и так ударил ею по столу, что кастрюлька подпрыгнула.

— Вот тебе все!

— Я понял! — выпалил Юстас, хотя на самом деле он ничего не понял, в первую очередь — зачем хозяин устроил эту канитель с воском и трубкой. Почему просто не отдал ему запечатанную воском трубку в мешке?

Тот пристально посмотрел на него, потом улыбнулся.

— Ты гадаешь, к чему все это?

Он показал на кастрюльку.

— Да, сэр.

— А чтоб у тебя не было оправданий, если ты потеряешь то, что я тебе дал. Ты узнал, как сделать другую. Ты аэромеханик, один из лучших. Ты можешь все. Так что, когда тебе скажут, куда ее поместить, ты без труда поместишь ее куда скажут и тогда, когда скажут. Понятно?

— Понял.

— Ладно, уводите.

Он сделал знак бандитам.

— Они благополучно выведут тебя из нашего района. Теперь ты человек ценный, и ни к чему чтобы люди спрашивали, откуда у тебя синяки. Но не забудь: никто не должен видеть эту трубку с водой. Начнутся расспросы — и в городе Чикаго станет одним красивым личиком меньше.

Его повели к выходу. Хозяин вслед сказал:

— Кстати, если ты гадаешь, что это и как работает, брось. А если догадаешься сам и тебе не понравится, помни про красивый маленький носик Дэйзи. И ее глазки.

Исаак Белл высадил Дэшвуда за углом Палмер-Хаус у небольшого отеля, который давал приезжим ван дорнам скидку. Потом поехал в район Ливи и припарковался на улице, которая не менялась десятилетиями. Теперь у газетного склада стояли грузовики, а не фургоны, но мостовая по-прежнему была вымощена скользким булыжником, а в обшарпанных домах помещались салуны, бордели, ломбарды и дешевые меблированные комнаты.

В тусклом свете редких уличных фонарей Белл видел в старой кладке заплаты из нового кирпича, где динамит Гарри Фроста разрушил стену склада. Какой-то мужчина спал у двери, где тогда прятались испуганные мальчишки-газетчики. Из узкого переулка показалась женщина. Увидев «паккард», она подошла с улыбкой надежды.

Белл улыбнулся в ответ, посмотрел в глаза и сунул женщине в руку десятидолларовую банкноту.

— Ступай домой. Возьми на сегодняшнюю ночь отпуск.

Он ни минуты не верил, что «Агентство Ван Дорна» выгнало Гарри Фроста из Чикаго. Преступник оставил город по собственному желанию и неспроста. Беллу было совершенно ясно, что Фрост не просто непредсказуем — он легко применяется к обстоятельствам. На своем «Томасе-Флаере» городской гангстер станет хозяином прерий Среднего Запада и обширных равнин за Миссисипи, а чикагские политики, банкиры и члены его преступной организации прикроют ему тылы, будут снабжать деньгами и ждать приказов.