Выбор (СИ) - Дейс Джули

— Твои…

— Ни с чем не сравнимы? — смеюсь я.

— Не так. Это нормально, если что-то испытываешь к кому-то и стесняешься. Я не думаю, что должна принимать их, как должное или задирать нос. Они не делают меня ни лучше, ни хуже. Это… просто как-то волнительно и немного нервирует, а я и так не могу найти себе место, когда ты где-то поблизости.

Выгнув бровь, едва сдерживаю улыбку, чтобы не рассмеяться.

— Ты чувствуешь себя неловко рядом со мной?

Эмма прикрывает ладонью лицо и выглядывает из-под густых ресниц и из-подо лба.

— Боже, зачем я это сказала?

— Ну, речь была почти грандиозной.

— Почти? — с толикой оскорбления, выпаливает она.

— Если бы ты сказала, что влюблена в меня, то тогда да, она была бы грандиозной.

Её лицо становится ещё красней прежнего. Складываю руки на крыше машины и улыбаюсь.

— Что? Ты не договорила?

— Мы можем больше не говорить об этом?

— Нет, — отклоняю предложение, желая услышать.

— Пожалуйста, давай поедем?

— Это же не сложно. Вот смотри: Эмма, я влюблён в тебя. Правду всегда говорить легче.

— Но ты же просто дурачишься, это даже не правда.

— Я только что сказал, что влюблён в тебя, ты прослушала?

Эмма замирает. Она смотрит на меня и пытается найти намёк на шутку, но парадокс в том, что я вовсе не шучу. Мне не сложно принять и признаться, как минимум по причине того, что никогда не чувствовал подобного к кому-то. Я никогда ни с кем не искал встречи, не пытался найти в толпе, не шёл против себя. Каждую девушку я принимал, как само собой разумеющееся. Но не Эмму. Из-за отрицания ничего не исчезнет, лишь усугубится, и мне проще прийти к тому, что есть на самом деле. А есть она. Та, кого я желаю, с мыслью о которой засыпаю и просыпаюсь. Я не забываю о её существовании и на секунду, неважно, где нахожусь: дома, на тренировке, среди парней, среди женского пола, который периодически липнет. Подсознание всегда помнит, что где-то есть Эмма. Глупо говорить, что она просто нравится и списывать всё на влечение.

Слышу звуки из леса, где стрекочет вся ночная живность, благодаря гробовой тишине, повисшей между нами. И Эмма нарушает её первой.

— Я не знаю, что сказать…

— Это твоё право, пойми. Мне нечего скрывать. Я не буду бегать от себя или от тебя. В этом нет никакого смысла. Я не клянусь тебе в любви, я лишь говорю, что испытываю на данный период времени. Твоё право принять или не принять, ты не виновата. Ответишь на один вопрос?

Помедлив секунду, Эмма всё же согласно кивает. Кажется, я подозреваю, о чём она думает. Но у меня другие планы.

— Почему Алестер хочет, чтобы я вытянул тебя на лёд?

— Потому что он думает, будто что-то изменится, — хмуро и с отсутствием желания продолжать эту тему, отвечает Эмма.

— Если хочешь, мы можем покататься. Люди ежегодно выбираются на каток. Или есть что-то? Тебя что-то останавливает?

— Нет. Мы можем покататься в любой момент.

— Тогда почему он почти требует это?

— Потому что думает, что я захочу вернуться и продолжить. Но я не хочу.

— Это принцип, упрямость или страх?

— Это нежелание. Никто не хочет помнить о плохом.

— Не хочешь об этом говорить?

— Нет, — качнув головой, соглашается Эмма.

— Значит, мы не будем об этом говорить.

— Это должно как-то поспособствовать тому, что я всё расскажу? В чём подвох?

— Без подвохов. У каждого есть тайны, не думаю, что буду рад и польщен, если кто-то будет вытягивать из меня то, о чём не хочу говорить.

Эмма немного улыбается.

— Спасибо.

— Готова бить стекло моей новой машины? — с улыбкой, предлагаю я.

— Мы можем кого-то попросить о помощи на дороге, — предлагает она, махнув в сторону пустой трассы.

— Да, например, дотянуть нас до города, но кто-то должен быть внутри и управлять машиной, а это означает то, что нужно разбить стекло.

— Есть другой вариант…

— Остаться тут до утра и отморозить конечности?

— Ну… да. Есть вариант, что нам повезёт, и мы остановим того, кто умеет взламывать замки.

