Выбор (СИ) - Дейс Джули

— И ты решила, что бросить его — это лучшая идея?

— У него есть Люк! — возражает мама, скрывая улыбку.

— Ну, почти то же самое, прямо твоя копия.

Мама закатывает глаза и смеётся.

— Он сам сказал, чтобы я не мучалась.

— И вместо Нью-Йорка ты выбрала рейс до Торонто?

— Да, — энергично кивает она.

— Получается, ты обрекла Мэди на страдания, — посмеиваюсь я, вспоминая усталый голос сестры.

— Нет, Мэйсон и Трикси прилетели. Ты же знаешь его.

— Да, она упоминала об успехах, которые они делают благодаря его преподавательским навыкам. Мне кажется, что она скоро сама будет бронировать ему билет на самолёт в самые отдалённые места планеты, лишь бы не видеть достижения мелких.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не исключено, — хохочет мама.

Отступаю назад и жестом приглашаю её войти. Мама не раздумывает, она заходит и быстро осматривается, после чего её взгляд останавливается на парнях.

— Привет, — улыбчиво говорит она.

Рэн смотрит на неё, после переводит взгляд на меня. Конечно, мы похожи не только потому, что она — моя мама, а потому что она и папа делят шоколадные волосы, карие глаза, почти один и тот же изгиб носа и губ. Они похожи, и благодаря их внешней схожести, схожи мы.

— Здравствуйте, — вежливо улыбается Рэн, пока Картер снова гуляет по ней глазами.

Это мне не нравится, абсолютно не нравится. Ему лучше прекратить. Мама, конечно, не выглядит на свой возраст, но это не отменяет того, что она является моей матерью. Ему чудом повезло, что рядом нет папы, который давно мог раскатать его по стене за этот взгляд. Он довольно ревнив в отношении неё, хотя старается держать себя в узде. Может кто-то не замечает, но каждый из нас видит собственничество, которое огнём полыхает в его глазах. Вывести его может даже такой, как Картер, хотя, вряд ли он сочтёт его за равного соперника. Скорей, даст слюнявчик и соску.

— Я быстро переоденусь, и мы сходим куда-нибудь, — сообщаю я, отодвинув барный стул в сторону, чтобы она заняла его. — Кстати, это Рэн и Картер.

— Хорошо, — кивает мама, продолжая рассматривать каждый уголок квартиры. К счастью, у нас чисто. Она представляется следом: — Элизабет.

— Миссис Картер, — исправляю я.

— Элизабет, — настойчивым, но в то же время улыбчивым тоном, говорит она.

— Ладно, — посмеиваюсь я, уже делаю шаг в сторону, как тут же поворачиваюсь и добавляю: — Ты должна знать, что я купил…

Мамины глаза распахиваются, как только я упоминаю покупку. Конечно, я знаю, о чём она думает, поэтому тут же успокаиваю её:

— Это машина, мам.

— Слава Богу, — облегчено выдыхает она, а я, смеясь, направляюсь к комнате.

Я беру первое, что попадает под руку: джинсы, футболку, толстовку, на тот случай, если станет прохладно. У меня осталась одна, вторая теперь покоится у Эммы. Честно признаться, я не знаю, стоит ли требовать назад, потому что факт того, что она носит её — согревает изнутри. Вряд ли я замёрзну, на крайний случай, вариант с покупкой новой звучит вполне неплохо.

Когда покидаю комнату, ноги ускоряют темп, и всё это благодаря Картеру, который так мило щебечет и любезничает с мамой. Серьёзно, у него есть хоть какие-то ограничители? Если так пойдёт дальше, то я стану тем, кто поможет ему их обнаружить и познакомиться. Мама, конечно, вежливо улыбается, но по её лицу сразу понимаю, что она принимает его за придурка и смущена подобным вниманием. Собственно, так и есть.

— Мне недавно такое место показали, ты оценишь.

Взгляд Рэна тут же направляется в мою сторону. Парень с вопросительно вскинутой бровью смотрит на меня, буквально спрашивая: «И кто показал это место?». Я бы ответил, но всего лишь закатываю глаза и улыбаюсь маме. Иногда раздражает понимание, что он знает или может знать.

— Какое? — интересуется мама, поднимаясь со стула.

— Это тайна, но тебе понравится.

Пропускаю её вперёд, заранее открыв дверь, и она прощается с парнями. В отличие от неё, не стараюсь быть вежливым. Награждаю Картера предупреждающим взглядом, в котором чёрным по белому читается моё мнение на счёт его покладистости и крайне дотошной коммуникабельности. Он может крутиться рядом с любой девочкой, девушкой, женщиной, но не с моей матерью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я всё ещё в шоке, что папа отпустил тебя, — улыбаюсь я, протянув руку по её плечам.

