Кровь фей - Дамина Райт (Вера Дельвейс)

я давно разломал на мелкие щепки и выкинул. И без крыла, обессиленный, ты даже особенным талантом воспользоваться не сумеешь!

В горле набух ком, глаза обожгло новыми слезами. Дэлья… бедная, несчастная Дэлья! Аргален обмяк в путах, а Танриэн вытер нож другой тряпицей, сухой, и с видимым удовлетворением провозгласил:

– Скоро мир полностью изменится, достойный служитель Кэаль! У меня во дворце уже много хибри – слуг и стражников. Я создавал их месяцами втайне от всех, смешивая кровь людей и змей так, чтобы человеческого оставалось как можно больше. Но в то же время мои хибри преданы мне, как никто другой, их физическая сила и выносливость восхитительны, и в конце концов, я создам целое войско! На днях Учитель прислал мне с голубем зелье, которое убирает след чёрной магии. Вот почему никто из вас, фей, не узнаёт в моих слугах хибри! Спросишь, почему я смешивал человеческую кровь со змеиной, а не с какой-либо ещё? Меня давно привлекала идея змеелюдей, сильных, гибких и удивительно красивых. Теперь, – при серебристом свете своих крыльев – оторванного и невредимого – Аргален увидел счастливую улыбку на лице правителя, – я могу осуществлять свои желания. Сам! А не звать вас, чтобы вы взмахнули своими нелепыми палочками…

Танриэн тихо рассмеялся, и лезвие ножа сверкнуло у плеча Аргалена. В перепачканной мантии, с возбуждённо блестевшими глазами, правитель Альбастрии казался чудовищем, по ошибке принявшим человеческий облик.

– Почти всю баночку на тебя извёл... Ничего, скоро это закончится, и я дам тебе умереть. Любопытно, служитель Кэаль, что мне делать с твоим жиром? Я не слышал от Учителя рецепта зелья, где рекомендовали бы фейский жир как ингредиент. Ладно, на всякий случай растоплю и соберу в пузырёк.

Аргален был близок к тому, чтобы лишиться сознания. Плакать он уже не мог, молитвы оказались бесполезными; скорее бы умереть – вот и всё, о чём думал Аргален. Он надеялся, что сольётся с силой Кэаль и вернётся туда, где счастливо и безмятежно пребывал до своего рождения.

Жаль, что нельзя предупредить Лэннери и Беатию. Жаль… И оставался ещё один вопрос, но промычать его Аргален не мог, а вынуть кляп правитель не решался. Явно опасался, что фей завизжит во всё горло. Во дворце было много хибри, но и люди ещё оставались, не ведая, какой твари они служат. Если кто-то и проведал о тайне правителя, то наверняка был жестоко убит и, возможно, съеден.

– Настало время отдохнуть, служитель Кэаль. Я немного устал. Позволь, я завяжу шнурки потуже вокруг твоего туловища, а то ещё улетишь… да не вверх, а вниз!

Аргален пожалел, что не может дотянуться до рук правителя и хотя бы укусить его, зубами порвать бледную, покрытую мерзкими седыми волосками пергаментную кожу на пальце. Даже и такой маленькой мести фей был лишён! Оставалось надеяться, что Лэннери и Беатия окажутся удачливее.

– Чувствую, ты задыхаешься от невозможности спросить, кто такие мои Лучезарные на самом деле, – правитель присел на табурет и улыбнулся всё той же отвратительно добродушной улыбкой. – Хибри, или нечисть… или кто?

Аргален смотрел на него во все глаза, не шевелясь, не издавая ни звука.

– А ещё ты должен дивиться тому, как я создал иллюзию воинов из света. Да, это было нелегко, – Танриэн почесал бороду, устроился поудобнее на скрипнувшем табурете, – но ведь у меня был лучший Учитель на свете. И он научил меня следующему: обманывая людей, делай то, чего они хотели бы сильнее всего. Их желание переплетётся с твоей магией, – со смешком произнёс Танриэн, – и будет усиливать её. Понял теперь, служитель Кэаль? Достаточно создать простенькую иллюзию и заставить поверить в неё одного человека – да хотя бы слабоумного брата, – как она заметно усилится. К тому времени, как отряд моих воинов появился перед вами, весь Кейверран верил в то, что они Лучезарные. А значит, мне эту иллюзию и подпитывать не надо – она держится сама собой.

Танриэн подмигнул пленнику, вставая с табурета и снова беря в руки нож:

– Ну что, займёмся теперь вторым крылом?

И Аргален, наконец, лишился чувств.

Глава XVI

– Вы окажете нам огромную честь! У нас… в деревне… служители Кэаль… – мэйе захлёбывался от благоговения и не находил слов, чтобы выразить его в должной мере. Лэннери с трудом сдержал неуместно весёлую улыбку, видя смущение Беатии.

Перед ней на столе были разложены яйца, чёрный хлеб, зелень и пара кусков весьма пахучего сыра. До того, как попасть в деревню с забавным названием Гурунья, Беатия гордо заявила, что она, мол, не хуже Аргалена и попробует заменить сайкум человеческой едой. Даже если потом что-то полезет «с другого конца», бездарные, точнее люди, ведь с этим справляются!

– Так-то оно так, – не стал возражать Лэннери, – но не лучше ли потерпеть, раз уж сайкум закончился? Ещё немного – и мы окажемся на Флавастрии, где его делают из сока золотолиста. Это наверняка будет вкуснее, нежели человеческая еда!

– Тут дело не в голоде. Я просто хочу попробовать, – заупрямилась Беатия, словно ей вскоре должно было исполниться не шестнадцать, а шесть лет. – Раз уж мы остановились в Гурунье… Да и деревенские решат, что я их благословляю таким способом, – добавила она с усмешкой.

И теперь Беатия сидела за столом на потемневшей от времени деревянной скамье, а вокруг неё собралась вся семья мэйе – кругленькая, румяная жена, старуха-мать и три дочери, да сам он, так часто кланявшийся феям, что у Лэннери зарябило в глазах. Он отошёл в сторону и прислонился к стене, наблюдая за тем, как женщины хлопочут вокруг Беатии. Выяснилось, что по деревенским поверьям фея, которая решила отведать чьих-то яств, не только благословляет дом и всю семью, но и показывает, что люди это святые, и Кэаль на том свете удостоит их души невиданного блаженства.

– Ешь, благородная фея, – пропели дочери мэйе в три мелодичных голоса – не хуже, чем интонации самой Беатии. Красивые девушки, только чересчур пухленькие, промелькнуло в голове у Лэннери. Он задумчиво покрутил свою палочку в руках и услышал голос Айи:

«Незачем смотреть на человеческих девушек, если не собираешься отказаться от крыльев!»

Лэннери хмыкнул.

«И не думал. На пороге-то новых Злых Времён!..»

– А… а это вкусно? – Беатия нерешительно взяла в руки луковицу, надкусила, и до Лэннери донеслось явственное «Ой». На