— Или съездит нам за батарейкой, чтобы разблокировать её.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Или мы пойдём за ней сами.

— Будем просить милостыню? Мои деньги в машине.

— А мои дома.

— Нам может повезти, и мы соберём что-то по дороге.

— Слишком много удачи в этот вечер, — улыбается Эмма. — Настоящая удача, если мы не попадём в фильм ужасов, где нас будет гонять тройка уродов по лесу, чтобы выпотрошить внутренности.

— Ты пересмотрела слишком много ужасов, — смеюсь я.

— Вряд ли их можно назвать ужасами. Это что-то вроде комедии со своими вытекающими.

— Например? Кровь? Мозги? Кишки?

— Не без этого. В сверхъестественном кто-то просто пропадает, когда идёт ночью проверить подвал или чердак. И, конечно, там обязательно не должен включаться свет, без этого никак. Ну, либо он должен быть максимально плохим, а потом лампочка погаснет. В сплэттере или слэшере это банальная расчленёнка. Какая-то компания едет за город, у них ломается машина или что-то ещё. И там они натыкаются на хижину, где живёт тройка уродов, которые любят издевательства. Можно взять одного маньяка, типа Фредди или Пенивайза, но суть — все умрут. Иногда кто-то выживает, но это редко.

— Тогда, ты понимаешь, что мы не будем сворачивать с дороги, — с улыбкой, полагаю я. — В любом случае, ты же знаешь, как нас спасти?

— Не-а, — хихикает Эмма.

— Тогда, не будем двигаться с места до утра.

— О, нас могут найти тут, ходить никуда не требуется. А если мы пойдём до ближайшей заправки, нас скорей всего убьют по дороге, либо там работает какой-то псих, который убьёт нас сам.

— Кажется, ты уже нас похоронила.

— Конечно, мы же замёрзнем.

— А что лучше: попасть в руки маньяка или замёрзнуть тут?

— Без разницы, либо будем мучиться сами, либо это сделает кто-то.

— Ты и правда смотришь много фильмов ужасов, — хохочу я. — Предлагаю дойти до заправки.

— Если ты обещаешь, что спасёшь меня, — улыбается Эмма.

— Я не могу обещать, вдруг у них будет пила. Я тут немного недееспособен.

— Их? — в ужасе пищит Эмма.

— Ты сама сказала, что их должно быть трое.

— Но мы можем хотя бы надеется на Пенивайза или Фредди, либо, это просто чокнутый парень, как в очень страшном кино.

— Тот, который курит травку и кричит в трубку: «Чувак»? Я бы тоже хотел на это надеется, с ним хотя бы можно договориться.

— Эйден! — возмущается она.

— Что? — смеюсь, огибая машину. — Я выбираю наименьшее из зол.

— И что ты ему предложишь?

— Как показывает практика, они заинтересованы в убийстве симпатичных девушек. У меня есть шанс.

Лицо Эммы вытягивается, а я смеюсь ещё громче.

— У тебя!?

— Дай шанс выжить хотя бы одному из нас.

— Ты настоящий мужчина, — вздохнув, говорит она.

Беру её ладонь и тяну к себе, за чем следует поцелуй в лоб.

— Встретимся в раю.

— Ты ужасен, — морщится она, легонько шлёпнув меня по груди.

— А ты не послушала меня и не сменила обувь.

— Но ты хотя бы можешь одолжить мне свою, как подарок перед смертью.

— Тогда я не смогу убежать, убьют нас двоих.

— Это же так романтично.

— Ага, умереть от рук маньяка по собственной глупости.

— Почему ты не показывал эту сторону раньше? Сейчас я бы не помнила твоего имени.

— Ты бы помнила моё имя, — утвердительно киваю я, направляясь вдоль обочины.

Эмма просовывает пальцы и сжимает мою ладонь, как будто игра на выживание уже началась. В отличие от неё, на моих губах играет улыбка. Не думаю, что она серьёзно верит в эти бредни из Голливуда. Это всего лишь выдуманные сюжеты для определённой публики. Её каблуки отстукиваю ритм по асфальту, и отдаю ей должное, пройдя милю, Эмма остаётся по-прежнему бодрой и весьма активной, не издавая и звука, который намекнёт на усталость. Спустя ещё половину пути, уже всерьёз подумываю взять её на руки, потому что чувствую дрожь тела. На ней моя толстовка поверх платья, подобный образ выглядит очень забавно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})