— Такое чувство, что я ничего не могу без него.

— Ну… вообще-то, да, — смеюсь, мама закатывает глаза, но не скрывает улыбку. — Вряд ли вы способны что-то делать друг без друга.

— Я могу рассказать, что делаю без него, но ты и сам знаешь.

— Поэтому он всегда обивается где-то рядом?

— Ну это же он, я так…

— Делаешь, — говорю я.

— Ладно-ладно, хватит вгонять меня в краску.

— Мы говорим об очевидном.

Мама окидывает взглядом парковку и рассматривает все машины, которые имеются на данный момент.

— Где твоя?

Нажимаю на тот самый брелок, что уже жестоко бросил меня на самотёк, вслед чему фары и характерный сигнал привлекают внимание мамы. Она делает вдох и тут же тяжело выдыхает.

— Что? — улыбаюсь я.

— Это всё передаётся по наследству?

— Кроме придурковатости. Это свойственно только Мэйсону.

Мама обращает взгляд ко мне и улыбается.

— Не стыдно оскорблять брата за его спиной?

— Сделаем вид, будто я никогда не говорил это при нём и ему.

— Ладно, твоя правда, — кивает она, поправляя кардиган нежно жёлтого оттенка. — Если ты везёшь меня ужинать, то это лучший выбор.

— Так и есть.

Мама благодарно улыбается и следует к машине. Я уже знаю, что хочу предложить и от чего она сразу откажется. Всё равно не отказываю себе в капельке издевательств.

— Поведёшь?

— Ни за что, — отрезает она, открывая пассажирскую дверцу, а я начинаю смеяться.

Меня до сих пор удивляет то, что она любит большие машины, но категорически отказывается садиться за руль подобных. Её выбор всегда падает на что-то небольшое и комфортное, хотя, что может быть комфортней крассовера, который справится со всеми препятствиями? Логику мамы вряд ли можно понять. И, наверно, это было бы забавно видеть её выбирающуюся из такой машины.

Выбираю путь к той самой пиццерии, что показала Эмма, и трогаюсь с места. За небольшой промежуток времени, мама успевает поделиться новостями. О том, что Мэйсон и Трикси периодически прилетают; о том, что Мэди часто хочет выстрелить себе в лоб, но это уже не сосем новость для меня, скорей, подтверждение; о том, что отец планирует расширяться; о том, что мама начала путаться в днях недели из-за большой загрузки на работе. Конечно, я не забываю спросить, какого им живётся без нас, на что мама театрально выдыхает и говорит, что теперь она помогает Мэди, произошла лишь смена возрастов. Вряд ли для неё это является нежеланным занятием.

— Как тренировки? — интересуется она.

— Неплохо, — киваю головой, сделав несколько секундную оплошность в виде молчания.

— Что это было?

Бросаю в её сторону быстрый взгляд и возвращаю его к дороге.

— Что именно?

— Вот это, — указывая на моё лицо, мама крутит пальцем. — Ты всегда вдавался в подробности.

— Не хочу, чтобы ты переживала.

— А должна?

Вздохнув, паркуюсь и смотрю на неё.

— Я… немного не в команде.

— Ты сейчас снова шутишь?

— Нет, мам. Так вышло.

— Я не понимаю, как должна это понимать.

— Никак. Я больше не в университетской команде, но в другой.

— Как понять, ты в другой команде? В какой? В команде отца и брата?

— Нет, если ты имеешь в виду бокс.

— Объясни мне, как такое могло произойти, потому что я не понимаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Давай зайдём, и я всё расскажу, но ты ничего не должна говорить отцу.

— Почему?

— Потому что я не хочу, чтобы об этом кто-то знал сейчас.

— Ты хочешь моей смерти, — вздохнув, мама соглашается и покидает салон машины.

Да, сейчас я вряд ли выгляжу отлично и меня можно назвать хорошим сыном. Вот уже пару недель я держу в себе главную новость, которая готова разочаровать и повергнуть семью в шок. Одно дело, когда из команды уходишь самостоятельно, а другое, когда тебя исключают. Это мой первый раз, и будь он в школьные годы, я даже не придал бы этому особое значение, но именно тут потерял масштабную возможность, которая открывала дорогу в будущее. Сейчас оно максимально размыто. Я и сам смутно понимаю, что делаю и правильно ли поступаю. Страшно признавать ошибку, которую порождаю в этот самый момент, когда нет никакого права. Я ошибся именно тогда, когда этого нельзя было делать.